К чему приведет режим «чрезвычайной демократии» в регионах и насколько жесткий кризис ждет страну
Владимир Путин выступил с новым обращением к народу. Он предложил регионам самостоятельно решать, насколько масштабные меры вводить для борьбы с распространением коронавирусной инфекции — с учетом как эпидемиологической обстановки, так и необходимости сохранить экономику. Тем не менее, коронавирус продолжает распространяться по стране. И в целях противодействия пандемии Владимир Путин продлил карантинные выходные до конца месяца — до 30 апреля. Как это скажется на жизни регионов, ждут ли нас голодные бунты, что будет со страной по выходу из карантина — обо всем этом «Свободная Пресса» поговорила с писателем, лидером партии «За Правду» Захаром Прилепиным.
— Можем ли мы в ближайшее время ожидать массовых волнений или толп людей на улицах, бьющих витрины магазинов?
Новости партнеров
— В перспективе от двух недель до полутора месяцев этого происходить не будет. Но какие-то отдельные эксцессы — возможны, и особенно на региональном уровне, потому что у нас наблюдается законотворческий дисбаланс.
Федеральный центр ввел режим, который можно назвать «чрезвычайная демократия». Каждый регион придумывает те или иные способы остановить коронавирус и в силу этого сам принимает те или иные решения. Если регионы справятся с ситуацией, федеральный центр скажет им «молодцы» и не посмотрит на то, что они вводили безумные, неправомерные штрафы и все остальное. Если не справятся — то им предъявят сразу за все: и за штрафы, и за медицину, и за отсутствие масок, и за все остальное.
В силу всего этого регионы начинают своевольничать, как только могут, и их своеволие может обернуться некоторыми мелкими, а, возможно, и крупными эксцессами. Потому что количество людей, которые сегодня не получают зарплату, пособия и прочие вещи, особенно те, кто был занят в негосударственных сферах экономики, растет с каждым днем. А значит, мы имеем возможность уже через две-пять недель получить манифестации или какие-то групп людей, вскрывающих те или иные магазины и продуктовые склады.
Я думаю, что такие группы формируются прямо сейчас. Потому что даже то количество людей, которые лично мне пишут, что у них нет ни денег, ни работы, ни возможности заработать на кусок хлеба, оно достаточно большое. И в масштабах страны таких людей катастрофически много. Это с одной стороны.
С другой стороны, несмотря на то что у нас, безусловно, существует вертикаль власти, и имеется достаточное количество хорошо мотивированных и неплохо подготовленных бойцов органов правопорядка, с распространением вируса мы не справимся даже в два месяца, и карантин будет растянут. Это будет порождать новые волны людей, которые выключены из возможности получения социального обеспечения. Если государство не вложит колоссальные средства в создание безусловного базового дохода, в раздачу денег населению, в создание проектов в сельском хозяйстве, то мы уже через месяц-полтора однозначно получим совершенно неостановимый волнообразный социальный взрыв. И часть политических сил в России, безусловно, к этому готовится. Я уже наблюдаю это по некоторым постам. Причем, такие посты я наблюдал как в традиционной либеральной прессе — и с ней все понятно, либералы считают, что если государство затрещит, они перехватят власть — так и в националистической тоже, я вижу в ней радостное потирание ладоней. Равно как и в радикально прокоммунистической — не в целом в левой, а чуть в более радикально взвинченной. То есть, эти сегменты к этому готовы.
Другой вопрос, что там нигде нет достаточно серьезной структурной силы, которая была бы способна подобные процессы возглавить и ими управлять. Но тем не менее, желающих, в том числе из политической сферы, так или иначе на этой теме погреться, ощутить себя вдохновителями масс, получить свои минуты славы — этих людей предостаточно. В том числе и среди узнаваемых лиц.
И поэтому, если государство не примет немедленных социальных мер и не структурирует ныне достаточно вольную трактовку административного и уголовного законодательства, то в моем представлении в кратчайшие сроки мы можем получить масштабные национальные волнения и всплеск уголовно-наказуемой преступности. Это та проблема, которая, мне кажется не менее важной, чем собственно коронавирус.
