Обсуждая речь Владимира Путина перед участниками клуба «Валдай», эксперты обычно спорят, насколько жесткими были высказывания российского Президента в адрес США. Однако в выступлениях политиков такого уровня важно не только то, о чем сказал оратор, но и то, о чем он умолчал. Между тем, из всех крупных выступлений Путина на геополитические темы речь в Сочи отличается самым незначительным вниманием к отношениям с ЕС. И это весьма неожиданно, учитывая, что на заседание клуба были приглашены известные европейской политики (экс-премьер Франции Доминик де Вильпен и экс-канцлер Австрии Вольфганг Шюссель)…
Чтобы понять, насколько «неевропейской» по сравнению с предыдущими оказалась речь Путина, вспомним его же выступление перед российскими дипломатами 1 июля 2014 года. Тогда главным трендом последних месяцев считался альянс между Москвой и Пекином. Однако «прочная российско-китайская дипломатическая связка» упоминалась в выступлении перед послами всего единожды, в одном ряду с отношениями России с Вьетнамом, Индией, Японией. А вот про ЕС говорилось очень много: «все больше европейских политиков и деловых людей понимает, что Европу просто хотят использовать в чьих-то интересах»; «когда я говорю «мы», имею в виду и себя, и моих коллег из Европы»; «Европа – наш естественный и важнейший торгово-экономический партнёр»; Президент снова говорил «о едином пространстве от Лиссабона до Владивостока». Это не считая моментов, связанных с отдельными европейскими странами, например, давлении США на Францию в вопросе о «Мистралях».
Новости партнеров
В недавней «валдайской речи» все ровно наоборот. Очень много внимания уделено «новому мировому порядку» в принципе. Говорилось об «устранении неугодных режимов», «навязывании (со стороны США) собственных шаблонов», поддержке «вместо демократии… весьма сомнительной публики — от откровенных неонацистов до исламистских радикалов», «все новых цветных революциях», отсутствии других гарантий суверенитета, кроме срочного создания собственной атомной бомбы. Все это черты, которые обычно характеризуют отношения Вашингтона с державами вне ЕС.
Конечно, в речи пару раз появляются дежурные фразы о том, что Россия не отворачивается от Европы, говорится о необходимости единого пространства «от Атлантики до Тихого океана», признается роль ОБСЕ в урегулировании конфликта «на юго-востоке Украины». Однако «западные правительства», «страны Запада», «США и их союзники, а точнее сателлиты» в «валдайской» речи рассматриваются, преимущественно, как достаточно спаянный конгломерат, несущий всему миру либо хаос, либо весьма сомнительные рецепты развития. Это резко контрастирует с предыдущими выступлениями Путина, где Европа явно противопоставлялась США.
При этом, Россия в сочинской речи чаще ставится в один ряд не с ЕС, а с ведущими державами за пределами Евроатлантики. Вспомним характерную фразу: «И неважно, кто в американской пропаганде займет место центра зла — место СССР, как главного оппонента: это Иран — как страна, стремящаяся к ядерным технологиям, Китай — как первая экономика мира или Россия — как ядерная сверхдержава». Обратим внимание — если летом Путин говорил о «моих коллегах из Европы», то сейчас о «наших коллегами по Евразийскому экономическому союзу, Шанхайской Организации Сотрудничества, БРИКС».
Неудивительно, что Путин уже не возлагает на Европу особых надежд. Как показывает опыт, охлаждение между ведущими игроками ЕС и их заокеанским союзником может быть более-менее длительным, но все равно временным, не разрушающим их стратегического партнерства. И кризис вокруг Украины это вновь подтвердил. Вопрос в том, почему Кремль открыто признал это именно сейчас? О том, как тесно связаны между собой США и Евросоюз Путин и раньше наверняка знал – хотя бы по собственному президентскому опыту. Конечно, все может объясняться просто. Ангела Меркель в очередной раз заявила, что европейские санкции против России отменены не будут, причем европейские лидеры давно придерживались подобной линии. Было бы странно после этого делать только лишь дружелюбные заявления в их адрес. Кстати, снова вспомним Иран, который в период обострения отношений с Западом весьма успешно использовал чередование жесткой и более примирительной риторики.
Но, возможно, тональность выступления Путина является не только ответом на сохранение евросанкций. Президент России в своей речи заявил, что мир меняется и становится полицентричным. Загвоздка в том, что сегодня мир оказался дальше от такой модели, чем год назад, когда Путин выступил эффективным посредником по кризису вокруг Сирии. Сейчас Вашингтон ослабил давление на тот же Иран и если тенденция продолжится, заинтересованность Тегерана в помощи Москвы будет снижаться. Сотрудничество Китая и России также имеет свои пределы (вспомним весьма двойственную позицию Пекина по украинскому вопросу).
Таким образом, солидарность «международной фронды» сейчас ниже, чем раньше. Как и интерес американского Белого Дома к Кремлю, как возможному посреднику между США и проблемными державами, то есть меньше и необходимость Америки считаться с Россией. А вот прежние стратегические союзники Вашингтона по-прежнему следуют в его фарватере (вспомним историю с антироссийскими санкциями). «Валдайская» речь Путина может быть попыткой удержать от распада ту самую «фрондирующую коалицию», показав, какие перспективы ее ждут в случае сохранения солидарности и каких проблем это поможет избежать…
Михаил Нейжмаков
Новости партнеров
Читайте также:
Некоторые посчитали речь Путина своего рода ответом на выступление Обамы в ООН, когда американский президент поставил Россию на второе место в списке угроз, после пока еще весьма условной для развитых стран Запада опасности Эболы и перед реальной угрозой со стороны «Исламского государства». Не случайно газета Financial Times назвала речь российского президента «самой антиамериканской» за все время его президентства. Однако не исключено, что валдайская речь носила ситуативный характер и скорее была вызвана разочарованием от неконструктивной позиции Европы в Милане, и также предполагала обозначение неких позиций на случай очередного обострения ситуации на Украине…Читать дальше »
