Международный трибунал по бывшей Югославии – позорное наследие российской внешней политики 1990-х годов завершает свою работу, чуть-чуть не дотянув до 25-летнего юбилея. К чему пришло судилище, объективность которого подчас оценивают даже ниже, чем «троек» НКВД? И какие еще сюрпризы способен преподнести МТБЮ после своей бесславной кончины?
После вынесения вердиктов по делам Ратко Младича и Ядранко Прлича МТБЮ завершил основную часть своей работы и прекратит существование уже к концу декабря. Об этом объявил на заседании Совета Безопасности ООН председатель Трибунала – мальтийский судья Кармел Агиус, призвав не оставлять без ответа то, что «некоторые используют ситуацию» вокруг самоубийства генерала Праляка в своих интересах.
Новости партнеров
Кто именно и в каких интересах, Агиус, проведший в должности судьи МТБЮ 16 лет, не пояснил. В любом случае, лично его интересы, как и интересы некоторых других бывших и пока еще действующих судей и прокуроров Трибунала, учтены в полной мере. Члену Апелляционного суда Мальты 1945-го рождения грозили пенсия и ловля тунца, а теперь его слушает весь Совет Безопасности ООН. Еще до самоубийства генерала Праляка мальтиец прославился тем, что вел дело одного из главных и печально известных мусульманских военных лидеров Насера Орича и оправдал его, а затем приговорил к 32 годам заключения Радослава Брджанина – главу кризисного штаба сербской автономии Боснийская Краина.
Американец Теодор Мерон и бельгиец Серж Брамерц – наиболее раскрученные из членов Трибунала (если забыть о Карле дель Понте) 24-летнюю деятельность МТБЮ тоже оценили положительно. Первый заявил, что итоги «превзошли самые оптимистичные ожидания его сторонников» и не подтвердили сомнения скептиков, более того, Трибунал «прояснил и укрепил фундаментальные принципы международного гуманитарного права». Брамерц же сообщил, что Трибунал привлек к правосудию «самых злостных преступников югославских войн», а остальных, по его мнению, должны судить сами страны бывшей Югославии. При этом, отвечая критикам, считающим, что деятельность МТБЮ не привела к примирению на Балканах, бельгиец выразил уверенность, что дело не в вердиктах Трибунала, а в том, что в самом регионе не «признают громадных злодеяний прошлого», то есть – не прониклись и не каются.
Брамерц – единственный судья за всю историю МТБЮ, который регулярно позволял себе иметь собственное мнение и идти против «трибунальского мейнстрима». Например, оспаривал оправдательный вердикт албанскому боевику и нынешнему премьеру Косова Рамушу Харадинаю. Не получилось, но попытка зачтена, пусть даже общий характер поведения бельгийца не характеризует его как «героя-одиночку». Скорее, он из тех судей, которые воспринимали МТБЮ не столько как инструмент Фемиды, сколько как бюрократический аппарат для «исправления людей» и принуждения целых наций к пересмотру своих взглядов, истории и идеологии. По сути, это европейское либеральное мессианство. Отличие Брамерца от остальных лишь в том, что он пытался исправить сразу всех, а не отдельно взятых сербов.
«Слишком многие слушают военных преступников, которые прячутся за утверждениями об общей ответственности. Они настаивают, что судят не их, а их народы», — резюмировал бельгиец, подчеркнув «индивидуальную ответственность» каждого из осужденных за совершенные злодеяния.
Этой фразой он явно пытался откреститься от наиболее сомнительного постулата, специально изобретенного в МТБЮ и ранее в юридической практике не существовавшего – «общей ответственности». На практике это означало, что Трибунал голословно обвинял сербских генералов и политиков в существовании некоего общего заговора с целью физического уничтожения мирного населения. То есть, политики и генералы собрались, например, в кафане и договорились между собой, что будут заниматься геноцидом мусульман и албанцев. Аналог Ванзейской конференции 1942 года, только без каких-либо физических доказательств для разбора в Нюрнберге.
