По стране шагает Единый госэкзамен – серия образовательных спецопераций по выявлению знаний учащихся с целью поступления в вузы.
Обычно на строжайшие меры проведения ЕГЭ жалуются ученики и практически не говорят о том, с чем сталкиваются учителя. Между тем педагоги не первый год возмущаются требованиями, которые к ним предъявляют организаторы. Педагогические форумы забиты самыми нелепыми примерами, а один из самых популярных запросов – можно ли уклониться от участия в проведении ЕГЭ?
Новости партнеров
Сегодня учителю уже недостаточно передать ученикам знания и подготовить их к сдаче ЕГЭ, чему посвящены долгие месяцы учебного года.
Для учителей создана специальная инструкция, знание которой определяется с помощью тестирования (этакий ЕГЭ для учителей) и исполнение которой беспощадно фиксируется камерами и проверяющими. На примере многостраничной инструкции за 2015 год, которая, к слову, каждый год усложняется, можно увидеть, как каждые полчаса учителей, участвующих в проведении ЕГЭ, заполнены массой регламентированных обязанностей.
Не менее чем за два часа они должны подготовить пункт проведения экзамена (ППЭ) и включить видеозапись, а в случае неисправности видеоаппаратуры решить эту проблему. За полтора часа до ЕГЭ организаторы должны получить и подготовить весь пакет экзаменационной документации, распределить обязанности, зафиксировать местоположение каждого учителя. За час до ЕГЭ развесить списки сдающих экзамен перед входом в ППЭ и передать всем ответственным целый список документов – ведомости учета и коррекции, протоколы проведения, расшифровку кодов и пр.
Уже через четверть часа, за 45 минут до ЕГЭ, учителя вместе с полицейскими должны встречать учащихся, проверить их наличие в списке согласно удостоверениям личности и прочитать им инструкцию поведения во время ЕГЭ.
В требованиях оговаривается каждая мелочь, регламентировано каждое движение сдающих ЕГЭ в ППЭ, а за их исполнением должны, не смыкая глаз, следить учителя.
К примеру, в некоторых школах заклеивают ящики шкафов и снимают со стен портреты и плакаты, а учителям запрещено не только разговаривать друг с другом, но и долго смотреть в окно, чтобы не пропустить возможное нарушение в аудитории. Выход же ученика в туалет превращается в что-то среднее между выходом в открытый космос и конвоированием в исправительных учреждениях строгого режима.
Между тем все эти меры безопасности при сдаче ЕГЭ, требующие повышенного внимания и напряжения нервов в течение 6–7 часов, фактически бессмысленны. Накануне дня сдачи ЕГЭ всё легче найти правильные ответы в интернете.
Новости партнеров
Получается, что по мере ужесточения условий проведения экзамена произошло ослабление контроля со стороны Рособрнадзора и Роскомнадзора в интернете – и пока порядочные ученики пытаются честно сдать экзамен, а учителя с восьми утра до двух дня пребывают в стрессе, нечестные ученики легко обманывают всю эту сложную систему.
В результате чрезмерная зарегулированность сдачи экзаменов вкупе с ослаблением контроля за ответами в интернете сводит на нет всё лучшее в системе ЕГЭ.
Но если бы такая бюрократизация была только во время сдачи Единого экзамена – на самом деле, она проникла во всю систему образования. Бумажная волокита заполнила собой каждый учебный день. Учителя большую часть рабочего времени уделяют именно работе с бумагами, а не с учениками и учебным материалом. И они не могут от этого отказаться, иначе их обвинят в неисполнении обязанностей.
Слово учителю физики с 25-летним стажем из Санкт-Петербурга Денису Прохорову:
«20 лет назад я заполнял обычный журнал и в конце года писал небольшую справку по классам о средних баллах за четверти и полугодия. Как классный руководитель я в начале года составлял несколько стандартных списков, и всё. Учебные программы не менялись из года в год.
