Проблема Казахстана в последние дни вызывает самое пристальное внимание из-за сложного положения внутри этой страны. События показали наличие в экономике и политике сильных подводных течений. Об этом корреспондент «Интерфакса» беседовал со старшим научным сотрудником Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН имени Е.М.Примакова Станиславом Притчиным, много лет детально изучающим казахстанские политические и социально-экономические реалии.
— Казахстан до недавнего времени казался экономически и политически сильным, а внутреннее положение стабильным. Однако события показали, что это, вероятно, не совсем так?
Новости партнеров
— Если говорить о стабильности в Казахстане, то ответ на этот вопрос не может быть столь однозначным. С точки зрения экономики Казахстан выглядит лидером в регионе по очень многим показателям. Например, по рейтингам инвестиционной привлекательности на постсоветском пространстве, без учета России, он является безоговорочным лидером. Казахстан – мировой лидер по добыче урана с долей 40%. Добыча нефти в прошлом году составила порядка 86 млн тонн. Причем перспективы роста реальны, потому что Кашаган еще не вышел на полную мощность (гигантское шельфовое нефтегазовое месторождение в северной части Каспийского моря – Ред.). По очень многим металлам, например, по меди, цинку тоже очень хорошие показатели. Развито сельское хозяйство. То есть, если смотреть на все это с точки зрения макростатистики, то картина выглядит отличной, но в реальности ситуация несколько другая, особенно на местах.
С другой стороны, существует целый комплекс проблем и дисбалансов. В первую очередь надо отметить значительный разрыв распределении доходов между регионами и разными социальными слоями. Почему, например, в Актау (столица Мангистаусской области – Ред.) и других соседних районах положение неустойчивое? Протестные выступления там происходят не первый раз. Ровно десять лет назад трудовой конфликт в Жанаозене привел к серьезным акциям протеста и столкновениям с полицией, что привело к жертвам среди протестующих. Далее. В 2016 году были земельные протесты. Они были антикитайской направленности. Тогда правительство приняло новый Земельный кодекс в Казахстане, который предполагал возможность долгосрочной аренды земли, в том числе иностранными инвесторами. Это вызвало у населения протесты, люди опасались, что Китай может взять в долгосрочную аренду казахстанские земли.
— Если в нефтегазовой сфере все хорошо, то почему в стране, не было своего газоперерабатывающего завода? Как распределяются энергетические запасы в Казахстане?
— Это одна из проблем Казахстана. Страна очень большая по площади – 2 млн километров, а добыча нефти и производство ГСМ происходят в основном на западе. Соответственно, возникает серьезная проблема в логистике, в снабжении всех областей нормальным, качественным бензином и ГСМ. Запасы сосредоточены на западе страны и большая часть из них идет в сыром виде на экспорт, через российские трубопроводы, трубопровод в Китай, по Каспийскому морю. В этом и заключается основная проблема дисбалансов и зависимость от, например, той же России. Потому что если часть областей Казахстана снабжаются с Омского перерабатывающего завода, который находится недалеко от границы Казахстана, соответственно любые проблемы на Омском НПЗ также сказываются и на внутреннем рынке Казахстана. В этом есть серьезная, реальная взаимозависимость двух стран. Часть заводов в стране принадлежат Казахскому нефтегазовому комплексу, он в государственной собственности, а часть – в частных руках.
— В Алма-Ате подобные события не первый раз. В советское время там были крупные беспорядки в связи со снятием бывшего тогда первым секретарем ЦК Компартии Казахстана Дин Мухаммеда Кунаева. А сейчас почему? Тоже изменение во власти?
— Нельзя не отметить, что есть разрыв в понимании ситуации в стране центральной властью и властями на местах. Демография, особенно в южных регионах, очень тревожная. Из-за демографического бума на рынке труда появляется огромное количество молодых людей, которые просто не могут найти себе работу. Как правило, это касается сельской местности, что соответственно отражается на проблемах с обеспечением всех качественным образованием. Если люди пытаются куда-то переезжать, то, конечно, в первую очередь они переезжали в Алма-Ату.
Последние пять лет очень серьезные изменения в демографии происходили именно там. Огромное количество людей из аилов (или аул – поселение сельского типа – Ред.) стали переезжать в Алма-Ату. Это серьезным образом ухудшало обстановку в социальной сфере, в том числе и криминогенную
Новости партнеров
— У нас в основном едут в Москву
— В столицу, в Нур-Султан, не переезжали, потому что там достаточно жесткий климат и к тому же в столице условия для приезжих более строгие. Переезжали в Алма-Ату – крупнейший город с населением в 2 млн человек. Именно он стал в последние годы очень сильно наполняться людьми из провинции, которые приезжали туда в поисках лучшей жизни. Они, собственно, и создали базу для социального протеста. Для подстрекательства не так много было им нужно. Оказалось достаточным даже такого импульса, как повышение цены на сжиженный газ.
— Это немаловажный фактор для населения. Сжиженным газом в стране заправляется большинство автомобилей!
— Это сейчас так говорят. На самом деле только 8% населения используют сжиженный газ для своих автомобилей. Как понимаете, в принципе это не то количество людей, которые могли бы быть заинтересованными в столь крупных и серьезных беспорядках в стране. Значит, это был только повод, но повод лег на благодатную почву. Возникли требования социальной справедливости, справедливого распределения благ, и даже по вопросам трудоустройства.
— Казахстан достаточно успешно балансировал между Китаем, Россией и Западом. Каково влияние Китая на казахскую экономику и, может быть, на политические отношения?
