Не ошибается ли Пекин, думая, что у Вашингтона с головой всё в порядке?
Одним из наиболее болезненных санкционных ударов коллективного Запада по экономике России стало замораживание ее валютных резервов на сумму свыше 300 млрд. долл. Этот удар заставил задуматься многих: а не произойдёт ли нечто подобное и с их валютными резервами?
На конец февраля, по данным МВФ, в первую десятку стран по величине золотовалютных резервов входили (млрд. долл.): Китай – 3.397; Япония – 1.385; Швейцария – 1.100; Индия – 632; Российская Федерация – 630; Гонконг – 491; Южная Корея – 462; Саудовская Аравия – 442; Сингапур – 427; Бразилия – 358.
Новости партнеров
Особенно серьёзно задумались о судьбе своих международных резервов те государства, которые не присоединились к санкциям коллективного Запада против России. В первую очередь это Китай, Индия, Бразилия и, может быть, Саудовская Аравия. Особенно напряженными на сегодняшний день являются отношения между США и Китаем. Отношения между Вашингтоном и Пекином стали обостряться еще при Дональде Трампе. И тогда уже многие наблюдатели обращали внимание на такую ахиллесову пяту Китая, как громадные международные резервы. Не исключалась вероятность того, что в случае резкого обострения американо-китайских отношений Вашингтон заморозит значительную часть валютных резервов КНР. Прежде всего, номинированную в долларах США.
Когда в конце февраля – начале марта состоялась заморозка более половины резервов Российской Федерации, эксперты повысили вероятность заморозки валютных резервов КНР. Посчитали, что Пекин уже в марте приступит к радикальному сокращению своих валютных резервов. Да и такие страны, как Индия, Бразилия и Саудовская Аравия также могут начать сокращать свои резервы, отползая от доллара США, евро и других «токсичных» валют.
МВФ опубликовал данные о суммарных объемах валютных резервов в мире на конец первого квартала 2022 года. Они составили 12.550 млрд. долл. Для сравнения: на конец четвертого квартала 2021 года этот показатель равнялся 12.920 млрд. долл. За первый квартал текущего года произошло сокращение валютных резервов в мире почти на 370 млрд. долл., или на 2,9%. Конечно, эти цифры могут означать лишь переоценку резервов с учетом изменившегося курса валют по отношению к американскому доллару, в котором выражена величина мировых резервов. А курс доллара по отношению к евро, британскому фунту, китайскому юаню, японской иене и другим валютам действительно подрос.
Впрочем, доля доллара в мировых резервах всё равно несколько просела. В конце прошлого года она была равна 59,43%, в конце первого квартала текущего года снизилась до 58,88%. Напомню, что лучшими временами для доллара США были конец 1990-х и начало 2000-х годов. Максимальная доля доллара США в мировых валютных резервах была зафиксирована в 1999 году – 70,9%.
На конец прошлого года величина долларовых резервов в мире равнялась 7.093 млрд. долл. К концу первого квартала текущего года она составила 6.878 млрд. долл. Произошло сокращение на 215 млрд. долл., или на 3,0%.
Львиная доля всех долларовых резервов в мире состоит из облигаций Казначейства США. По данным Министерства финансов США, за пределами США сумма размещенных американских казначейских бумаг составила (млрд. долл.): на конец февраля текущего года – 7.710,9; на конец марта – 7.613,6; на конец апреля – 7.455,3. Как видим, за три месяца инвестиции в американские казначейские бумаги «похудели» на 255,6 млрд. долл., или на 3,3%.
Присмотримся к валютным резервам Китая. В их составе значительное место занимают упомянутые казначейские бумаги США. Объем инвестиций в эти бумаги сократился в Китае с 1.103,5 млрд. долл. в конце февраля до 1.054,8 млрд. долл. в конце апреля. Т.е. на 48,7 млрд. долл., или на 4,4%. Видимо, Пекин не желает делать более резких движений. Если Пекин будет такими же темпами освобождать свой портфель от американских бумаг, он сможет завершить выход из них не ранее, чем через три с половиной года.
