Обычно войны начинают люди эмоциональные, амбициозные и обидчивые. Собственно три перечисленных критерия определяют непрофессионала в политике, военном деле и большинстве профессий. Эмоциональность хороша в искусстве. Эмоциональные люди создают шедевры, в то время, как остальные с трудом (и не всегда) поднимаются над средним ремесленным уровнем.
Для не знающих и не понимающих оговорюсь, что средний ремесленный уровень – это не уничижение, это довольно высокий уровень мастерства. Но не шедевр. Мы не всегда можем определить, чем конкретно отличается картина, написанная великим художником, от добротной работы ремесленника. Часто талант становится понятен только потомкам, а современники предпочитают качественную обыденность. Но время всё расставляет по своим местам: гениальные произведения впечатляют и через сотни лет, а то чем впечатлялись современники гениев, забывается в лучшем случае через несколько десятилетий, в худшем – через пару лет.
Новости партнеров
В политике и в военном деле тоже встречаются гении, которые выигрывают, играя с нарушением правил. Тонко просчитав естественную реакцию противника, они подводят его к поражению в ситуации, в которой правильная, а не естественная реакция, позволила бы ему одержать оглушительную победу.
Классический вариант – Наполеон при Аустерлице. В сложившейся ситуации он должен был срочно отступать к своим разбросанным по Австрии корпусам, чтобы попытаться ликвидировать перевес союзников и получить минимальный шанс, но он правильно оценил свои противников и дал сражение.
Имевшие численное преимущество союзники, действуй они правильно (по плану Кутузова), а не естественно (по желанию Александра I и Франца II), отошли бы на соединение с армией Беннигсена, входившей в это время в Галицию и получили бы двукратный перевес. При этом в тылу у Бонапарта уже готова была выступить Пруссия, способная выставить на поле боя не менее 150 тысяч человек. Победа была обеспечена без сражения.
Но молодые императоры эмоционально хотели одержать победу над самим Бонапартом. И закономерно проиграли.
Спокойный и мудрый военный или политический деятель никуда не спешит, позволяя суетиться своим противникам, оценивая ситуацию и ожидая наступления подходящего момента, а также подготавливая его малозаметными тактическими манёврами. Когда же момент наступает, от наносит молниеносный удар, который не всякий наблюдатель успевает заметить. У современников зачастую складывается впечатление, что шедшая к победе сторона внезапно проиграла и была обращена в прах благодаря досадной случайности, отдавшей победу в руки недостойного.
Но мудрый и не стремится к чинам, наградам, званиям, обожанию и даже просто пониманию современников. Ему важно одержать победу – победить с минимальной затратой собственных ресурсов, при этом нанеся противнику невосполнимые потери. Выиграть так, чтобы победа в сражении определила исход всей войны. При этом он совсем не против того, чтобы его считали серостью, которой случайно повезло. Тем больше шансов, что в следующий раз враг опять будет не готов и опять «повезёт». Хоть на самом деле такое «везение» долго и скрупулёзно готовится, не оставляя в конечном итоге противнику шансов на спасение. Точный расчёт всегда бьёт эмоцию.
Макрон – очень эмоциональный человек. Недавно он закатил истерику из-за того, что где-то в социальных сетях его жену назвали трансгендером. И начал долго, нудно и крайне неубедительно доказывать, что это неправда. При том, что это действительно неправда и мадам Макрон была женой и матерью задолго до того, как вторым браком вышла замуж за своего бывшего ученика, после объяснений и опровержений Макрона количество верящих в её трансгендерность должно было только увеличиться.
Новости партнеров
Эффективно было бы не обращать внимания на эти слухи. Но Макрон сам же их не только легализовал, но и широко распространил. Ибо простой слух – это одно, а слух, на который обращает внимание и который бросается опровергать сам президент – совсем другое.
Вот этот-то самый Макрон, амбициозный и эмоциональный, но, к сожалению, не художник, а политик, решил отправить на Украину французские войска. Немного – тысячи две – две с половиной. С задачей то ли что-то в глубоком украинском тылу охранять, то ли кого-то чему-то в том же глубоком тылу обучать.
