Когда читаешь комментарии в Интернете, постоянно ощущаешь, насколько общество потребления умственно калечит сознание людей, воспитывая «клиповое» мышление, «свободное» от логики. Выращены целые поколения русских людей, в массе своей не умеющих рассуждать, что-либо доказывать, осознавать вещи, лежащие не только за пределами их непосредственного видения…
В настоящее время бредовые и абсолютно ничего не доказывающие комментарии, несущие не информационное, а лишь эмоциональное содержание, стали чуть ли не нормой в Интернете. Но это и обидно, и не только за нашу молодежь, не умеющую в массе своей что-то доказать в споре. Обидно за страну в целом, за ее ученых, особенно в области экономики, уже многие годы провозглашающих откровенную чушь, лишенную всякой логики.
Проигрывая подряд все сражения на экономическом фронте, наши стратеги вряд ли подозревают, что их провалы предопределены. И хотя они не круглые дураки, но одно точно известно: наукой рассуждать себя в школе они не обременяли, хотя бы потому, что такой науки в нашей школе уже давно нет и в помине.
Отсутствие в советских и российских школах логики – науки о способах доказательств – мрачная тайна. О ней молчат и демократы, выискивающие любой недостаток СССР и нынешней России. Ибо в раскрытии сего не заинтересованы. Обратимся к истории…
1922 год. Ленин, заболев, покидает верховный пост. И сразу силы реванша (предшественники нынешних демократов) меняют селу справедливый натуральный налог на денежный (село начинает меньше производить). Открывают сберкассы (в стране появляются паразиты-рантье), лозунгом дня делают клич «обогащайтесь».
А в школах под шумок — убирают преподавание логики. Пустяк, вроде бы. Но, выкинув логику – инструмент мышления и познания, они целые поколения советских людей обрекли на неполноценность. Правда, сначала никто этого не заметил.
Но затем оказалось, что люди в стране в массе своей перестали доказывать, просто потому что последовательно мыслить уже не умели. Скажут: а как же наука с великими её достижениями в советское время? Но можно возразить. Первое: гениям никакая логика не указ. Тот же Аристотель, к примеру, написал свою «Логику», просто обратив внимание на правила, которым следует мышление вообще всякого человека. И второе: каждая точная наука имеет в своем арсенале набор особых ограничений – свою логику, нарушив которую ты выходишь за грань этой науки.
Выходя в мир за порог лабораторий, наши ученые авторитеты без житейской логики превращаются в таких же не умеющих мыслить простых обывателей. Эта ситуация дает парадоксы, характерные именно для СССР. В лабораториях ученые мужи рассуждают согласно постулатам, например, физики, а для улицы способов доказывать не имеют. Самый яркий пример – академик А.Сахаров. Будучи физиком экстракласса, он с общественных трибун нес в буквальном смысле околесицу, а однажды на всю страну заявил: «Я не знаю, но убежден».
И если бы это было бедой только Сахарова! Подчас со стороны кажется, что российские интеллигенты – сплошь обалдуи. Говорят не думая. Выводы не мотивируют. Не могут отрешиться от своего корыстного интереса.
Увидел эту беду академик И.Павлов, который заявил еще в 1932 году следующее: «Должен высказать свой печальный взгляд на русского человека. Он имеет такую слабую мозговую систему, что не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существует только слова. Его условные рефлексы координированы не с действительностью, а со словами».
И, конечно, об этом говорил и самый почитаемый Лениным патриарх логики С.Поварнин. «В СССР лишь одна область знаний не затронута общим движением – это учение об умозаключениях и доказательствах, — написал он перед войной Сталину. – Но почему? Или быстро, уверенно анализировать и проверять чужие и свои выводы и доказательства не важно для практики современного человека? Теория здесь, как и всюду, облегчит и ускорит достижения даже очень крупных умов, не говоря уж об умах среднего разряда».
