Конец минувшей недели прошел в попытках Дональда Трампа управлять мировым рынком нефти. Справедливости ради нужно отметить, что президент США на этот раз справился гораздо лучше, чем при прежних стараниях, что, кстати, вскрывает довольно забавную особенность того «пульта управления реальностью», который есть в распоряжении Белого дома. С помощью личного твиттера, санкций, заявлений и президентских распоряжений опустить цену на нефть у Трампа никак не получалось (несмотря на все усилия), а вот попытка организовать резкий рост цен — удалась на отлично, несмотря на то, что рост может оказаться очень скоротечным.
Впрочем, период распада «нефтяной сделки», которую президент США с помпой анонсировал несколько дней назад, оказался сравнительно коротким. Сравним два сообщения: «Только что поговорил с моим другом — наследным принцем из Саудовской Аравии, который говорил с президентом Путиным из России, и я ожидаю и надеюсь, что они сократят примерно десять миллионов баррелей и, возможно, существенно больше, что, если это произойдет, будет ОТЛИЧНО для нефтегазовой отрасли!» — это писал лично Трамп в своем твиттере вечером 2 апреля.
Новости партнеров
Вечером в субботу риторика немного изменилась. Выступая перед журналистами, Трамп обрушился с критикой на ОПЕК (то есть организацию, которой, по сути, руководит Саудовская Аравия и от которой ожидается сокращение добычи): «Я всю жизнь выступал против ОПЕК, ведь что это такое? Это незаконная (структура. — Прим. ред.), можете называть ее картелем, можете называть ее монополией» (цитата по РБК).
Более того, он снова подчеркнул готовность ввести пошлины против (вероятно, саудовского и российского) нефтяного импорта во имя спасения рабочих мест в США, но при этом оставил открытой возможность того, что «сделка века» по сокращению десяти миллионов баррелей добычи в день все-таки сможет состояться.
Определенное раздражение американского лидера вполне можно списать на два фактора. Во-первых, быстро собрать конференцию участников нефтяного рынка пока не получилось, а во-вторых — представители едва ли не всех ключевых нефтедобывающих стран сигнализируют Вашингтону, что серьезная сделка по беспрецедентному сокращению добычи может состояться только при условии участия в ней американской стороны, — и это принципиально не может нравиться Белому дому. В конце концов, одна из фундаментальных идей, на которых построена американская внешняя политика, заключается в том, что Америке все по определению должны и расплатиться никогда не смогут, а уж чего-то требовать от США могут пытаться только страны-изгои, которые давно не бомбили.
Конечно, вопрос рефлексии никогда не волновал «геополитических ковбоев» из Демократической или Республиканской партий, да и зачем искать проблемы в себе, если авторитетные американские СМИ всегда подскажут, что во всем виноват Путин. Даже газета The New York Times, издание, которое готово ругать Дональда Трампа за что угодно, все равно четко знает, кто виноват во всех проблемах на нефтяном рынке: «По словам двух делегатов ОПЕК, встреча, запланированная на понедельник, между должностными лицами Организации стран — экспортеров нефти, России и других стран — добытчиков нефти, которая вселяла надежды на сделку по прекращению хаоса на энергетических рынках, была отложена. Эта новость появилась, когда вновь возникла напряженность между Саудовской Аравией, де-факто лидером ОПЕК, и Россией в связи (со спором о том. — Прим. ред.), кто виноват в недавнем обвале цен на нефть. В пятницу президент России Владимир Путин частично обвинил Саудовскую Аравию в падении цен. Саудовцы ответили гневными заявлениями своих министров иностранных дел и энергетики, обвиняющих Россию.» Можно смело предположить, если бы Вашингтон заявил, что он сам «срежет» три или четыре миллиона баррелей из своей собственной добычи, то никаких споров уже бы не было: все были бы слишком заняты подписанием соглашений и подсчетом прибыли.
Несмотря на все взаимные упреки, обвинения и сложности в налаживании продуктивного диалога, все равно есть основания полагать, что определенные шансы на (пускай не быстрое и не обязательно официальное) выстраивание новой архитектуры нефтяного рынка, в которой каждая страна — добытчик нефти, включая США, берет на себя определенные обязательства по сокращению добычи во имя роста цен, — есть. Дональд Трамп не может себе позволить директивно потребовать от американских нефтяных компаний сократить добычу, и не факт, что он захочет публично признаваться в том, что он такие обязательства на себя взял: Америка, которая проигрывает в ценовой войне, не выглядит как «снова великая Америка», которую президент обещал своему электорату. Но есть два важных нюанса: Трампу действительно очень нужно поднять цены на нефть (как раз из сугубо шкурных политических интересов), и у него есть способы добиться нужного результата без того, чтобы администрация президента кому-то что-то приказывала в плане добычи. Если за дело (с благословения и при поддержке президента, заручившегося гарантией, что ОПЕК+ тоже сократит добычу) возьмется техасская комиссия по регулированию нефтяного рынка, то «срезать» два-три миллиона баррелей сланцевой добычи под несколькими благовидными предлогами можно сравнительно легко, тем более что лидеры крупнейших сланцевых компаний сами требуют от правительства штата именно мер такого рода. А еще значительная часть американской добычи происходит на платформах в Мексиканском заливе — их (при соответствующей компенсации за технические расходы) федеральное правительство может просто временно закрыть во имя заботы о здоровье нефтяников, для которых платформы могут превратиться в плавучие гробы по аналогии с круизными лайнерами, ставшими местами массового заражения коронавирусом. Это не означает, что переговоры будут легкими, что они обязательно увенчаются успехом и уж тем более — что этот успех будет достигнут быстро. Но тот факт, что Вашингтону сейчас очень больно с экономической точки зрения и он явно заинтересован в формировании (неважно, формального или неформального) участия в новом картеле на рынке нефти, — это уже хороший шаг вперед и важный результат.
Независимо от результатов ближайшей встречи ОПЕК+ даже серьезное сокращение добычи не сможет компенсировать выпадающий спрос на нефть — коронавирус радикально снижает потребности планеты в нефти и нефтепродуктах.
Главная ставка — это будущее нефтяных рынков уже после коронавируса. Ведь эпидемия закончится, а желание (в том числе в США) зарабатывать на нефти — останется, так же как и сохранится потребность в черном золоте у мировой экономики. И если из эпидемии мир выйдет с новой архитектурой рынка нефти, в которой цену будут, по сути, контролировать участники глобального соглашения стран-нефтедобытчиков, то это можно будет считать одним из крайне немногочисленных позитивных последствий нынешнего кризиса.
