Многие заметили, что среди перебравшихся в Россию или выступающих из Европы (во всяком случае покинувших Украину, но оставшихся в публичном пространстве) сторонников евроантлантического выбора (даже официально в нём разочаровавшихся) превалируют личности самовлюблённые, страдающие от комплекса недооценённости.
Некоторые из них (таких исчезающе мало, но они есть) влачат полунищенское существование, некоторые финансово вполне успешны, но всем им не хватает обожания. И те, у кого десять поклонников, и те у кого миллионы подписчиков, хотят большего. Они хотят чтобы весь мир пал на колени перед имярек, признал его/её исключительность, чтобы в каждом населённом пункте имярек поставили по памятнику и с утра до вечера каялись, что так долго не ценили.
Новости партнеров
Я специально определил этих людей как сторонников евроатлантического выбора, хоть некоторые от него публично отреклись. Их нельзя назвать сторонниками майдана, так как среди них большинство, конечно, стояло на обоих майданах, некоторые на первом, отдельные на втором, есть такие, кто ни на одном не стоял (из дома поддерживали по-телевизору). Но среди них есть (пусть их и немного) и противники майдана.
Всех их объединяет одно – всепоглощающий нарциссизм и обида на «не ценящее» их общество. Эта обида толкнула их в украинскую политику. Борьба, то ли за «идеалы майдана», то ли против них, захватила этих людей, на какой-то момент им показалось, что вот оно — счастье. Наконец-то они творят историю и сейчас все поймут какие таланты пропадали под спудом, оценят и покаются. Но майдан прошёл, началась обычная жизнь и оказалось, что жаждущим всеобщего обожания нарциссам вновь нет в ней места. Вернее место-то есть, но они не исключительны, таких много.
Обидевшись на «не оценивший их» майдан некоторые уехали в Россию и перековались в «русских патриотов». Это такая защитная реакция – «не меня не любили, а просто оказались недостойны. Теперь я с достойными». Впрочем многие успели «разочароваться» и в России. Вернее «разочаровались» они кто в российской власти, кто в русском народе, публично «разочаровываться в России, пока находятся на её территории, они не рискуют, понимают, что власть на их в ней «разочарование» внимание не обратит, народ над их к нему нелюбовью посмеётся, но «разочарования» в России народ им уже не простит, и может даже заставить власть среагировать.
Уехавшим в Европу лучше всего. В бытовом и финансовом плане они конечно сильно проигрывают тем, кто выбрал Россию, но зато они могут теперь свысока поглядывать на бывших соотечественников, оставшихся на родине, учить их жизни от имени Европы (принадлежность к которой мысленно узурпировали) и наслаждаться, представляя, как мучаются завистью к ним, уже «ставшим европейцами», те украинцы, которые не смогли пересечь границу и теперь могут только мечтать, что когда-нибудь им тоже удастся сбежать в Европу.
Те, кто в Европе даже на своих собратьев, выбравших Россию, свысока поглядывают и дают им понять, что прекрасно знают, как те хотели бы оказаться на их месте. Даже если те уже не хотят, неоевропейцы им всё равно не верят, так как считают, что нормальный человек не может не хотеть в Европу.
Вот эти нарциссические истерики составляли основу майдана. Это те самые «люди с хорошими лицами», несколькими высшими образованиями и бесконечным количеством иностранных языков, которые составляли бесплатную инициативную массовку. Без этой массовки майдан невозможен, так как тогда не за кем прятать косые рыла нацистских боевиков и кривые рожи нанятых за копейки маргиналов.
Это люди психически неуравновешенные, внутренне глубоко травмированные нехваткой любви и признания со стороны общества и активно заражающие общество своей неуравновешенностью и своим нарциссическим комплексом. Это они подхватили и распространили лозунг «мы этого достойны!» Скандирующие его (а потом ловящие из всех СМИ) толпы постепенно впадали в транс и начинали верить в то, что их недолюбили, им недодали, общество их недооценило, но теперь-то обязательно пожалеет ибо «они достойны».
Новости партнеров
В результате вся Украина не заметила, как превратилась в прилипчивую бабу, которая в девичестве успехом у противоположенного пола не пользовалась и всё мечтала о принце на белом коне. К зрелому же возрасту домечталась до того, что сама поверила, что принцы за ней табунами бегали, но никто, достойный натуры столь возвышенной не нашёлся.
Эта Украина, снисходит к Западу, принимая его дары, ибо украинцы знают, что они «боги, спустившиеся с небес». Эта Украина заносит на «Миротворец» каждого, кто не начинает день с признания ей в искренней и вечной любви, ибо в её представлении нормальный человек не может её не обожать. Эта Украина верит в то, что у неё есть «великая миссия» защитить Запад от России. И она же верит, что у неё есть «великая миссия» европеизировать постсоветское пространство. В глубине души эта Украина чувствует себя более «западной» и более цивилизованной, чем сам Запад, старается пока этого не показывать (поскольку пока не добралась до «волшебного кольца», обеспечивающего Западу его благополучие и не разгадала его секрет), но это «знание» её распирает, прёт из всех щелей и готово разорвать на мелкие кусочки.
В той или иной степени этим комплексом нарциссической сверхполноценности, осложнённым комплексом неполноценности (недолюбленности) поражена большая часть украинского населения. Этот-то комплекс и делает их страшными в своей невменяемости.