Известно, что письмо не осталось без последствий. Развернулась дискуссия о логике, которую прервала война. После победы проведенный Сталиным анализ показал: наши потери были бы много меньше, умей мы рассуждать последовательно. А переполнили чашу терпения Сталина заседания Совета министров, где он, к ужасу своему, увидел, что члены правительства не слышат друг друга. И тогда по указанию отца народов логике стали учить.
Тут поясним. В мире сегодня по-прежнему общественное мнение признает две логики. Одна – формальная, идущая от Аристотеля, с присущими ей недостатками, но работающая. Этой логикой пользуется мир. Другая – диалектическая, тоже довольно давняя, наиболее полно изложенная Гегелем. Но методом её назвать нельзя, поскольку с её помощью еще никто ничего никому не доказал. «Софистикой», «логической ошибкой» называли ее ученые еще во времена Маркса-Энгельса. Но, к сожалению, Ленин под влиянием Маркса увлекся диалектикой Гегеля, хотя и сам, как и Маркс, неоднократно говорил об её ущербности. Но тем не менее впоследствии и дал повод догматикам, называющим себя диалектиками, к развитию «диамата». Хотя школе Ленин всегда советовал ограничиться логикой формальной, вводя её даже в младшие классы.
И драма в том, что, хотя после войны логике и стали учить в школе, но фанаты диамата заменили великолепный еще царский учебник Поварнина на новый, свой. Тогдашние школьники рассказывают, что преподавали им новую науку не привыкшие к точности математики, а учителя литературы. Не мытьем так катаньем антисоветчики превращали людей в «совков».
Сталинской логики хватало на то, чтобы вести страну вперед, задавая в ней наивысшую в мире производительность труда. Однако подрастающие поколения подобной силы мысли вождь не обеспечил. Слишком доверился придворным философам. Не проконтролировал их. Образец танка, самолета или плотины он отбирал лично, сопоставив со старой техникой. А в этом случае таких сопоставлений не произвел, нарушив принятый им же для себя порядок. Лжеученые продолжали портить головы молодым людям.
Сталин умер весной 1953 года, а уже первого сентября школьники не обнаружили в расписании предмета логики…. Выбросив из школы само понятие «логика», мы утеряли саму возможность расчистить извилины людям. В стране продолжился шабаш диалектиков по Гегелю, закрепивших наше неумение доказывать.
Вот таким путем враги проложили дорогу перестройке. Выращены целые поколения людей, которые не умеют рассуждать и даже оценить заслуг Сталина как созидателя. Зато восхищаются лишенными логики разрушителями страны сахаровыми и лихачевыми.
А теперь о том, какая логика нам нужна.
Каждый человек должен руководствоваться в своей практической деятельности определенной (желательно общепризнанной) Логикой, чтобы правильно понимать окружающую действительность и, соответственно, получать о ней «правильные» знания. Лично я, например, как и всякий человек, хотел бы также, чтобы меня понимали, и чтобы я понимал других. Происходит всё это тогда, когда мы все умеем правильно рассуждать, а не нести всякий вздор, который приходит в голову.
Естественно, нам с вами, как людям практическим и пытающимся познавать окружающий объективный мир (в том числе и мир человеческих вещей), необходима материалистическая (объективная) Логика, представляющая собой те ограничения, которых должен придерживаться человек в научных изысканиях, спорах, познании окружающей действительности и даже в поисках смысла жизни.
Конечно, в обыденной жизни мы постоянно сталкиваемся с людьми, не желающими придерживаться какой-либо Логики и предпочитающими просто поговорить поэтическим языком обо всем, не задумываясь о доказательности. Но, заметим, это годится, пожалуй, только для того, чтобы охмурять неопытных девушек.
Действительно, всякая дискуссия (научная работа) – пустое занятие, если она не заключается в поиске доказательств. Доказать же что-то в принципе можно только тогда, когда в логических построениях есть ограничения, исключающие возможность утверждать все, что придет на ум. Вот почему любая наука имеет те или иные начала (аксиомы, постулаты, законы и т.п.), нарушение которых говорит об ошибочности решений в данной науке. Отсутствием таких начал по сей день страдает наша наука – материалистическая философия. Подтвердить это можно хотя бы тем, что мнений по поводу как двигаться вперед стране у нас много, а знаний, освещающих путь, практически нет.