Впоследствии эта политика была скорректирована. Поскольку всех обвиняемых сербов невозможно было совместить во времени и пространстве (НКВД в процессах 1937 года, судя по стенограммам, хотя бы пытался создавать видимость доказательной базы, подгоняя реальные перемещения фигурантов под выдуманные обвинения), в МТБЮ придумали множество «маленьких Ванзее», но тоже – без реальных доказательств их наличия. По умолчанию стали считать, что «все обвиняемые так думали», и эта уникальная по юридическим меркам «мыслепрактика» легла в основу десятков приговоров. Одновременно предполагалось, что мусульмане, албанцы и хорваты «так» не думали, ибо по определению хорошие ребята, которым не повезло жить рядом со злыми сербами.
Теперь актеры прячутся за занавесом. Четверть века фарса завершились эффектным жестом генерала-театрала Праляка.
Новости партнеров
Герой на осле
Продолжая сравнение с театром, нельзя не упомянуть, что наиболее характерный пример «эффективности» и «компетентности» МТБЮ и его отдельно взятых судей откровенно комичен.
С 1995 по 1998 годы одним из самых разыскиваемых Трибуналом «преступников» был боснийский серб Грубан Малич, которого обвиняли в массовых изнасилованиях мусульманок в лагере Омарска. Тогдашний главный прокурор МТБЮ южноафриканец Ричард Голдстоун лично включил Малича в список подозреваемых, и какое-то время британский спецназ действительно пытался его изловить. В Балканах Голдстоун ничего не понимал и не обратил внимания ни на карикатурное имя «Грубан», ни на албанскую фамилию (mali – гора). Зато охотно читал американские СМИ, где и прошла информация о «серийном насильнике Грубане Маличе».
Тут надо понимать, что байка про «ритуальные изнасилования» мусульманок, которые совершались якобы для того, чтобы собственные семьи в силу консервативных традиций отрекались от жертв, и общая численность бошняков сокращалась, — одна из самых тиражируемых в массовой культуре. На ней построено бесчисленное количество фильмов и эпизодов популярных сериалов – от пропагандистского, но реалистичного «Закона и порядка» до карикатурных «Касла» и «Костей».
Голдстоун – не менее показательный для МТБЮ персонаж, чем Агиус, а в ЮАР фигура и вовсе культовая. Бывший Верховный судья Трансвааля десятилетиями подрывал систему апартеида изнутри, пытаясь трактовать законодательство настолько узко, насколько это было возможно, и со временем стал чем-то вроде «Десмонда Туту от юриспруденции». Дальнейшая его карьера уникальна. ООН назначила его главой международной комиссии по расследованию войны в Газе в 2008-2009 годах (операция «Литой свинец»). Затем он – еврей по происхождению – входил в комиссию по идентификации нацистских преступников, скрывающихся в Аргентине. Тогда конфликта интересов никто не заметил, но итоги работы Голдстоуна в Газе все-таки вызвали международный скандал, после которого он несколько раз пересматривал выводы собственного доклада и каялся.
Но вернемся к розыску насильника. Классик сербской литературы, автор гротескных повестей Миодраг Булатович в далеком 1966 году написал рассказ «Герой на осле или Время позора», в котором действует персонаж Грубан Малич – балканская помесь Дон Кихота и солдата Швейка, постоянно попадающая в трагикомические ситуации (это вообще характерный для Балкан жанр, что хорошо видно по фильмам Кустурицы).
Тридцать лет спустя (точнее, в 1995-м) журналист Небойша Еврич без тени улыбки и под стакан ракии рассказал американским коллегам (включая Саманту Пауэр – будущего постпреда США в ООН, а тогда репортера четырех американских изданий в Сараево), что Грубан Малич — один из самых жестоких военных преступников, повинный в массовом изнасиловании мусульманок в лагере Омарска. Не Бог весть какая шутка, но издеваться над доверчивыми, напичканными стереотипами американцами было что-то вроде командной игры не только на Балканах. По законам жанра байка быстро обросла шокирующими подробностями, перекочевала на страницы уважаемых изданий и так дошла до прокурора Голдстоуна.
