С самого начала нашей спецоперации на Украине ее стали сравнивать на Западе с другими войнами и конфликтами, причем эти сопоставления сами по себе очень много говорят как о слабом понимании атлантистами сути происходящего, так и об их желаниях.
Сначала был Афганистан, то есть еще до 24 февраля России начали предрекать «новый Афганистан». Даже если Россия займет украинскую территорию, то все равно в итоге проиграет: начнется длительная партизанская война, которая закончится бесславным уходом оккупантов. Сравнивали при этом в основном с советским опытом ведения боевых действий в Афганистане, а не с американским. И это понятно, зачем напоминать о том, что США изначально не контролировали большую часть страны, да и вывод войск в итоге обернулся моментальным падением проамериканского режима? А то, что вывод советской армии не привел к поражению кабульской власти (которая продержалась почти три года, пока не закончились поставки из СССР), для американцев не имеет значения. Для них главное в афганской войне то, что они сумели организовать вооружение и обучение моджахедов и, по сути, вели их руками войну не с кабульским правительством, а с нами. То же самое они хотят сделать и сейчас, накачивая оружием украинскую армию.
Новости партнеров
Вот только все параллели с Афганистаном сыплются уже по той причине, что СССР участвовал в гражданской войне чужого для нее государства (хотя и наполовину состоящего из тех же среднеазиатских народов, что и советская Средняя Азия) и не был ее инициатором. Смута там началась по внутренним причинам задолго до прихода советских войск. СССР втянулся в войну вопреки своему желанию, но действительно дал американцам повод и возможность перевести гражданскую войну в джихад и войну против «оккупантов». Украина и Россия лишь формально являются разными государствами: по сути, это две части одной и той же исторической России. То есть Россия выступает не как внешний агрессор (каковым считали СССР моджахеды), а как одна из сторон внутреннего конфликта — наподобие гражданской войны столетней давности.
Поэтому при всем желании американцев на Украине невозможно устроить второй Афганистан: мы воюем на своей земле и между собой.
Следующим сравнением стал Вьетнам — и тут уже англосаксы сравнивали со своим опытом. Устроить России второй Вьетнам, то есть поставить ее в положение Штатов в ходе вьетнамской войны. За десять лет американцы потерпели поражение в войне с партизанами и Северным Вьетнамом, которому помогали СССР и КНР, и вывели войска. Вскоре их союзник Южный Вьетнам был полностью разгромлен и присоединен к Северу.
Вот такой сценарий нужно повторить для России на Украине: пусть Москва увязнет там в многолетнем конфликте, а потом Киев, поддержанный США и ЕС, перейдет в наступление и вернет все, включая Крым. Хороший сценарий? Да, вот только абсолютно фантастический. По той же самой причине: принципиальной разнице целей для противоборствующих сторон.
На юге Вьетнама американцы занимались «сдерживанием коммунизма», то есть предотвращением распространения «красной заразы» на Юго-Восточную Азию. СССР и красный Китай они изображали как угрозу всему миру (точно так же, как делают это сейчас, спустя 60 лет) — и нельзя было уступить им ни пяди вьетнамской земли. Без американской поддержки северовьетнамские коммунисты разгромили и заняли бы юг уже к середине 60-х, а американская интервенция продлила агонию на десять лет. И стоила жизни миллионам — не только вьетнамцев, но и камбоджийцев с лаосцами, которых жгли напалмом американские ВВС. Штатам было абсолютно плевать на жизни «спасаемых от коммунизма»: они просто решали свои геополитические задачи (сдерживание КНР и СССР), прикрываясь пропагандистской демагогией.
Точно так же они делают сейчас на Украине — так что если и сравнивать Россию с кем-то из сторон той войны, то с Северным Вьетнамом. Потому что мы тоже восстанавливаем единство своей земли, а против нас делают ставки внешние силы, заинтересованные в закреплении навечно разделения русского мира.
Есть еще и третья аналогия, ее на днях привел в The Washington Post Дэвид Игнатиус. В статье «Байден готовится к длительному ограниченному конфликту на Украине» он сравнил происходящее с корейской войной 1950-1953 годов.
Новости партнеров
Тут надо понимать, что аналогия с корейской войной для Игнатиуса служит цели подготовить общественное мнение к тому, что победить Россию на Украине не получится — ведь до недавнего времени именно тезис о «недопущении победы Путина» был основным в пропаганде Белого дома. Теперь ситуация меняется:
«Белый дом Байдена вынужден считаться с новыми успехами России, которая применяет тактику перемалывания живой силы противника. <…> Сейчас в военной операции наступил перелом, и это вызывает беспокойство у президента.
