Всякая настоящая империя начинается с военной элиты. Рим осознал себя империей в войнах с Карфагеном. Те же войны выпестовали воинскую элиту Рима, которая и определила его могущество на все последующее время. Власть Августа, завершившего гражданские войны и открывшего классическую эру имперского Рима, опиралась уже на мощную преторианскую гвардию, верную императору. Так же поступала и наследующая Западной Восточная Римская империя. Государства – наследники Рима, Австро-Венгрия и Российская империя, были сильны, пока сильны были их воинские элиты. Только разложение воинских элит революционными и масонскими идеями и участие в безумной войне, в которой два осколка Рима искусно стравили друг с другом, и обрушило до тех пор великие государства.
У сегодняшней России также есть один-единственный путь к большому будущему: через создание новой воинской элиты. Новый Рим должен родиться в новых войнах с Карфагеном и обновить мир так же, как две тысячи лет назад обновил его античный Рим. И дело здесь не в имперских амбициях и прочей чуши, которой полнится сегодня мировая либеральная пропаганда. Дело в неумолимой логике истории, логике самой природы, простой и понятной всем здоровым людям истине: с сегодняшним либеральным Карфагеном во главе человечество ждет только окончательное разложение и гибель. Избежать гибели можно только обновив человечество. Обновление же возможно только через войну. Пять с половиной тысяч лет человеческой цивилизации, увы, не предоставили иного рецепта. Даже христианская истина утверждала себя в мире с Библией в одной руке и мечом в другой. И еще раз – никак иначе, как только через войну, обновить и спасти мир невозможно.
Новости партнеров
Так было и в дни становления античного Рима. О чем в свое время замечательно писал Г.К. Честертон, назвавший войну Рима с Карфагеном схваткой богов и бесов: «Никого не убедишь оставить чуму в покое. Именно это мы должны понять, даже если нам придется поступиться некоторыми нравственными взглядами, иначе мы не поймем, что же случилось, когда на другом берегу (Средиземного моря) закрыл римлянам небо Карфаген – темный, как Азия, и порочный, как империализм… Он был старше, и много сильнее, и много богаче Рима… Он назывался Новым потому, что он был колонией, как Нью-Йорк… И, как во всех колониальных центрах, в нем царил дух коммерческой наглости… Очень сильный в преуспевающих торговых странах и всем нам хорошо знакомый. Это – холодный здравый смысл и проницательная практичность дельцов…
В Новом городе, который римляне звали Карфагеном, как и в древних городах финикийцев, божество, работавшее «без дураков», называлось Молохом; по-видимому, оно не отличалось от божества, известного под именем Ваала… Молох не был мифом; во всяком случае, он питался вполне реально. Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь. Чтобы это понять, попытайтесь себе представить, как манчестерские дельцы, при бакенбардах и цилиндрах, отправляются по воскресеньям полюбоваться поджариванием младенцев… Почему практичные люди убеждены, что зло всегда побеждает? Что умен тот, кто жесток, и даже дурак лучше умного, если он достаточно подл? Почему им кажется, что честь – это чувствительность, а чувствительность – это слабость? Потому что они, как и все люди, руководствуются своей верой… Они считают, что миром движет страх и потому сердце мира – зло. Они верят, что смерть сильней жизни и потому мертвое сильнее живого…
Карфаген пал потому, что был верен своей философии и довел ее до логического конца, утверждая свое восприятие мира. Молох сожрал своих детей. Боги ожили снова, бесы были разбиты. Их победили побежденные; можно даже сказать, что их победили мертвые. Мы не поймем славы Рима, ее естественности, ее силы, если забудем то, что в ужасе и в унижении он сохранил нравственное здоровье, душу Европы. Он встал во главе империи потому, что стоял один посреди развалин…». («Вечный человек»)
Победа над Карфагеном и контроль над Средиземным морем обратили Рим в Империю. А затем Империя подчинила себе мир, держа меч в одной руке, а идею справедливой власти над миром – в другой. «Римлянин! Ты научись народами править державно. В этом искусство твое! – налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!» – так Римскую идею формулировал «отец Запада» Вергилий. Затем эстафету Рима приняла христианская Византия. А затем пришло Новое время, в хаосе социальных революций и мировых войн неся реванш Карфагену. И когда последние осколки традиционного Рима – Российская и Австро-Венгерская империи – пали, новый атлантический Карфаген на том берегу мира обрел, наконец, новую мощь.
