Донбасс, как любую прифронтовую территорию с неопределённым статусом периодически накрывают волны слухов. Слухов самых невероятных, самых абсурдных, тем не менее распространяющихся со скоростью вируса. Несмотря на их регулярную повторяемость и столь же регулярную опровергаемость, они, вновь и вновь возникая, вновь и вновь вызывают доверие. Количество людей живущих в Донбассе у которых «друг лично от Путина слышал» последние «коварные российские планы» относительно судеб Народных республик уступает только количеству тех, кто то же самое «слышал лично от Пушилина».
В последнее время, в связи с украинскими выборами вновь активизировался слух (периодически возникающий уже пять лет), что ДНР/ЛНР хотят прямо сейчас вернуть в состав Украины. Слух абсурдный, поскольку прямо сейчас (до выборов) вернуть Донбасс Украине не только не выгодно политически (Россия не поддерживает Порошенко) но и невозможно технически (нет времени на осуществление необходимых процедур).
Новости партнеров
Очевидно, что активизация этого слуха частично связана с недавним заявлением Медведчука, который предложил Киеву, ради прекращения войны и сохранения Донбасса в составе Украины, изменить Конституцию, с целью создать в Донбассе широкую автономию. Однако, поскольку Медведчук подыгрывает Тимошенко против Порошенко, ясно, что приступить к реализации этих идей Киев мог бы не раньше, чем пройдут выборы, если президентом станет Тимошенко.
При этом надо учесть, что сама Юлия Владимировна, предложения Виктора Владимировича гневно осудила, поскольку выступает сейчас с более радикально-националистических позиций, чем Порошенко, чтобы завоевать расположение и поддержку национал-радикалов, которые и решат исход выборов. Следовательно, ни до президентских выборов, ни сразу после них, никто никуда интегрировать Донбасс просто не сможет. А далее начнутся выборы в парламент. Таким образом, если бы подобные планы и были, приступить к их реализации ранее, чем через год-полтора было бы практически не реально. Как минимум для этого должна радикально поменяться позиция Киева. Ну а что будет с Донбассом, Украиной и миром через год знает только Господь, и то с известной долей условности, ибо дал каждому человеку право свободного выбора между добром и злом, а судьбы стран и цивилизаций складываются из миллионов этих свободных выборов.
Однако постоянное чувство опасности, сопутствующее жителям Донбасса базируется не только на подобных неадекватных трактовках ярких выступлений киевских или московских политиков. Главный раздражающий фактор – неопределённый статус. Люди не могут понять почему Россия не забрала их по примеру Крыма, зачем признали киевскую власть в 2014 году, с какой целью заключены Минские соглашения? Отсюда и метания, когда слух о сдаче Донбасса «уже завтра» сменяется слухом о том, что вот сейчас Россия не признает выборы 2019 года, захватит Киев, и Донбасс наконец вступит в состав РФ.
Между тем, военно-политическая ситуация, предопределившая судьбу Донбасса на ближайшие годы, сложилась в 2014 году и пока не изменилась. В 2014 году действительно открылось окно возможностей, которое далеко не исчерпывалось возвращением Крыма в состав России и провозглашением ДНР/ЛНР.
До февральского переворота 2014 года был вполне реальным вариант вступления всей Украины в Таможенный союз. Для этого Януковичу требовалось только разогнать майдан и пересажать всех статусных политиков, поддержавших попытку переворота. Данное решение полностью зависело от субъективного фактора – личной воли Януковича, уровня его интеллекта и его адекватности занимаемой должности.
После переворота, в течение февраля-апреля был реален поход на Киев восставшего Юго-Востока, при неформальной поддержке России. В таком варианте, скорее всего, Западная Украина уже терялась, Крым уходил к России (поскольку это уже произошло), а остальные территории, с новым пророссийским правительством, включались бы в процесс евразийской интеграции. В провале этой возможности ключевую роль сыграл, как субъективный фактор (абсолютная неготовность новых, выдвинутых народным восстанием, лидеров Юго-Востока мыслить не масштабами своего удела /Харьков, Донецк, Одесса/, а масштабами страны), так и объективный – идеалистическое представление масс о восстании, заключавшееся в том, что «будет, как в Крыму» (два дня постоим, а там придут «вежливые танки» и пойдём по домам, заниматься своими делами).