Обман вскрылся довольно быстро (Еврич сам дал задний ход, увидев, до чего разросся его юмор), но бюрократический механизм МТБЮ работал уже на полную, и «военного преступника №3» Грубана Малича три года не могли исключить из списка разыскиваемых лиц, тратя ресурсы на его поиски. Ричард Голдстоун стал объектом насмешек, в его профессионализме публично усомнились даже сокурсники по университетам Виттватерсранда и Гарварда. Но все это не помешало карьере южноафриканца в качестве международного прокурора, что уже само по себе характеризует всю эту систему наднациональных судов и расследований.
Новости партнеров
А Небойша Еврич написал книгу «Герой на осле едет в Гаагу», что было уже вовсе не смешно.
Сербская жатва и русский позор
Суммарно МТБЮ присудил сербам более 1000 лет тюрьмы. Вместе с черногорцами они составили более 60% всех осужденных. Хорваты, например, всего 18%, при этом многие из них, как и албанцы, впоследствии были оправданы, либо же добились серьезного сокращения сроков. Исключения единичны.
Хуже того, осужденные хорваты, мусульмане и албанцы – это либо рядовые исполнители «от сохи», либо офицеры не старше капитана. Тогда как все политическое и военное руководство Сербии и Республики Сербской (президент Югославии Милошевич, президенты РС Караджич и Плавшич, президент Сербской Краины Бабич, министр обороны Югославии Ойданич, глава МВД РС Станишич, премьер Сербии Никола Шаинович, командующий Армии сербской Младич, начальник разведки РС Толимир и многие другие) попали в тюрьму либо навсегда, либо надолго, либо же умерли при странных обстоятельствах или покончили с собой. Исключения есть и в данном случае, например, формального президента Сербии в 1997-2002 годах Милана Милутиновича оправдали, но его и судить-то было странно – про Милутиновича каждая балканская собака знала, что он тихий, бесцветный, ни на что не влияющий человек.
По факту получилось, что военные преступления совершали исключительно сербы, а всё остальное – «эксцессы исполнителей». Так МТБЮ окончательно превратился в инструмент «борьбы добра со злом», что нанесло серьезный удар по самосознанию сербов. Они страдали от коллективного «комплекса жертвы» еще со времен турецкой оккупации, а деятельность МТБЮ только усугубила эту деформацию национального менталитета. Все сербские государства и квазигосударства оказались загнаны в угол – и уже там добиты массовой культурой как главным пропагандистским механизмом современности.
В более широком смысле МТБЮ дискредитировал и всю международную юридическую систему. Многие юристы ставят под сомнение уже то, что учрежденные ООН трибуналы вообще вправе судить физических лиц – такие суды должны учреждаться через международные договора, а не через резолюции Совбеза. Тем более, что выработать действительно независимую бюрократическую систему оказалось невозможным. «Беспристрастный инструмент правосудия» в современном мире это фикция, мираж, как и вся так называемая «романтическая политика», построенная на мессианстве, а не на реальных дипломатических обстоятельствах.
Возникает вопрос: зачем вообще это было нужно? И как во всё это вляпались мы?
Россия поддержала создание МТБЮ и даже некоторое время в его финансировала, но ни один российский судья или прокурор (и даже адвокат, что странно) в его работе не участвовал. Тут дело даже не в главе МИД Андрее Козыреве (хотя и в нем тоже), а в общей ситуации в стране, которая в те годы даже с внутренней политикой не справлялась, а уж внешней для нее практически не существовало. О фактической гибели отечественной внешнеполитической системы в первой половине 90-х сейчас мало пишут (в отличие, например, от развала экономики), а ведь сам факт существования МТБЮ – наглядный пример того хаоса, что творился тогда не только в высотке на Смоленской площади, но и в Кремле.