В наше все еще переломное время все вполне, как им кажется, судят обо всем, да и чего проще: ляпнул первое, что взбрело в голову, — и весь сказ!
Аргументы? Ими можно пренебречь, тем более, если мысль украшают словечки типа «думается», «видимо», «на мой взгляд». А многие считают, что на роль единой для всех исследуемой методы повсеместно сгодится некий крестьянский «здравый смысл». Дескать, работал веками, не подведет и теперь. Забыли мы, что именно здравомыслие всегда подсказывало человеку, что Солнце вращается относительно Земли. Но наука посрамила очевидность. И пришлось признать, что здравый смысл есть не большее, чем сумма предрассудков своего времени.
В последние годы (особенно последние двадцать пять лет) мы в результаты опоры на здравый смысл наломали столько дров, что давно уже пора признать: жизненно необходимо жестко дисциплинировать наше мышление, иначе мы просто погибнем. И для этого, оказывается, мало «старой доброй» формальной логики, не годится и диалектика, разработанная еще идеалистом Гегелем. Нужна иная логика. Ведь даже в общепринятой материалистической философии цельной логики до сих пор нет (это общепризнано), поскольку нет там непосредственного инструмента для оценки доказательств, позволяющего указать исследователю на ошибки в его выводах.
Необходимо также отметить, что сегодня самое тяжелое положение сложилось в гуманитарных науках, к которым относится и экономика. Сам предмет их исследования – жизнедеятельность человека – проявляется через субъективное восприятие своих собственных так или иначе осмысленных действий. Отсюда – естественная тяга в сторону идеализации, субъективного обоснования своих поступков. В то же время абсолютное большинство естественных наук своим предметом имеет мир материальный, что объективно обусловливает в исследованиях материализм.
Естественно, необходимо считать недопустимым «доказывать» собственную правоту ссылками на высказывания классиков. То есть, сослаться на классиков можно, но это не освобождает от необходимости представить доказательства. Тем более что по проблемам сегодняшнего дня таких высказываний практически нет. Сегодня все решать нам надо самим, обосновывая свои решения.
И необходимо сказать, что сегодня логика обоснования решений (материалистическая логика) существует, несмотря на то, что до сих пор она не стала общепринятой. Создал ее ленинградский ученый экономист и философ Геннадий Александрович Муравьёв (1923 – 2001), который еще в 60-ые годы прошлого века выполнил анализ источников роста производительности труда и предсказал причины предстоящего экономического кризиса в СССР (Муравьёв Г.А. Производственное соревнование, изд. ЛГУ, 1970 г., а также: Муравьёв Г.А. Материализм и снижение затрат в экономике, Санкт-Петербург, издательство «Политехника», 2007 г.)
Мне посчастливилось лично быть хорошо знакомым с Муравьевым по совместной оппозиционной работе. Я также постоянно использовал его разработки в своей деятельности депутата Законодательного собрания Ленинградской области (1994 – 2007). Меня всегда поражало интеллектуальное превосходство Муравьёва в любом споре и его способность всегда логически находить безупречные решения.
Начал Муравьев с того, что заявил: «Все недостатки хозяйствования в нашей стране происходят потому, что в спорных вопросах мы чаще довольствуемся не наукой, а мнениями, не системой доказательств, а «здравым смыслом». И разработал оригинальный «инструмент» для постижения истины – материалистическую логику, об отсутствии которой говорили и К.Маркс, и Ленин, и многие видные советские ученые.