Новости партнеров
Кроме казначейских бумаг США в составе международных резервов Китая есть и другие долларовые активы. Прежде всего, долларовые депозиты в иностранных банках. Данных об этой составляющей долларовых резервов отсутствуют. Какова доля американского доллара в валютных резервах Китая, также неизвестно. Народный банк Китая (НБК) валютную структуру резервов не раскрывает. За многие годы было всего несколько случаев, когда в открытые источники попадала информация о доле доллара США в резервах Китая. В сентябре 2010 года китайское правительственное издание China Securities Journal (CSJ) со ссылкой на источники в Народном банке Китая привело данные о валютной структуре резервов (составивших суммарно 2,45 трлн. долл.): доллар США – 65%, евро – 26%, фунт стерлингов – 5%, японская иена – 3%. В конце июля 2019 года Государственное управление валютного контроля КНР обнародовало годовой доклад ведомства за 2018 год, в котором были приведены следующие цифры: в структуре валютных резервов Китая доля доллара США снизилась с 79 процентов в 1995 году до 58 процентов в 2014 году. Более поздних официальных «утечек» информации подобного рода не было. Эксперты оценивают, что на начало 2022 года доля доллара США в валютных резервах Китая составляла около 50%.
Когда началась санкционная война против России, большинство экспертов сошлись во мнении, что отныне Пекин будет последовательно сокращать свои валютные резервы. В конце февраля их величина составила 3.214 млрд. долл. А вот данные по следующим месяцам (млрд. долл.): март – 3.188; апрель – 3.120; май – 3.128. За три месяца сокращение составило 86 млрд. долл., или 2,7%. Чтобы обнулить валютные резервы, Пекину при таких темпах потребуется более 100 месяцев. Многовато.
Как сообщает Trading Economics, аналитики прогнозировали, что за июнь валютные резервы Китая похудеют на 14-15 млрд. долл. Респонденты The Wall Street Journal оценивали снижение на 22-23 млрд. долл. 7 июля НБК опубликовал данные об изменении валютных резервов страны в июне. Они уменьшились на 56,5 млрд. долл. и составили 3,071 трлн. долл. Это минимальный объем с марта 2020 года. Некоторые СМИ подали эту новость, как важный поворот в политике Пекина. Мол, в июне китайцы нажали «педаль газа» и приступили к энергичному снижению своих гигантских валютных накоплений.
Однако к этой новости следует отнестись сдержанно. Думаю, что отмеченное рекордное сокращение валютных резервов Китая произошло в результате не продаж валютных активов НБК, а их переоценки. Дело в том, что в июне было осуществлено значительное повышение ключевой ставки ФРС США. Она была повышена сразу на 0,75 процентных пункта и достигла уровня 1,50-1,75%. Результатом стало заметное повышение курса доллара США по отношению к другим валютам. В частности, китайский юань подешевел на 0,4% к американской валюте в прошлом месяце, при этом курс доллара поднялся на 2,9% к корзине основных мировых валют.
Проведем простой расчёт. Будем исходить из того, что на конец мая половина валютных резервов Китая была в долларах, другая половина – в иных денежных единицах, составляющих корзину основных мировых валют. Исходя из такого посыла, их величина была на начало июня равна 1564 млрд. долл. Обесценение, обусловленное снижением валютного курса других валют по отношению к доллару, составившее 2,9%, в абсолютном выражении равнялось 45,4 млрд. долл. Итак, сенсационное снижение величины валютных резервов Китая в июне месяце примерно на 80 процентов было обусловлено не решением китайских властей по сокращению своих валютных резервов, а решением ФРС США повысить ключевую ставку.
Вывод из моих рассуждений прост: Пекин исходит из того, что Вашингтон не решится применить против Китая такое оружие, как заморозка его гигантских валютных резервов. У России были заморожены резервы на сумму 300 млрд. долл. У Китая эта сумма была бы на порядок больше. Если заморозку российских резервов можно сравнить с выстрелом в ногу, заморозка китайских резервов означала бы выстрел в голову. Пекин может ошибаться в одном: в том, что у Вашингтона с головой всё в порядке и инстинкт самосохранения не утрачен. Однако, судя по некоторым признакам, у Вашингтона с головой как раз в порядке не всё.
Автор — ученый-экономист, преподаватель, публицист, профессор кафедры международных финансов МГИМО, доктор экономических наук