Новости партнеров
— Насколько государство осознаёт серьёзность происходящего?
— Конечно, они осознают. Они смотрят на западный опыт, который оказывается полностью обескураживающим. Путин в кратчайшие сроки делает два обращения, и уже одно это означает, что ситуация меняется стремительно, и на разных уровнях есть ощущение хоть и не паники, но такое, что никто не понимает, каким образом ныне строится механизм противостояния всем вызовам, одномоментно свалившимся: и медицинскому, вирусному, и социальному, и уголовному, который проявится у нас следующим, и каким-то еще.
Никто не понимает, какие сейчас правила игры, и все переходят в режим, сравнимый с партизанской войной начала Великой Отечественной войны, когда сначала создавались партизанские отряды, в них создавались те или иные условия, а только потом подключался к этому процессу центр и начинал это как-то регулировать. Сегодня наши мэры и губернаторы — это своего рода руководители партизанских соединений, которые сами решают, как и с чем они у себя будут справляться.
Сейчас у нас огромное количество людей из сферы управления будут терять свои должности и получать жесточайшие наказания, а другие будут стремительно расти в карьере. Для многих региональных специалистов и управленцев с большими амбициями сейчас появляется возможность себя проявить, а для многих вся эта история быстро закончится.
Власть, конечно, озабочена происходящим. Еще месяц назад никто не ожидал, и я тоже, что одна из крупнейших экономик мира, Германия и немецкий автопром, будет просто на глазах осыпаться, потому что не поставляются детали из Китая. И встает одна из центральных и образующих экономических сфер Германии. Вдруг, неожиданно, немецкие управленцы, промышленники высшего уровня, начинают говорить о необходимости национализации. Это все происходит в нашем удивительном, прекрасном, глобалистском мире, это просто переворачивает наше сознание. И значит, должны перезагружаться представления, в том числе и российской элиты и лично президента, его окружения. Должны меняться представления о том, как должна строиться экономика, по каким принципам она существует, и они должны перезагружаться в немедленном режиме, прямо сейчас, полчаса назад.
Масштаб изменений таков, что его невозможно наблюдать. Мы смотрим на улицу: там какая-то погода, едут машины, все как обычно, а вот это вот, незримое, валится со скоростью лавины.
Меняется все. Рушатся экономики, разваливаются финансовые группировки, взрываются состояния, в России лавинообразно растет количество людей напуганных, возбужденных, недовольных или вспомнивших все свои прежние претензии к Российской государственности.
Я думаю, что сама эта история с санкциями, с Сирией, Донбассом, Крымом — она закалила нашу государственную власть, у нее имеется достаточно серьезная психическая устойчивость. Но при этом ее мышление остается так или иначе неолиберальным. От такого мышления надо просто отказаться прямо сейчас, в одну секунду. Надо выключить рубильник и сказать, что мы так больше не будем думать никогда, потому что этого нет. Само либеральное представление об экономике, которая должна так или иначе возвращать деньги, приносить какую-то прибыль — оно само по себе лживо, недейственно, подло и неразумно. Потому что надо невзирая ни на что строить, возводить, вовлекать людей в сектор реальной экономики, создавать промышленную, продовольственную безопасность. И вот это и есть форма развития государства, а не тот монетаризм, который есть сейчас.
Новости партнеров
Это все надо забыть, и делать так, как делали раньше. Это было совсем недавно, это достаточно просто, и у них это получилось. Но когда у нас такой подход начнется — я пока не очень понимаю.
— Можно ли ожидать, что власть встанет на сторону народа и перестанет отстаивать интересы олигархата? Сейчас за пределами столицы людям гораздо тревожнее, чем в Москве. В регионах настроения близки к паническим. В такое время может ли власть отодвинуть своих друзей — олигархов?
— Не знаю, насколько они им друзья. Я не думаю, что вопрос благосостояние финансовых элит слишком волнует нашу власть. Здесь дело в самой форме мышления. Наши власти просто слишком давно мыслят жизнь, мир, экономику подобным образом. Нужно просто ввести туда кризисных управленцев совершенно левацкого толка, которые будут все делать иначе. Я вижу это так.