Логика Муравьева – это по существу учение о правильных путях получения знания, о законах связи мышления и объективного содержания окружающей действительности, отражаемого в сознании. Учение, вооружающее принципами правильного рассуждения в ходе получения знаний и опровержения ложных суждений. Она была опубликована в специальном выпуске ленинградской газеты «Комментатор» в 1990 г., а также — в вышеуказанной книге. Эта материалистическая логика позволила Муравьеву исключать из рассмотрения не только прямое словоблудие, но и работы так называемых ученых, страдающие отсутствием определенности, последовательности, доказательности, смешением понятий, идеализмом разных оттенков и прочими недостатками. Она дала ему возможность впервые перевести экономику из неточных наук в точную, разработать новый подход к изложению теории хозяйствования и всесторонне рассмотреть источники роста производительности труда.
Конечно, в основе такой материалистической логики лежит, разумеется, формальная логика Аристотеля с ее законами тождества, противоречия и исключенного третьего, обеспечивающими определенность и последовательность высказываний, их непротиворечивость и доказательность. Но практика показывает, что использование лишь этих формальных процедур правильного получения знания явно не достаточно. Ведь в них нет логических правил получения и определения понятий, суждений, умозаключений и доказательств. Что дает Логика Муравьёва.
Относительно подробное изложение материалистической логики Муравьёва было осуществлено недавно мною в Интернете (http://proza.ru/2011/05/21/11). Я внес в нее некоторые дополнения с целью упрощения ее понимания, в том числе, добавив практические примеры. Данная публикация представляет интерес еще и потому, что вызвала дискуссию, в ходе которой мне пришлось неоднократно применять основные положения этой Логики, давая возможность убедиться в её неоспоримом превосходстве. Отсылая читателей к этой публикации, я попытаюсь здесь лишь коротко описать основные положения Логики Муравьева.
Итак, первое. Необходимо строго отличать материальное (объективные реальности — вещи) от идеального (отражения этой вещи в сознании). Последовательный материализм Муравьёва расширяет понятие вещи до объективной реальности, что исключает какие-либо ограничения в определении вещи, охватывая им и физические поля, и процессы, и вообще всякие изменения, и взаимодействия вещей.
Отсюда следует первое требование (разделительный постулат материализма). ЕСЛИ В НЕКОТОРОМ ИЗЛОЖЕНИИ СТАВИТСЯ В ОДИН ПОРЯДОК СРЕДИ ВЕЩЕЙ НЕЧТО СУЩЕСТВУЮЩЕЕ В СОЗНАНИИ ИЛИ В СОЗНАНИИ ОКАЗЫВАЕТСЯ ВЕЩЬ, ТО ТАКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ НЕ ЛОГИЧНО, В НЕМ НЕТ ЗНАНИЯ.
Молния и гром – это лишь осознанные ощущения человека, и не более. В то же время как вещь здесь – разряд атмосферного электричества. Таким образом, первый постулат требует объяснения грома и молнии не тем, как я их воспринял, а тем, что они вызываются чем-то, существующем вне сознания.
Уже этим требованием Логика Муравьёва четко разделяет ее отличие от логики, которой пользовались и Маркс с Энгельсом, и Ленин, и все ученые современности до наших дней. Достаточно того, что в определениях и Маркса, и Энгельса, и Ленина и в современных словарях, в том числе и философских, сплошь и рядом присутствуют смешение объективного и субъективного (большое число определений соединяет с вещами «формы», «отношения», то есть, то, что присутствует в сознании). Например, самое известное определение современной экономики («собственность есть отношения между людьми по поводу вещей») является ненаучным (противоречащим Логике Муравьёва).
Второе. Отказавшись от поиска некоторой частицы, из которой можно якобы построить все разнообразие вещей, Муравьёв доказал, что ВСЕ ВЕЩИ СТРУКТУРНЫ и существует единственная вещь (Вселенная), которая дает возможность, разбирая её, находить место каждой вещи как некоторой детали в построении мироздания не снизу вверх, а сверху вниз. Тогда любая вещь, кроме Вселенной, входит в структуру более общей вещи. Всякая вещь, в том числе и Вселенная, имеет внутреннюю, присущую ей структуру. При этом СТРУКТУРА ВЕЩИ ЕСТЬ СОВОКУПНОСТЬ ПРИЗНАКОВ – УСЛОВИЙ, НАЛИЧИЕ КОТОРЫХ НЕОБХОДИМО И ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ЕЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ. Признак вещи – вещь порядком ниже данной, сторона, особенность, показатель, свойство и т.д., которое мышление может выделить, отметить в вещи как предмете рассмотрения, а затем и определить. Совокупность признаков представляет вещь в целом, как единство.
