Главный редактор одного из украинских телеканалов совершил немыслимое: он записал большое и обстоятельное интервью с бывшим премьер-министром Украины Николаем Азаровым, вторым человеком в иерархии «преступной власти», свергнутой в 2014 году. Азаров теперь живет в Москве и иногда комментирует происходящее на Украине. Журналисты Незалежной никакого интереса к его мнению не проявляют, но периодически брезгливо экс-премьера поминают: мол, именно он до последнего упирался против евроинтеграции Украины и подписания ассоциации с ЕС.
И вот Азаров дал подробный разбор обстоятельств и последствий Майдана в ответах на вопросы известного украинского журналиста.
Новости партнеров
Размышления Николая Яновича, отметим, и на сей раз не вызвали никакой реакции. В центре внимания украинской общественности — фигура интервьюера, на которого обрушился весь уничтожающий сарказм медиасообщества. Казалось бы, в чем дело? Работа сделана профессионально, журналист задает вопросы и получает ответы, своему визави он не прокурор, не адвокат, и уж тем более не судья. Нет попыток унизить собеседника или возвысить его, продемонстрировать собственное величие, наказать презрением, загнать иголки под ногти…
Так вот, именно это и ставится журналисту в вину. Как заявил в своем фейсбуке один из лидеров общественного мнения и главный редактор другого телеканала, «дальше осталось только взять интервью у срамных волос и ушной серы».
Эта запись спровоцировала бурный восторг медиаактивистов. Большинство из них известны в профессиональной среде как ловкие оборотни с микрофонами, поменявшие по десятку разновекторных боссов и вечно пребывающие в поиске более жирного кормления. На голову интервьюера призваны все казни египетские, использованы все залежи обсценного сарказма. Его канал требуют закрыть, а с ним примерно расправиться. Один особенно нервный активист пишет, что после того, как интервью было записано и поставлено в эфир, взявший его журналист, «если бы у него оставалась хотя бы чуточка совести, хотя бы толика человечности, должен был бы просто повеситься, выброситься с балкона, порезать вены, броситься под поезд метро…». Другие бодро интересуются, началось ли уже пикетирование канала и написаны ли уже ябеды в СБУ. Третьи расширяют горизонты грязной лексики, пытаясь превзойти друг друга в дискуссии о журналистских стандартах.
Некоторая пикантность ситуации заключается в том, что интервьюер, журналист Павел Кужеев, всегда был украинским националистом, работал на самом одиозном из всех телеканалов — Пятом (собственность Порошенко), более или менее разделял основные тезисы новых украинских мифов, хотя на фоне собратьев выглядел все же довольно умеренным, стараясь держаться в рамках относительно здравого смысла.
Сегодня он стал врагом всего журналистского мейнстрим-сообщества, которое чуть более чем полностью выучено на иностранные гранты.
И вот что хочется в связи с этим констатировать. Журналисты на Украине всегда были разделены на несколько лагерей, хотя, как уже было сказано, броуновское движение внутри сообщества не прекращалось ни на миг. Профессия и сама по себе известна некоторым цинизмом, но украинские журналисты в этом вопросе дадут сто очков форы любым другим. На Украине никогда не считалось зазорным пойти обслуживать ненавистного политика, если он как следует платил. Разумеется, при этом следовало в кругу коллег поносить босса при каждой возможности и делать брезгливые гримасы, но получаемые суммы, как правило, все компенсировали.
Майдан все эти замысловатые телодвижения резко остановил, потому что с наступлением достоинства и демократии свобода слова и выбора мгновенно вылиняла добела. Возможным стало лишь потакание сугубо пронацистскому дискурсу, воспевание достижений Майдана, а главное, ультимативная и тотальная ненависть к России. Те, кто пытается сделать шаг вправо — шаг влево, рассматриваются как провокаторы. К ним требуют применить санкции, их оскорбляют коллеги, на них пишут доносы. Власти уже не нужно, как в первые постмайданные годы, массово бросать непослушных журналистов за решетку, теперь за ними присматривают вышколенные коллеги, значительная часть которых, собственно, неотличима от наци из С14 или «Правого сектора», а кое-кто так прямо в них входит.
Новости партнеров
Безусловно, есть смелые расследователи и обличители конкретных политических деятелей, за которыми почти всегда стоят другие политические деятели, но главное условие их относительной безопасности — бескомпромиссная поддержка основных маяков незалежности: ЕС, НАТО, Бандеры, мовы.
Интересно, что журналисты более не взывают к власти обеспечить им свободу слова. Те же самые бывшие медиазвезды, приходившие на пресс-конференции Януковича с картонными масками на лице в знак протеста против притеснений, которыми и не пахло в домайданной стране, сегодня сами требуют их, причем в максимальном объеме. Они призывают не давать слово в эфирах не нравящимся им политикам или своим же собственным коллегам, при малейшем отклонении от генеральной радикально-националистической идеологии требуют закрывать СМИ и наказывать их руководителей.
На Украине больше не принято призывать милость к репрессированным коллегам. Убийство Олеся Бузины вызвало злорадные комментарии профессиональных патриотов, арестованного Коцабу дружно проклинал весь профсоюз, никто не возвысил голос в защиту арестованного Кирилла Вышинского.
Власть, конечно, и сама зорко следит за медиасредой. Ряду журналистов и медиаменеджеров пришлось срочно покинуть родину — как правило, после обысков в редакции, изъятия оргтехники и неиллюзорной опасности ареста. Десятки медиа закрылись сами, не выдержав давления. Сегодня уже никто не вспоминает заставку, с которой начинался каждый выпуск ток-шоу «гастролера» Савика Шустера. Там Порошенко, вступивший в должность, клянется в том, что никогда не посягнет свободу слова, и произносит фразу о том, что, мол, я не согласен с вашим мнением, но отдам жизнь за то, чтобы вы его свободно высказывали. Едва ли не первым делом Петр Алексеевич расправился именно с Шустером.
Но золотая акция сегодня, повторимся, даже не у власти. Журналисты с каким-то особенно злорадным азартом сами взяли на себя функции следствия, оглашения приговора и даже приведения его в исполнение, заклевывая любого, кто осмелится действовать в рамках профессиональных стандартов.
