При этом прирост ВВП Америки в четыре раза выше российского
Надежда на то, что правительство Дмитрия Медведева сможет обеспечить стране требуемый экономический рост вновь рухнула. Добившись от Путина переназначения, финансово-экономический блок вновь занялся привычным делом — констатирует собственные провалы.
По словам главы Минэкономразвития Максима Орешкина, ждать ускорения экономики следует не раньше второго-третьего квартала 2019 года. Насколько? Он не сказал. Причем низшая точка придется на первый квартал будущего года, что связано с повышением НДС. Можно представить, что будет происходить после повышения пенсионного возраста.
Новости партнеров
Падение темпов роста ВВП будет происходить относительно уровня второго квартала 2018 года, когда они составили ничтожные 1,9%. Очевидно «в яме» это будет около 1%, а то и вообще величина, близкая к нулю. Больше похоже на статистическую погрешность, чем на показатель развития страны.
Причину происходящего Орешкин видит вовне. Мол, с рынков развивающихся экономик в Россию «приходит волотильность». Одна из причин — санкции. О том, почему правительство не может нейтрализовать пагубное влияние на нашу экономику внешних рынков, министр умалчивает.
Озвученные Орешкиным цифры роста ВВП, тем более его прогноз, существенно ниже тех 2%, о которых шла речь в конце предыдущего политического цикла. А ведь даже идейный отец либералов в правительстве Анатолий Чубайс называл этот уровень унизительным для страны. Орешкин — бледная копия Чубайса? Получается так.
Глубина профессиональной импотенции российского правительства становится еще более очевидной при сравнении их «достижений» с результатами новой американской администрации, которая решительными протекционистскими мерами сумела в кратчайший срок оживить американскую экономику, вернуть часть производства и рабочих мест домой, в США.
Результат — 4,2% прироста ВВП Америки против российских 1,9%. А когда прогноз Орешкина сбудется, соотношение темпов роста экономик двух стран будет уже один к четырем, а то и к пяти. И как с такими министрами можно выполнить поставленную Путиным задачу к 2024 году войти в пятерку крупнейших экономик мира?
Финансовый директор компании BMS Law Firm Юрий Степанов констатирует, что министр уложился в собственный неважный прогноз.
— Ранее Минэкономразвития прогнозировало рост ВВП от 1,6 до 2,1 процента, и слова Орешкина, что в 3−4 квартале рост не превысит 1,9% этому не противоречат. Возможно, рост будет даже меньше — порядка 1,7%, так как экономика РФ сейчас находится в застое. Причем не очень понятно, когда она из него сможет сдвинуться, так как сейчас на повестке дня — санкции, нестабильный курс рубля и рост волатильности на финансовых рынках.
Новости партнеров
— Максиму Орешкину досталась трудная доля — ему приходится в условиях все возрастающей неопределенности выдавать в публичное пространство дежурный оптимизм, — говорит доцент кафедры экономики труда СПбГЭУ Андрей Песоцкий.
— Отчасти, Минэкономразвития повезло — кризисные последствия 2014−2015 годов удалось купировать, экономика России катастрофически не обвалилась, а затем немного подросла, затем этот небольшой рост, который выдавали за большие успехи, подзатух. Поэтому все действительно не так плохо и каждый сам, исходя из своих настроений, может дать оценку ситуации: стакан наполовину пуст или наполовину полон — мы наблюдаем стагнацию или стабилизацию.
— Всегда можно найти объяснение собственному бессилию…
— Основная проблема, о которой, в принципе, вскользь говорит господин Орешкин — это возрастающее геоэкономическое давление на Россию. Никто в высоких кабинетах, похоже, не может спрогнозировать масштаб санкций против экономики страны. Действительно, пока неясно, насколько далеко сможет зайти Запад — пока что мы видим, что его удары достаточно болезненны.
Ограничения, вводимые США для околокремлевских олигархов, серьезно бьют по курсу валют, по положению российских предприятий на фондовых рынках. Уже прошли времена, когда санкции ассоциировались лишь с карикатурами на Обаму, теперь «партии телевизора» не до смеха. Ситуация для нашей страны новая, и мало кто может твердо сказать, каким будет ее разрешение.
Руководитель Центра политэкономических исследований Василий Колташов уверен, что страна требует от правительства новой экономической политики.
— Очевидно, что Орешкин поведал нам о том, как правительство видит свой ответ на третью волну кризиса. Первая была в 2008—2009-м, вторая была для нас очень тяжелой — с 2013 до начала 2016 года. Сейчас министр предлагает российскому обществу принять все как есть. Принять, что существующие экономические инициативы работают, дороги какие-то строятся, запланировано 60 аэропортов в Сибири. Такого рода проекты есть. А то, что внутренний рынок просел… Ну, значит просел.