Отсюда следует требование к познанию: ВЕЩЬ (кроме Вселенной) ПОЗНАНА ТОГДА, КОГДА СОЗНАНИЕ ИМЕЕТ НА НЕЕ ТРИ ОПИСАНИЯ: КАК ТАКОВОЙ, ЕЕ СТРУКТУРЫ, ЕЕ МЕСТА СРЕДИ ДРУГИХ ВЕЩЕЙ. Вселенная может быть познана только через описания ее структуры в соответствии с уровнем исследований, начиная с движения метагалактик до движения элементарных частиц.
Из многоструктурности вещей следует, что какую бы мы из них не избрали в качестве предмета исследования, всегда необходимо установить тот порядок, к которому она принадлежит, и тогда появляется возможность рассмотрения однопорядковых вещей, где становятся допустимы аналогии, сравнения и т.п. Ошибки же в определении порядка вещи, смещение структур немедленно приведет к соответствующим заблуждениям в познании, которые вытекают из тех же аналогий, сравнений и т.п.
Поэтому второй выделительный постулат материализма гласит: КАЖДАЯ ВЕЩЬ ИМЕЕТ СВОЙ ПОРЯДОК, ТО ЕСТЬ, ИМЕЕТ СВОЕ КОНКРЕТНОЕ МЕСТО В ИЕРАРХИИ СТРУКТУР ВСЕЛЕННОЙ. Например: ботинок – предмет обуви, обувь – предмет одежды, стол – предмет мебели, кислород – химический элемент, протон – элементарная частица и т.д. Смешение их недопустимо, то есть, нельзя ставить в один ряд, сравнивать ботинок с обувью, обувь с одеждой, стол с мебелью и т.д. (это вещи разных порядков). Обществоведу, например, нельзя коллектив ставить в один ряд с отдельным человеком или с человечеством.
О чем речь не заведи (кроме Вселенной), всегда есть более широкое понятие, отражающее более широкую вещь, которая будет «родовой» в сравнении с исследуемой. Поэтому ПРЕДСТАВЛЯЮТ ВНИМАНИЕ ТОЛЬКО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВЕЩЕЙ, ПОСТРОЕННЫЕ ПО ПРИНЦИПУ ОРЕДЕЛЕНИЯ ЧЕРЕЗ БЛИЖАЙШИЙ РОД И ВИДОВОЕ ОТЛИЧИЕ (например, «языкознание – наука о языке»). Если наука не пришла к такому определению, то работа не закончена. В свою очередь, родовое понятие тоже должно быть определено, и им может быть только вещь. Точность определения устанавливается сравнением с родовым понятием. Чем они ближе, тем точнее определение. ЛЮБОЕ ОТКЛОНЕНИЕ ОТ ПОДОБНОГО ПОДХОДА К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВЕЩЕЙ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРИЗНАКОМ НЕНАУЧНОСТИ И НЕЗНАНИЯ ПРЕДМЕТА, ЧТО ИСКЛЮЧАЕТ ОБОСНОВАННОСТЬ ВЫВОДОВ.
Огромное количество общепринятых ныне определений вещей данному требованию не удовлетворяет.
Третье. Каждая вещь сначала воспринимается такой, какова она есть в момент исследования, а потом уже со всеми ее изменениями. Муравьёв показал, что вещи изменяются, воздействуя друг на друга, а не сами по себе, как у Гегеля. Всякое изменение – движение вещи – связано с ее взаимодействием с другими вещами. Это исключает самоизменение, делает логически необоснованным представление о нем. Закон сохранения материи и закон сохранения энергии исключают такую возможность. В результате опровергается диалектический закон перехода количества в качество. Вода переходит в пар не сама по себе. Вещь, трансформируясь, что-то отдает или что-то берет от других вещей.