И тогда России, этому последнему Риму, не осталось ничего иного, как снова восстать из пепла и встать «одному, посреди развалин» старой христианской Европы. Именно этот момент мы и переживаем сегодня. И именно это нам снова предстоит сделать: мертвым воскреснуть, побежденным – победить. Не потому, что это «имперские амбиции», а потому что «в ужасе и в унижении» мы сегодня остались во всем мире теми единственными, кто «сохранил нравственное здоровье, душу Европы».
Именно для этого миру нужен Рим. И именно для этого Риму нужна новая воинская элита. Элита, которая рождается и закаляется в войне. Не в бандитских разборках за «мешок злата» и залоговых аукционах, а в войне за правду, справедливость и очищение мира.
Вообще, деградация современного мира, этого нового Карфагена, более всего заметна по деградации его элит. Невозможно не перестать удивляться, обращая взгляд от властителей прошлого – карлов, людовиков, кайзеров – к одномерным выкидышам демократии настоящего, стремительно продолжающим свою отрицательную эволюцию от карликов к мышам. Всей этой возне медийных зверушек, президентов и премьер-министров, хлопотливо копошащихся в телевизионном мирке, представляющем собой нечто среднее между террариумом и публичным домом для престарелых.
Новости партнеров
На днях наши социальные сети облетело фото: адмирал-трансгендер Рейчел Левин, замминистра здравоохранения США, и помощник министра ядерной энергетики США Сэм Бринтон стоят вместе на вечере во французском посольстве – один в форменном кителе с юбкой, другой в платье и женских туфлях. В общем, ничего необычного: просто армия нового Карфагена. С другой стороны, есть ли аргумент против современного мира более красноречивый?
Тот же самый Рейчел Левин на днях радостно сообщил(о), что администрация Байдена активно занимается подготовкой к введению практики блокировки полового созревания детей и беспрепятственной смене пола. Это тот самый момент, когда каждому нормальному человеку на планете должно стать отчетливо ясно: этот мир неисправим. Его можно только предать огню. Карфаген снова должен быть разрушен. И «манчестерские дельцы, при бакенбардах и цилиндрах», отправляющиеся «по воскресеньям полюбоваться поджариванием младенцев» и прочие «практичные люди», убежденные, что «зло всегда побеждает… что миром движет страх и потому сердце мира – зло», верящие, что «смерть сильней жизни и потому мертвое сильнее живого», должны оказаться там же. И на этом пепелище должен быть построен новый мир. А осуществить это могут только новые воинские элиты. Настоящие, Римские. Элиты, которые рождает и закаляет война за идеалы. Элиты, вырастить которые нам только еще предстоит.
Что ж, Россия всегда была воинской империей. И сегодня пришла пора не только об этом вспомнить, но и поставить ясные задачи. Такой задачей прежде всего должно стать формирование новой пассионарной силы, нового верхнего общественного слоя, который возьмет на себя ответственность за строительство новой цивилизации. Такую силу формирует война, формирует воюющая армия.
Рим всегда вел войны на своих границах. Римские легионеры всегда были привилегированным классом. Армия была лучшим социальным лифтом для римского гражданина. А умелый воин всегда мог рассчитывать и на политическую карьеру, и на богатый надел земли, и на уважение сограждан. Поэтому, да. Нам жизненно необходима новая культурная, интеллектуальная, творческая элита. Но еще более насущна и необходима на сегодняшний день – новая воинская элита, воинская аристократия, которая и становится белой костью воинской империи. Нормальной аристократической элитой традиционного общества.