Это либеральный подход. Экономика растет — замечательно, падает — ничего не поделаешь. Но этот вариант не устраивает российское общество. Потому что ослабление рубля и снижение уровня жизни диктует изменение экономической политики. Нужна другая политика.
Новости партнеров
— Политика нужна другая, но люди ее определяющие все те же…
— Орешкин представляет собой тип промежуточного экономического стратега. Он уже не чистый неолиберал, потому что страна от неолиберального берега отчалила. Через импортозамещение, развитие сельского хозяйства, попытку восстановить авиастроение, развитие черной металлургии и т. п. Это уже экономика меркантилизма — по возможности стараются замещать импорт, продавать как можно больше. Но это примитивный меркантилизм. Главное — внешний рынок, а стимулы для внутреннего рынка, увы, ограниченные.
Однако, промежуточная экономическая политика нас уже не устраивает. Кризис, санкции, осознание того, как работает мировая экономика заставляют действовать по иному. Нынешняя задача состоит в том, чтобы дать внутреннему рынку новые серьезные стимулы: повысить жизненный уровень людей, создать множество рабочих мест. Это должно сделать государство в социальной сфере. Одновременно с этим усилить протекционизм и энергично замещать импорт.
— Трамп, вон, занялся протекционизмом, так в США теперь рост ВВП 4,2 процента. Не чета нашим…
— В Америке это результат не только протекционистских мер Трампа. Президент США соединил внутренний протекционизм — защитил американский рынок с внешним протекционизмом — защитой позиций американского бизнеса повсюду в мире. Вторая причина — это рост американского долга. Без этого американская экономика расти не может. В дальнейшем вообще будет происходить отказ от приобретения американских товаров. И это осложняет положение Трампа в будущем как представителя американского производственного капитала.
— Вернемся в Россию. Если ситуация в мире изменится, нынешний кабинет министров может вернуться вновь к неолиберальной экономической политике? Покончить с импортозамещением, пусть и таким скудным, как сейчас?
— Думаю, это уже невозможно. Изменения необратимы. Вернуться к прежней политике означает развалить производство мяса птицы, зерна, разрушить металлургическую отрасль, ликвидировать «Роснефть» и т. п.
Экономист, координатор экспертного центра Конфедерации труда России Андрей Гаскаров видит главной причиной невозможности значительного экономического роста в России застой в политической системе.
— В России давно нужно было проводить институциональные реформы, но власть не дает на это «добро». Поэтому в правительстве давно находятся технические фигуры, которые всегда действуют в рамках этой системы. Их влияние на проводимую политику минимально. Например, есть у Центробанка цель удержать инфляцию на уровне 4 процентов, он ее и придерживается. Задачи стимулировать экономический рост перед ним вообще не стоит.
— А правительство?
— Финансово-экономический блок действует в условиях жестких бюджетных ограничений и не могут предложить ничего, что изменило бы кардинальным образом стимулы внутри экономики. А это самое важное. Сейчас, когда будут введены новые санкции, поубавится желание инвестировать, деньги будут выводиться из экономики — все это отразится на экономическом росте.
— Ну, один процента роста министр все же обещает…
— Этот рост дает во-первых, рост цен на нефть — а это по-прежнему очень большая часть экономики, дающая мультипликативный эффект на прочие сектора, а также некоторый рост промышленного производства из-за низкого курса рубля, потому что это позволит по цене конкурировать с импортом.
Но фундаментально мир давно перестраивается. Ключевую роль в экономике начинают играть отрасли, требующие новых институтов. «Креативная экономика» — программное обеспечение и т. п. сейчас имеет максимальную добавленную стоимость. Однако, люди из этих отраслей никак не представлены ни во власти, нигде. Они вынуждены развиваться в условиях диких законов вроде «закона Яровой».
— Кажется, ради их успокоения в правительстве и придумали «цифровизацию» экономики. Мол, видите, мы вас никуда не пускаем, но сами делаем…
— По факту они тратят тьму денег на все эти цифровые услуги, но работают они очень плохо. Директивно работать в этой сфере не получается. Многие специалисты просто уезжают из России. Тот же «Яндекс» зарегистрирован в Голландии. Основатель «Гугл» — русский человек, мог бы заниматься тем же самым в России. Люди, которые готовы, умеют, что-то создавать, вкладываться должны иметь право влиять на принятие решений.