Отсюда следует третий сочетательный постулат материализма: ИЗМЕНЕНИЕ ВЕЩЕЙ ЕСТЬ РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУ НИМИ.
Данные три постулата материализма показывают, что законы логики Гегеля (законы диалектики) неприменимы в последовательном материализме.
Четвёртое. Между сознанием и знанием находится ЛОГИКА ОТРАЖЕНИЯ – инструмент познания вещей. Она связана с сознанием и необходима для получения знания — отражения вещей в сознании, то есть составляет метод научной деятельности.
Используя определённые философские категории познания вещей – необъективные реальности, используемые логикой отражения, Муравьев раскрыл порядок, последовательность отражения вещи в сознании. Сначала в сознании с помощью его посредников — органов чувств фиксируются в виде понятий явления, обусловленные наличием формальных признаков у вещи. Далее с помощью процессов мышления и использования постулатов материализма, философских категорий форма, явление, содержание и сущность вещи, формальной логики и имеющихся знаний, формируются суждения, умозаключения и доказательства, свидетельствующие о существовании у вещи определенных содержательных признаков, которые проявляются в виде зафиксированных явлений. То есть, используется способность мышления к опосредованному отражению действительности (по фактам, доступным лишь непосредственному восприятию, познавать то, что недоступно восприятию с помощью органов чувств, то есть, познавать содержательные признаки вещи, проявляющиеся в виде установленных фактов). Эти признаки сначала фиксируются в виде понятий, а затем эти понятия определяются, обобщаются, и определяется первоначальное понятие вещи, которое отражается в нашем сознании в виде знания вещи при первоначальном ее выявлении.
Далее для определения места вещи в системе вещей она описывается с использованием категорий качество и количество вещи. Этим завершается этап познания, на котором происходит выделение данной конкретной вещи из всего мира вещей. На следующем этапе появляется возможность конкретизировать вещи в ряду одинаковых, идентичных вещей. Эта возможность реализуется применением философских категорий необходимое и случайное в вещи. После чего получаем возможность получить определение вещи в соответствии с требованиями традиционной формальной логики. Перечисленные выше категории дают нам систему всестороннего рассмотрения той вещи, что избрана непосредственным предметом нашего исследования.
Следующий этап познания вещи – это ее изменение (движение) при взаимодействии с другими вещами. Происходит он посредством анализа противоречий между взаимодействующими вещами с различных точек зрения в зависимости от задач познания изменения вещи. Полученные при этом характеристики вместе создают наиболее полную картину изменения вещи (диалектики вещи). Но диалектика вещей или ДИАЛЕКТИКА ПРИРОДЫ, как ее называл Ф.Энгельс, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОДМЕНЕНА ДИАЛЕКТИКОЙ ЛОГИЧЕСКИХ ФИЛОСОФСКИХ КАТЕГОРИЙ, что присуще логике Гегеля с его мировоззрением объективного идеализма.
На этом исследование вещи заканчивается.
Теперь мы имеем необходимый логический инструментарий, который позволяет рассмотреть всякую вещь с материалистических позиций. Мы строго разграничиваем объективную реальность и область сознания. При этом сознание у нас не содержит вещественности, материальности. Таким образом, материалистическая логика отражения, рассматривая вещь как определенную реальность, существующую вне сознания и независимо от него, накладывает на наше мышление при формировании понятий о вещи и ее определения (отражения вещи в сознании) определенные ограничения в виде постулатов материализма и философских категорий.
Примеры применения Логики Муравьёва к вещам, присущим человеческой деятельности, которые так же материальны, как и всякая другая вещь, приведены по указанному адресу в Интернете. Вы ознакомитесь с тем, как формируется иерархия человеческих вещей, знание которой позволяет, например, говорить о невежестве нынешних экономистов.
Владимир Леонов