Ни один из представителей как восставших масс Юго-Востока, так и их новых элит не понимал, что победа любого восстания находится в Киеве (в столице). Националисты, кстати, хорошо понимали, что пока они не взяли столицу, они мятежники, а как только захватили правительственные здания – уже власть, а мятежники их противники. В каждой области Юго-Востока надеялись, обозначив восстание и прикрывшись Россией, решить вопрос самостоятельно, а сосед пусть решает за себя.
Новости партнеров
Здесь, естественно, возникает вопрос, который часто задают не только в Донбассе, но и по всей Украине. А что, Россия не могла освободить русские же земли с русскими же людьми от формально бандеровской, а фактически американской оккупации? Очевидно, могла. Но Россия может «освободить» всю Европу вплоть до Атлантики (тоже, кстати, вроде как под американской оккупацией находится).
Значит ли это, что Россия должна срочно затеять «освободительный поход» в Европу? Вопрос кажется абсурдным, но тема «освободительного похода» на Украину, которая по своему статусу ничем не отличается от Сербии, постоянно обсуждается российской и пророссийской украинской общественностью. Да, на Украине произошёл государственный переворот. Но международное право не предусматривает возможности вторжения в независимое государство только на основании насильственной смены власти. Да, наши западные «партнёры» часто устраивают перевороты и/или вторгаются в независимые государства под предлогом устранения последствий переворота. Тем не менее, даже сейчас, когда не только дух, но и буква международного права сознательно игнорируются в большинстве случаев большинством стран, такие вторжения/вмешательства внешне оформляются в соответствии с международным правом. Находится какой-нибудь местный оппозиционер (или завозится, как завёз в своё время СССР в Афганистан Бабрака Кармаля из Чехословакии), вокруг него формируется настоящее или фэйковое движение сопротивления, оно устанавливает контроль над какой-то территорией, обеспечивает переход на свою сторону части чиновников и военных и только после этого «с целью прекратить кровопролитие» в стране появляются иностранные войска. Появление «вежливых людей» в Крыму было оформлено именно так. Гражданское противостояние, угроза массового кровопролития, непризнание местным парламентом киевского переворота, только после этого Россия появилась там официально. А всё, что было неофициально уже заиграли.
Больше нигде, на всей территории Украины, соответствующие условия не сложились. Да, были митинги, собиравшие десяток-другой тысяч человек. Да, брали штурмом облгосадминистрации. Да, провозглашали «народных губернаторов». Но при этом официальная власть регионов нигде, кроме Крыма не отказалась признавать легитимность государственного переворота в Киеве. Таким образом, Россия оказалась перед лицом формально монолитного единства сорокапятимиллионного государства, все органы власти которого, в том числе региональные на Юго-Востоке, отказались признавать легитимным Януковича. Противодействие же оказывали несколько десятков тысяч человек по всей стране. Противодействие неорганизованное, между собой они договориться были не в состоянии, чётко сформулировать цели тоже.
Так что вступаться в 2014 году, с точки зрения международного права, России было не за кого. Абстрактных «мы ждали», которых действительно были миллионы, никто не мог учесть, подсчитать и предъявить их неозвученную публично волю в качестве обоснования своего права на вмешательство.
Был, конечно, вариант плюнуть на правовое обоснование своих действий и поступить по праву сильного. Но ради чего? Сухопутный коридор в Крым? Вопрос решился при помощи Крымского моста. Между тем было понятно, что захватить всю Украину в 2014 году не получится. На Западе (да и в Центре) большинство населения будет против. И обращение к США, ЕС, НАТО с просьбой о помощи обязательно прозвучит. И его услышат.