Самая неотложная задача для Байдена — успокоить запаниковавших европейских союзников, которые заговорили о мире любой ценой, испугавшись издержек затяжного конфликта. На этой неделе европейские руководители как будто пришли в себя, договорившись о введении эмбарго на российские поставки танкерной нефти».
Но затягивание войны, на которое сделали ставку англосаксы, все труднее продать уже не только европейцам, но и американцам, поэтому нужно постепенно подводить к тому, что будет дальше. Игнатиус хвалит Байдена за то, что «на этой неделе он приступил <…> к «скрытому торгу» с Россией, обозначив контуры. В какой-то момент, когда счет мясника будет оплачен, мы перейдем к открытым переговорам с целью урегулирования этого ужасного конфликта». И напоминает о корейской войне:
«Вооруженный конфликт на Украине с его резкими изменениями обстановки переходит из фазы возбужденного оптимизма по поводу упорного сопротивления украинских военных в другой этап, который больше похож на долгую и изматывающую мясорубку корейской войны. Дэвид Халберстам в своей вышедшей в 2007 году книге «Самая холодная зима. Америка и корейская война» назвал ее «озадачивающим, серым и очень далеким конфликтом, войной, которая тянулась бесконечно без видимой надежды на урегулирование».
Война в Корее угнетала и вызывала раздражение: как и украинский конфликт, это была ограниченная война. Американский командующий генерал Дуглас Макартур хотел исправить свои первоначальные просчеты, применив ядерное оружие. Президент Гарри Трумэн разумно отказал ему и отправил в отставку. Американские военные были очень недовольны тем, что их заставили «погибать за ничью», написал Халберстам. Но добиться военной победы с приемлемыми издержками было невозможно, и кандидат в президенты от Республиканской партии Дуайт Эйзенхауэр пообещал: «Я поеду в Корею». Это означало, что он будет заключать мир. И Эйзенхауэр его заключил.
Подписанное в июле 1953 года соглашение о прекращении огня в Корее многим американцам и их отважным южнокорейским союзникам могло показаться поражением. Но сегодня Южная Корея является одной из мировых экономических сокровищниц. И хотя после войны мирный договор так и не был подписан, между Южной Кореей и ее отвратительной северной соседкой почти 70 лет действует хрупкое перемирие. Может быть, это станет образцом для послевоенной Украины».
Иными словами, давайте смиримся с тем, что придется отдать России часть Украины, несмотря на то, что даже в США будут говорить о поражении Вашингтона и победе Москвы. Разделим Украину и построим на оставшейся ее части прекрасную и богатую страну. А русские со своей частью пускай живут в одной большой отвратительной Северной Корее.
Новости партнеров
Что тут сказать? Опять мимо, потому что в корейской войне американцы занимались тем же, чем и во вьетнамской, то есть сдерживанием коммунизма в лице России и Китая. Да, корейскую войну начал коммунистический Север, но он и быстро выиграл ее без особой внешней поддержки. То есть это был внутрикорейский конфликт, имевший все шансы быстро завершиться объединением страны. Но влезли американцы, в ответ пришли на помощь Северу китайцы — и еще два с половиной года войны и миллионы убитых. Страна остается разделенной уже семьдесят лет — и Юг действительно гораздо богаче Севера. Но это сценарий, осуществившийся после внешнего — американского — вмешательства, а если бы его не было, единая коммунистическая Корея сейчас, скорее всего, была бы похожа на Вьетнам, то есть стала бы суверенным и успешным государством. А корейский народ был бы един и куда более счастлив, чем сейчас.
Но сравнение Украины с Кореей несостоятельно: несмотря на наличие таких сильных соседей, как Китай и Япония, корейцы имеют тысячелетнюю самостоятельную историю, они не являются частью китайского или японского народа и их цивилизаций. Нынешняя Украина, то есть Малороссия и Новороссия, является не просто частью русского мира, но и одним из его корней. Существование отдельной прозападной Украины в качестве анти-России, другой России было бы выгодно Западу, но совершенно несовместимо с интересами большого русского народа (включающего наряду с великороссами и малороссов, то есть украинцев). Запад может делать вид, что не понимает этого, и мечтать о «южнокорейской Украине», но Россия не пойдет ни на какие компромиссы в этом вопросе. Потому что это вопрос нашего будущего, будущего нашей страны и нашей цивилизации, будущего нашего народа, а не геополитических игр на чужих землях, как для англосаксонских манипуляторов.
