На будущей неделе, как ожидается, глава российского МИД Сергей Лавров проведет переговоры с госсекретарём США Рексом Тиллерсоном, который посетит Москву 11−12 апреля — впервые в качестве руководителя внешнеполитического ведомства администрации Трампа.
Такие сроки, во всяком случае, назывались ранее — до того, как США нанесли ракетный удар по авиабазе сирийских ВВС. Который, надо полагать, существенно повлияет на повестку дня предстоящей российско-американской встречи.
Новости партнеров
Стоит напомнить, что анонсируя в четверг, 6 апреля, поездку своего шефа в российскую столицу, в Госдепе заявили, что в Москве Тиллерсон намерен поднять темы борьбы с терроризмом, в том числе «изучить перспективы углубления сотрудничества» против «Исламского государства» в Сирии. А также обсудить украинский вопрос с тем, чтобы «надавить на Россию и призвать ее к выполнению Минских соглашений». И в этом же контексте уведомить российского коллегу, что санкции останутся в силе до тех пор, пока «Москва не развернет свои действия вспять».
До недавних событий предполагалось также, что министры обсудят подготовку личной встречи Дональда Трампа и Владимира Путина. Правда, уже тогда возможность такой встречи в Госдепартаменте увязали с «перспективами двусторонних отношений в целом».
Учитывая, что сегодня эти перспективы «завалились за плинтус», возникает вопрос: а не взять ли нам паузу, и отказать Тиллерсону в русском гостеприимстве?
Евгений Примаков ведь развернул в 1999 году свой самолет над Атлантикой, узнав о начале военной операции НАТО против Югославии…
— Напомню, что ракетный удар по сирийскому аэродрому был нанесен во время визита в США лидера Китая Си Цзиньпина и накануне визита Рекса Тиллерсона в Россию, — комментирует ситуацию заместитель директора Института истории и политики МПГУ, политолог Владимир Шаповалов. — Это неслучайно. Более того, я думаю, что вся основная комбинация, включающая в себя и жесткую риторику Трампа и этот удар, никак не связана с якобы имевшей место химической атакой или с какими-то еще событиями. Но они напрямую связаны с двумя переговорными процессами: США с Китаем и США с Россией.
То есть, удар по Сирии — это фактор жесткого давления на две другие державы.
— Вы имеете в виде ситуацию в Южно-Китайском море? Показали, тем самым, КНР, кто там хозяин?
Новости партнеров
— Совершенно верно. Именно так нужно рассматривать данное событие. И никак иначе. Это обдуманная провокация, которая имеет своей целью усилить позицию США в начале переговорного процесса с Пекином. И в начале переговорного процесса с Москвой.
Трамп здесь действует, как рисковый бизнесмен. Стремится получить в свои руки максимальное количество «козырей». И иметь наилучшую позицию в самом начале предстоящей «партии».
То есть, еще раз хочу подчеркнуть: атака США — это составная часть подготовки визита Тиллерсона в Россию, чтобы в диалоге с Москвой на руках у американской администрации были дополнительные «козыри».
И, безусловно, сейчас повестка дня визита будет меняться.
Ключевую роль в переговорном процессе, будет играть не борьба с терроризмом. Соединенные Штаты не борются с терроризмом. Они борются в Сирии с президентом Асадом.
Поэтому, очевидно, главный вопрос встречи Лаврова и Тиллерсона: как дальше строить отношения в Сирии?
В настоящий момент Россия и США находятся даже не в состоянии холодной войны, а за гранью холодной войны. Общее положение дел можно сравнить с Карибским кризисом, т.е. с ситуацией, когда войска обеих стран находятся в опасной близости и это может привести к военному инциденту.
Соответственно, прежде всего, стоит обсуждать, в том числе и взаимодействие двух армий на Ближнем Востоке и в Сирии. Это — первое.
Новости партнеров
Второе. Нужно обсуждать дальнейшие действия США в отношении Сирии. И, естественно, дальнейшие действия России. Я думаю, это будет ключевой темой переговоров между США и РФ в рамках визита Рекса Тиллерсона.
— Тиллерсон, если верить его представителю, собирается еще «давить» на нас по украинскому вопросу. А он вообще в ситуации разбирается, как вы думаете?