Сегодня с нас требуют ежегодно писать рабочие программы, причем их формат существенно изменился в сторону писанины: всякие УУД (Универсальные учебные действия), компетенции и прочая ерундистика. Причем сдавать надо как в электронном, так и в бумажном виде. Прошлогодние не принимаются! К каждому уроку мы должны написать технологические карты (да будут они прокляты!). У меня в 11 классе 170 учебных часов в год. Это я должен написать 170 техкарт!
Всего у меня примерно 500 часов в год. Причем каждый урок надо расписать почти поминутно, указывая, какие УУД я разрабатываю в тот или иной момент, формы опроса, формы контроля. Достаточно взглянуть на формат одной карты, чтобы понять масштаб бедствия. Это отнимает не только массу времени, но и нервов. Помимо прочего, надо составлять психологические портреты классов».
Все, что перечислено выше, – это далеко не полный перечень бюрократической нагрузки на учителей.
Новости партнеров
В результате добросовестные педагоги, сталкиваясь с растущими требованиями по заполнению документов, волком воют от невозможности найти достаточное время, чтобы сосредоточиться непосредственно на работе с детьми, а многие и вовсе машут рукой и начинают «отбывать» номер.
Примечательно, что Ольга Васильева эту проблему прекрасно понимает и, когда только была назначена министром образования, одной из первых задач ставила как раз разбюрократизацию работы учителей.
Однако спустя почти два года количество бумагомарания в школах не уменьшилось и, возможно, даже возросло. Даром что частично оно перешло в электронный вид – нередко теперь учителям приходится вносить одни и те же данные и в старый бумажный журнал, и в электронный.
Впрочем, это проблема не только системы образования – процесс растущей бюрократизации тотален: он везде, во всех профессиях без исключения. Спросите любого профессионала – от работника ЖЭКа до учёного – везде огромный вал документов, на который уходит уйма времени.
Раньше казалось, что проблему бумагомарания решат компьютеры, однако – парадокс! – именно с ростом цифровизации, введением электронного документооборота растёт загруженность работой с документами.
Впрочем, никакого парадокса нет: электронный документооборот – то же самое бумагомарание, только на компьютере. Ведь появлению документа на электронном носителе предшествует ввод данных вручную. Более того, цифровизация требует постоянного и частого внесения данных, а их становится всё больше и больше.
Одним из возможных решений могло быть стать введение специальной должности по занесению и контролю всех данных, однако в школах и больницах на это далеко не всегда есть необходимые средства (представьте ежедневный объём данных в школе с 1000 учеников).
Более того, чиновники, увлекшись переносом всех процессов в электронную базу, придумывают всё новые и новые параметры, которые необходимо зафиксировать, и заставляют сотрудников, работающих с людьми, вносить циферки в режиме нон-стоп.
Превратно и односторонне понятая цифровизация рождает чудовище похлеще старорежимного чиновника, привыкшего доверять только бумагам и видящим в человеке только его удостоверение. Теперь в человеке видят только цифры – всё более разнообразные и многочисленные – и заставляют постоянно регистрировать их, проверять, контролировать. Заполнять и заполнять бесконечные таблицы и формы.
В ближайшей перспективе создание для каждого гражданина персональной траектории развития – электронного документа, в котором будут храниться все результаты учёбы и трудового стажа, фактически вся ваша карьера. И можно предположить, что это потребует ещё больше данных, новую волну анкет, таблиц и документов, которые придётся заполнять руками тех же учителей, преподавателей вузов, врачей, пожарных…
Благое, в общем, намерение, призванное облегчить обработку данных и тем самым освободить время человека, превращается, наоборот, в дополнительную трату времени.
Создаётся некое цифровое рабство, которое постепенно опутывает человека и подчиняет всё больше его времени. Цифровизация в искажённом исполнении подменяет собой живое дело, выхолащивает саму суть профессий, представители которых должны помогать людям, лечить, обучать, строить, обеспечивать безопасность.
В то время как учитель заполняет очередную таблицу, оставленные без внимания ученики теряют интерес к учёбе как к познанию мира и превращаются в зубрилок, а итоговый экзамен из волнительного торжества превращается в роботизированный отжим зазубренной информации.
Нужно ли нам такое будущее, где электронные данные заменят живое участие человека?