Они настолько заигрались в альтернативную реальность, в которой они не грязные никому не нужные маргиналы, умеющие только кричать хором людоедские речёвки, а великие гении – спасители человечества, что война с Россией, в которую они в своей альтернативной реальности играли более тридцать лет и которую наконец развязали, стала для них такой же игрой.
Вот сейчас побегаем во дворе, покричим «пиф-паф, ты убит» и домой, а там мама и обед, и никакой войны нет, и все живы. Они даже потери воспринимают как игру. Они не говорят «кум погиб», или «кума убили». В некрологах пишут «убит защитник», в быту говорят «кум убился». Вроде как сам убился, решил покататься зацеппером и «убился», не повезло, бывает, но не прекращать же из-за этого игру.
Они одевают форму Вермахта и СС, набивают себе руны и свастики, наносят на свою технику балкенкройц, но при этом заявляют, что «нацизма на Украине нет» и что «русские просто не понимают тролинга». Им кажется, что и это игра.
Тем эти инфантильные нарциссические психопаты и опасны как для себя, так и для всех окружающих, что гекатомбы жертв, ставшие результатом их «игры» для них как бы отсутствуют. О том, что «украинцы гибнут на фронтах» надо кричать, когда выбиваешь из Запада деньги и технику, а для внутреннего употребления «потерь нет». Причём они живут в обеих этих реальностях одновременно.
Помните Софью Николаевну Тульчинскую в «Бумбараше» — бывшую питерскую этуаль, железной рукой державшей сборную солянку из сельских мужиков, решивших, что грабить выгоднее чем пахать, анархистов, недоучившихся студентов и прочего сброда. Она играла. Задворки гражданской войны были её сценой. Всё это для неё было не взаправду. Она просто воспроизводила, насколько могла ушедшую жизнь, «обогащая» её своими несбывшимися мечтами.
Новости партнеров
Это особенно хорошо видно в сцене штурма села Дубки. Кресло, граммофон, стилизованный под XVIII век наряд самой Софьи Николаевны. Речь перед бандой, завершающаяся словами: «Гаврила, отдаю тебе левый фланг, а Вам, граф, поручаю правый фланг. Подать ландо в центр позиции!» Из всего этого там есть только Гаврила и ландо. Ни правого фланга, ни левого (просто толпа бандитов), ни, разумеется, графа.
Софья Николаевна, в своей игре, зверски жестока. По её приказу живым закапывают Яшку, а банда боится её как огня. Никто не знает, во что она захочет «сыграть» через минуту. Екатерина Васильева прекрасно сыграла бывшую «хозяйку жизни», состоявшую при своих содержателях, как Украина состоит при своих, навсегда потерявшую былое благополучие, осознавшую это и просто доигрывающую остаток своей жизни, ценой чужих.
Такое инфантильное зверство хорошо описано в «Повелителе мух». Джек готов убить столько товарищей, сколько надо, чтобы его роль предводителя игры была признана всеми. События для детей, оставшихся без взрослых, происходят как бы в параллельном мире, как бы понарошку.
Так же точно и украинские военные, только что снимавшиеся куражащимися над безоружными гражданскими и чувствовавшие себя суперменами, попав через полчаса в плен, плачут, извиняются, клянутся, что бес попутал и что больше не будут – типичное «мама прости, заигрался – вазу разбил».
С одной стороны они видят, что проиграли, с другой продолжают совершать военные преступления, а потом извиняются, как будто всего лишь на ногу наступили. А они в игре. В этой реальности они «белокурые бестии», а меняется реальность и они уже жалкие отбросы общества. Ненавидят же они нас потому, что их игра позволяет им чувствовать себя настоящими людьми, а не жалким завистливым быдлом.
Софья Тульчинская ведь тоже играла не ту жизнь, которую жила до этого и в которой была нежным цветочком – лакомым кусочком. Она играла жизнь придуманную, в которой она была достаточно сильна, чтобы отомстить за все свои обиды (истинные и мнимые), отмстить не конкретным людям, а всем подряд – все виноваты в её проблемах, все не оценили её по достоинству.
Современная издыхающая Украина – одна большая Софья Тульчинская, состоящая из многих маленьких Гаврил. Они играют в жизнь, в которой их мечты сбылись и их ценят и любят. Поскольку же реальными достоинствами не обладают, то пытаются выстроить реальность в которой они могут принуждать к «любви». Классический пример, когда абсолютно русскоязычные люди, требуют друг от друга и от всех окружающих разговаривать «державною мовою». Они чувствуют себя в этот момент миссионерами, просвещающими дикарей, конкистадорами, несущими доисторическим племенам свет цивилизации.
Где-то в подсознании они понимают, что альтернативная реальность – это игра и она закончится для них катастрофой, поскольку преступления их реальны, и, как ребёнок, просящий с утра «минутку доспать», пытаются продлить свой «сон».
Они ненавидят нас сейчас за то, что мы им говорим, что их мир не существует, что мы настойчиво возвращаем их из игры, где они все великие герои, в реальный мир, в котором они жалкие подонки. Они этого не могут простить. И уцелевшие никогда этого не простят. У них была «минута славы», а мы её отобрали.