То есть, реален был раздел Украины, причём не факт, что удалось бы забрать всю Новороссию и пробить коридор до Приднестровья. Скорее наоборот, Одессу ни Киев, ни западные «партнёры» отдавать явно не собирались, задушить в ситуации военно-политического хаоса Приднестровье было вполне реально, и сделать это можно было быстро, в течение пары дней (чтобы Россия не успела отреагировать). Самое печальное в этом разделе, что часть газопроводов + газохранилища всё равно остались бы под контролем бандеровской власти. Только она бы уже с полным правом говорила о российской агрессии, а нашим друзьям в ЕС было бы практически невозможно отстоять идею «Северного потока – 2».
Россия получила бы небольшое территориальное приращение с населением, далеко не готовым вписываться в российскую политическую систему (это даже по примеру маленького и самого русского на Украине Крыма видно), но её экономическое партнёрство с ЕС было бы прервано, политические отношения вышли бы на уровень близкий к военной конфронтации. Те самые базы США, которые пока что появляются в Европе в весьма умеренном количестве только потому, что большинство европейцев против развёртывания новых американских сил, появились бы там без проблем.
Западную группировку войск, в том числе на присоединённых территориях, пришлось бы усилить в разы, кроме того, на присоединённые территории, для создания эффективной системы управления и контроля пришлось бы отправить большое количество управленческих кадров из России, а также силы полиции и ФСБ (украинская государственность была практически разрушена, оставшиеся чиновники в большинстве своём профнепригодны, а система управления уничтожена).
Новости партнеров
Речь шла о необходимости переселения на Украину на длительный срок сотен тысяч людей (миллиона-двух, если считать с семьями). Эти люди воспринимались бы на месте, как «варяги», которых прислали управлять (а мы ведь и сами можем) и которые «мешают нам жить», так, как «мы привыкли». Любая проблема, с этого момента была бы проблемой «из-за России», которая чего-то не дала, не сделала, не обеспечила. Ведь управленцы-то российские. Эпоху «евроинтеграции» скоро начали бы вспоминать с ностальгией, тем более, что резко повысить уровень жизни двадцати миллионов человек практически невозможно, а вот заставить всех платить налоги (от уплаты которых на Украине не уклонялся только ленивый) очень даже легко. Кроме того, заморозка на украинском (и в целом на западном) направлении значительной (от трети, до половины) всего военного потенциала России заблокировала бы возможность проведения активной внешней политики (в том числе в Сирии). Её просто нечем было бы подкрепить.
Гипотетическая украинская кампания не отвечала принципиальному, по Лиддел Гарту, требованию к успешной войне: «Победа – это такой послевоенный мир, который лучше довоенного, хотя бы для вас».
Но может быть, можно было хотя бы Донбасс по крымскому примеру интегрировать в Россию? Нет, нельзя. Как уже было сказано, легитимные региональные органы власти восстание не поддержали. В руках восставших в результате оказалась только примерно треть от общей площади двух областей и половина от той территории, на которой проводился референдум о независимости. Признать их и интегрировать в Россию (а самостоятельно они не выживут) можно только в рамках подконтрольной на сегодня территории. Поддержать наступление ДНР/ЛНР до границ областей, означает начать войну, ведущую к разделу Украины, только на долю России выпадет даже меньше, чем большая часть Новороссии – всего две области. Остальные последствия, возможно, немного мягче, но в целом те же. Кроме того, надо понимать, что заключая мир, на условии интеграции Донбасса, Россия практически мирится с потерей остальной части Украины навсегда (настолько, насколько в политике в принципе можно говорить о навсегда). То есть, потери те же, а профит ещё меньше, чтобы не сказать, что его вообще нет.
Собственно вот эта-то ситуация военно-политического пата, сложившаяся на украинском направлении к лету 2014 года, заставила Россию пойти на заморозку ситуации на данном направлении, перенеся центр тяжести своих усилий на более перспективные, с точки зрения глобального противостояния с США, регионы. С тем, чтобы вернуться к украинскому вопросу в целом и Донбассу в частности в более благоприятных условиях.