А пока у нас действует сила инерции. Я думаю, что конкретно президенту на 99,99% нет дела до нашего олигархата. Но есть совершенно очевидно сложившаяся система вещей, с которой вроде как мы уже живем 20 лет. Что же ее, сразу вот так взять — и выкинуть? Но эти решения придется принимать. Во время первого обращения Путина к народу, когда я был у Соловьева, я сказал, сейчас пройдет неделя-две, и будет второе обращение, потому что первое недостаточно.
— Что бы Вы посоветовали людям, которые сейчас в тревоге?
— Я бы посоветовало взять какую-то книжку. Я совершенно недавно читал книжку по Смуте начала XVII века. То, что в то время творилось в масштабах всей страны — это нашему воображению не поддается. У нас умерло ¾ населения. Было людоедство. Детей собственных сжирали! Богомольная, христианская, православная страна, с состоявшейся государственностью и огромным историческим бэкграундом — она просто стремительно рухнула. Там был не просто мор, это картина Босха огромной протяженности во всю географию России. Безумие воцарилось во всей стране.
И даже через это прошла страна. И спустя 10−12 лет заросли травой места побоищ и массовых захоронений, восстановилось самосознание.
Такие вспышки ощущения, что конец света наступил, были во времена дефолта, финансовых кризисов. У нас были повальные предсмертные записки бизнесменов, в которых люди писали, что этот кризис никто не переживет. Но потом переживали. И этот тоже переживется.
Читайте больше книг, поменьше смотрите телевизор — там идет такое нагнетание ситуации, говорится, что больных миллионы. Возможно, это надо — чтобы люди были в курсе. Но я бы советовал больше читать историческую литературу, и вообще больше читать. Читать поэзию, успокаиваться. Потому что жизнь в режиме сиюминутного получения новостей — она не дает никакого понимания.
Есть вещи, которые переживают все: и в Древней Руси, и в Руси Московской. Мор неоднократно случался, и казалось, что восстановлению ничего не подлежит. Казалось, что люди сошли с ума, а кто не сошел — тот умер, а кто еще не умер — у того нет никакой надежды. Но потом все возвращается на круги своя и остаются базовые вещи: Родина, честь, достоинство, земля, семья. Вот эти все вещи никуда не деваются.
— Как Вы думаете, что произойдут после коронавируса, как изменится мир?
— Мы все, люди моих убеждений, надеемся, что все те вещи, которые довлели над нами, и в основе которых лежат представления о глобальном мире, где больше нет границ, о пресловутом гендерном равенстве, вся эта чепуха с харассментами, вся эта глобальная экономика, вся эта ложная либерализация сознания, все эти самозванные культурные и финансовые элиты, которые были включены в нашу систему управления либо финансового, либо государственного, либо культурного — все это так или иначе исчезнет или будет перезагружено, и появятся другие, нормальные принципы существования людей и нации: консервативные, простейшие, земные.
Конечно, должно быть отдельное государство со своей независимой системой экономики, сельского хозяйства, медицины, промышленности, всего остального. Мы должны жить и работать по принципу крестьянского хозяйства, где все пригождалось ко всему и все были вовлечены в единые процессы. Это неизбежные задачи. Все эти люди — профессиональные истерики, психопаты, спасители идей мирового гуманизма — все это должно быть снесено. Но я просто думаю, что это ложные надежды. Едва будет послабление — они все вернутся на свои места и опять займутся тем, чем занимались.
У некоторых моих коллег есть ощущение, что теперь все будет иначе, Россия будет независима. Я пока вижу только то, что определенные группы людей, сегменты, просто затаились, потому что в целом богатые и сверхбогатые люди имеют больше шансов все это пережить. Да, их жизнь заставила вернуться из Лондона, забыть каике-то свои прежние привычки. Но думать о том, что они сейчас перезагрузятся или сами исчезнут и больше не будут ни на что влиять — это ложные надежды.