— Не думаю, что Украина будет играть в этом процессе важную роль. Поскольку администрация Трампа, как мне представляется, не сформулировала свое видение украинской проблематики. Украинское направление для Белого дома не является приоритетным направлением в данный момент. Косвенным свидетельством этого стали недавние телефонные переговоры Трампа с Ангелой Меркель, в рамках которых было заявлено о заинтересованности взаимодействия США и Германии по Украине. Данный формат взаимодействия свидетельствует о том, что для Штатов Украина — уже второстепенная тема. И они готовы уступить ее дальнейшее разрешение европейцам.
По всей вероятности, если Украина будет использована в переговорном процессе, это будет только как дополнительный фактор давления на Россию. Но отнюдь не как возможность выстраивания диалога для формирования общей позиции в рамках будущего мира.
Все-таки я надеюсь, что эти переговоры приведут к определенной конструктивной позиции по Сирии. И тот удар, который США нанесли по сирийской армии, это не начало большой войны. А лишь стремление усилить свою позицию перед переговорами с Россией.
Если это, действительно, так, то диалог возможен. В этом случае Соединенным Штатам и России предстоит достаточно сложный, долгий и тяжёлый путь выстраивания заново отношений, которые недавним залпом «Томагавками» фактически были разрушены. Поскольку действия в отношении армии Асада являются не только агрессией в отношении суверенного государства, но и недружественным актом в отношении РФ.
— Я так понимаю, нам не стоит повторять «разворот Примакова» и отменять визит Тиллерсона? Но есть ли польза от таких разговоров, когда они нас как бы выслушивают, но не прислушиваются?
— Я хорошо помню тот поступок Евгения Максимовича. Он тогда занимал пост премьер-министра и летел в Штаты, в том числе договариваться о финансовой помощи России, которая находилась тогда в экономическом кризисе. Действительно, это был эффектный шаг.
Но это была, к сожалению, позиция слабости России, с которой тогда никто не считался на Западе. И у нас не было ни сил, ни возможностей — а самое главное у российских политических элит не было желания — вступать в противостояние.
В этой ситуации «разворот Примакова» был все-таки жестом отчаяния, как мне кажется.
А сейчас ситуация совершенно иная. Инициатива в ближневосточном урегулировании находится в руках России. Более того, с лета 2016 года именно наша страна выстраивает очень активную, продуктивную и позитивную повестку в Сирии. Она включает в себя как борьбу с исламскими экстремистами, так и выстраивание нескольких линий переговорных процессов. Во-первых, в формате тройки — Россия-Турция-Иран. Во-вторых, в формате межсирийского диалога.
В этой ситуации США оказались вычеркнуты из общего процесса — хотя, на самом деле, они, по сути, сами устранились. И Трамп своим ударом сейчас пытается вернуть США в ближневосточную политику, делая достаточно рискованные ставки.
Но это убеждает меня в том, что он все же не настроен на войну ни с Сирией, ни с Россией. И в определенной степени просто блефует, увеличивая ставки, чтобы заставить остальные державы подвинуться. И, соответственно, усилить позиции США.
Это — одна линия.
— Есть другая?
— Разумеется. Вторая линия, безусловно, внутриполитическая. Мы должны понимать, что удар по Сирии, это очень сильный козырь для Трампа и во внутренней политике. И может быть, внутриполитическая тематика здесь даже превалирует.
Трамп — обратите внимание — противопоставляет себя Обаме, который, по его словам, слабый политик. Потому что начертил «красную линию», но не сделал дальше никаких шагов для реализации американской воли. А Трамп — решился.
Таким образом, он стремится упрочить свою позицию в контексте тех обвинений и той борьбы, которую ведут против него разнообразные политические оппоненты. Именно поэтому Трампу нужно продемонстрировать свою силу и поиграть мускулами, особенно, в отношении с Россией. Поскольку недоброжелатели с самого начала пытались уличить его в пророссийской позиции.
— Да, но он, тем самым, лишь прогнулся перед ними и доказал, что управляем…
— Безусловно, он прогнулся. И, в общем, оказался на поводу у «партии войны». Но в то же время в глазах общественного мнения он показал себя жестким политиком. А американцы, как имперская нация, ценят и уважают силу.
В этой ситуации, Россия, конечно, может отказаться от диалога с Тиллерсоном. Но, я думаю, это не целесообразно ни для мира на Ближнем Востоке, ни для мира в глобальном контексте.
Здесь нужен диалог. И Россия должна вступить в этот диалог. Но, жестко обозначив свою позицию. И свои «красные линии», за которые США не могут переходить. Я думаю, наше решение о выходе из Меморандума по военному сотрудничеству с американцами в Сирии, это, по сути, часть процесса обозначения этих границ.