Провернуть весь этот фарш назад не удастся никогда, и никто персонально за него не ответит (не тащить же Козырева из его уютного дома в США в российский суд за измену Родине, хотя хотелось бы). Но практика международных трибуналов с почти неограниченными полномочиями должна быть забыта как страшный сон. Москва больше никогда не позволит ООН создать нечто подобное.
Миф и осиновый кол
Даже теперь МТБЮ не уходит «в никуда», оставив после себя только незабываемые впечатления. Некоторое время будет сохраняться так называемый «остаточный механизм» — временная структура с ограниченным мандатом. Кроме того, архивы Трибунала, отдельно взятые досье и ордера, включая высосанные из пальца, никуда не денутся. Предполагается, что они будут предоставлены в распоряжение местных правоохранительных систем, например, Боснии и Черногории.
То есть, черногорское правительство, вступившее в НАТО и в одночасье превратившееся в главного русофоба Балкан, теперь сможет по собственной инициативе преследовать, например, граждан России и Сербии, ссылаясь на какие-нибудь «файлы МТБЮ». Судьба всей этой документации должна быть каким-то образом прояснена, иначе она будет использоваться как инструмент политического или личного давления – вплоть до бытового шантажа (к слову, автору этих строк закрыт въезд в ряд крупных европейских стран как раз на основании неких «файлов МТБЮ» по делу Здравко Толимира).
И все же морально-этические последствия работы МТБЮ гораздо страшнее. Несправедливость и ангажированность его деятельности привела не к примирению на Балканах, что декларировалось как главная цель работы, а к усилению межгосударственного недоверия и к созданию целой системы секретных или полусекретных соглашений между международными организациями (ОБСЕ, ЕС, НАТО) и отдельно взятыми странами. Система секретных договоренностей по принципу «ты мне – я тебе» сроду не работала на мир, а только лишь разгоняла конфликты, создавая краткосрочные преференции для отдельных своих участников. Сейчас, увы, все идет к тому же, и труп МТБЮ еще долго будет «работать Дракулой», провоцируя из гроба новую кровь.
Осиновый кол в этом смысле – универсальное средство, но чтобы его вбить, требуется политическая воля. Например, дезавуирование задним числом наиболее провокационных приговоров или некое (хотя бы щадящее) публичное осуждение всей практики Трибунала. Однако в закреплении результатов работы МТБЮ заинтересованы слишком многие. Это и целые страны, и международные организации, засветившиеся в войнах в Югославии, и отдельные лица (судьи, прокуроры, политики, журналисты), сделавшие себе на Трибунале имя и карьеру.
И главное: МТБЮ работал не столько на правосудие, сколько на создании политического и гуманитарного мифа, ставшего неотъемлемой частью идеологии западного глобализма. А это уже слишком значимо, чтобы можно было надеяться на пересмотр отношения к результатам работы МТБЮ – в противном случае рухнет вся пирамида.
Правда, это отнюдь не означает того, что не стоит и пытаться. В Сербии уже создан альтернативный трибунал, который, конечно же, никто в Европе всерьез не воспринимает. Имеются и собственные инструменты пропаганды, хотя им сложно тягаться с Голливудом, который 25 лет эксплуатирует образ серба-садиста. Есть, наконец, позиция России, правда, наиболее ярко ее озвучивал покойный Виталий Чуркин, в 1991-93 годах работавший спецпредставителем президента РФ по урегулированию конфликтов в бывшей Югославии.
Но нужно еще желание заниматься этой долгой и тяжелой работай. Стремление не оставлять результаты деятельности МТБЮ в виде абсолютной победы одной силы над другой якобы в рамках международной юридической системы (если от нее теперь вообще хоть что-то осталось).