Формальная причина – Макрон считает, что Запад не должен дать Путину победить на Украине. В это обоснование верится с трудом. То есть, Запад, конечно, очень не хочет, чтобы Путин победил на Украине, но у него почти нет способов этому помешать. Как показали последние месяцы, даже прямые намёки на возможность повышения Западом ставок до последнего предела – до европейской войны, которая почти гарантированно должна будет перерасти в Третью мировую ядерную, ни на российское руководство, ни на российское общество особого впечатления не произвели.
Возможные варианты развития событий после ввода войск, в том числе и варианты западных планов, я уже рассматривал в своих эфирах и ещё рассмотрю в своих публикациях. В данном же материале я хочу сосредоточиться на тех внутренних качествах Макрона, которые подвигли его принять данное решение.
Необходимо иметь в виду, что при всех вариантах развития событий действия Макрона авантюрны, так как их успех должен определяться разными источниками, которые ни сам Макрон, ни Франция не контролируют. Более того, ключевым игроком всё равно выступают США. Без их ядерного потенциала, совокупных ядерных возможностей Великобритании и Франции критически мало, для того, чтобы не только рассчитывать свести ядерную конфронтацию с Россией вничью, но и, учитывая возможности российской ПРО и полученный ВС РФ в ходе украинского конфликта опыт, даже нанести России чувствительный ущерб.
Кстати, не факт, что Британия, доведя Францию до порога ядерной конфронтации с Россией, сама (без США) останется с Парижем до конца, а не сойдёт с поезда перед конечной остановкой. Так что, по большому счёту, таская каштаны из огня для Вашингтона, Макрон, как до него Зеленский, может рассчитывать только на себя.
Желание закрепить за собой вакантное (после ухода Меркель) место лидера ЕС, безусловно, играло в инициативе Макрона важнейшую роль. Но это не объясняет почему был избран столь опасный и далеко не однозначный способ прославиться.
Думаю, что ключевую роль здесь сыграла банальная обида Макрона на Путина. Французский президент почти год жалуется, что Путин не берёт трубку, когда он пытается до него дозвониться. А вот накануне обнародования информации о намерении Франции послать свои войска на Украину, Макрон, беседуя с журналистами, заявил, что когда Путин ему позвонит, он (Макрон) не возьмёт трубку.
Новости партнеров
То есть, сообщая о намерении отправить войска, Макрон ожидал, что поскольку в Москве не могут не понять, сколь опасная эскалация затевается, Путин бросится звонить в Париж. Вот тут-то уязвлённый Макрон и отыграется: помаринует его пару дней, а затем, так уж и быть, снимет трубку и даже согласится с тем, что французские войска пока останутся дома.
Прекрасный план, который сразу должен был продемонстрировать всем значительность фигуры Макрона и предостеречь от попыток его игнорировать. Но Путин не позвонил. У него и без Макрона дел полно.
Теперь наш эмоциональный французский друг оказался в дурацкой ситуации. Отменить ввод войск нельзя – об этом прокукарекали на весь мир. С другой стороны, когда по этим войскам начнут прилетать российские боеприпасы, сразу понадобиться решать, что делать дальше: то ли с позором бежать с Украины, то ли поднимать уровень эскалации.
Макрон бы, конечно, выбрал дальнейшую эскалацию. Но вот незадача – Франция не имеет (по крайней мере пока не имеет) для этого достаточных сил и средств. Как минимум, для успешной эскалации необходима активная и полномасштабная поддержка Восточной Европы. Однако восточноевропейцы, включая поляков, пока что готовы отправить по 2-3 тысячи военных на Украину (что не решает проблему формирования там боеспособной группировки), но не готовы втягиваться в прямой конфликт с Россией.
Может быть их удастся переубедить и они бросятся с головой в омут войны. Но вот это «может быть» и отличает эмоциональных политиков, от спокойных сухих прагматиков. Прагматики никогда не рассчитывают на «может быть». Они точно знают, как будут развиваться события. Бывает, конечно, что и прагматики в своих расчётах ошибаются – жизнь слишком сложна, чтобы её можно было на сто процентов просчитать. Но ошибки прагматиков редко бывают фатальными. В конечном итоге удалось исправить даже ошибку Сталина, допущенную в 1941 году. А вот ошибку эмоционального Гитлера с планом Гитлера с планом «Барбаросса» исправить не удалось.