— Ответ на этот вопрос сложен тем, что есть много закрытой информации. Да, Китай – серьезный игрок, серьезный инвестор, он контролирует порядка 20% добычи нефти в республике, причем основные активы Китая как раз в Мангистауской области. Но они покупают в основном старые добывающие активы, которые не имеют, с одной стороны, серьезных перспектив, но при этом позволяют обеспечивать определенную добычу. Китай построил трубопровод от Каспийского моря до казахстано-китайской границы. Есть также газопровод, который связывает Туркменистан через Узбекистан и Казахстан с Китаем. Серьезно присутствует Китай в транспортной сфере, используя при этом логистические и транзитные возможности Казахстана. В общем Китай, конечно, заметный и сильный инвестор в Казахстане. Сложность в отношениях этих двух стран связана с кредитной задолженностью Казахстана. В период кризисов 2008 и 2014 годов Казахстан сильно кредитовался у Китая, однако информация о задолженности Казахстана закрыта.
— Роль Китая во внутренних событиях Казахстана сейчас не просматривается?
— Китай в принципе в Центральной Азии ведет себя в политическом аспекте достаточно пассивно. Только в последнее время он начал обозначать какие-то свои интересы и красные линии. В первую очередь они касаются безопасности и темы Синцзянь-уйгурского автономного округа. Для центрально азиатских государств вопрос с жесткой политикой в отношении мусульман в Синцзянь-уйгурском автономном округе чувствителен. Это касается в том числе и этнических казахов, и киргизов. Они часто переезжают из Китая в центрально-азиатские государства, а Китай в связи с этим не один раз пробовал добиться их выдачи. Вот это и есть та конфликтная точка, которая серьезным образом негативно влияет и на китайско-казахстанские отношения.
Новости партнеров
— Еще одна страна, для которой, вероятно, небезразлично, что происходит в Казахстане, это Турция. Турецкий президент не скрывает, что он претендует на серьезное воздействие на мусульманский мир. В Казахстане достаточное количество мусульман.
— В этом кризисе Турция никаким образом не участвует: было всего лишь одно или два заявления турецкого руководства, а в принципе Турция максимально пассивно проявила себя. Вся эта риторика о создании Союза тюркских государств, разговоры о братстве, они по большей части носят номинальный характер. Есть кое-где в Казахстане несколько несистемных учреждений, которые принадлежат к образовательной сфере, где готовят ребят с перспективой для обучения в турецких вузах, где-то работает турецкий бизнес. Разговоров много, но в реальности Турция не настолько сильный игрок в Центральной Азии, как это может показаться из чтения прессы, из заявлений о дружбе и взаимодействии.
— Китай пассивен, Турция пассивна, другие не пойманы — значит война кланов? Не в этом ли ключ к новым преткновениям?
— Мы уже говорили о социально-экономической базе протеста. Конечно, непродуманное решение властей и слабая оценка и прогнозирование возможной реакции населения, недооценка воздействия и чувствительности данного решения на социальные настроения, это все играли свою отрицательную роль. Но не только это.
Безусловно, фактор транзита власти присутствует. Посмотрим на события 5 января. Тогда основные драматические события проходили в Алма-Аты: ночью ввели чрезвычайное положение, а утром уже начались попытки протестующих захватить и акимат (администрация города – Ред.), и МВД, и прокуратуру, и КНБ, и аэропорт. Если сопоставить время заявлений Токаева по кадровым решениям с тем, что происходило в этот день, то складывалось впечатление, что положение совсем ухудшается. Токаев заявлял о перемене правительства: уходит Аскар Мамин, который в большей степени был ориентирован на Назарбаева. Пал акимат, и Токаев заявил об увольнении Самата Абиша, племянника Назарбаева, который является первым замглавы Комитета национальной безопасности. К вечеру пал аэропорт. В это время освобождается с должности главы КНБ Карим Масимов, и Токаев объявляет себя председателем Совета безопасности, хотя Назарбаев должен возглавлять Совет пожизненно.
Вот по хронологическим аспектам 5 января можно сделать вывод, что, как минимум, Токаев и его команда воспользовались сложной ситуацией для того, чтобы перехватить все рычаги власти и влияния внутри Казахстана.
Другой вопрос. Сейчас пошла тема о возможности, что кто-то инспирировал или использовал протесты людей для того, чтобы еще более стабилизировать ситуацию, чтобы таким образом создать себе более благоприятные условия для внутриполитической борьбы. Сейчас говорят о том, что Масимов, возможно, использовал ситуацию и ее еще более дестабилизировал ее для того, чтобы осложнить президентство Токаева и таким образом усилить его зависимость. От чего, или от кого только? Непонятно. Говорят про Кайрата Сатыбалды, племянника Назарбаева, который связан с исламскими кругами. Очень много различного рода разговоров, но понятно, что доказать, кто действительно к чему причастен, очень сложно. Кто к чему подстрекал? Будем исходить из фактов. Официальная линия говорит о том, что было 20 тысяч протестующих, профессионально подготовленных, что часть из них прошла подготовку за рубежом. Это официальная линия. Но мы должны опираться и на то, что мы видим по различным видеосъемкам, по хронологии захвата административных зданий, и как выстраивалась организационно работа протестующих.
— Даже по этим фактам можно утверждать или говорить о наличии некоторых неурядиц в высшем эшелоне власти Казахстана и что процесс перехода власти от бывшего президента к настоящему проходит не так мирно.
— Да, однозначно можно так говорить.
— Существует такое понятие в постсоветских республиках — клан. В Казахстане говорят о клане Назарбаева? В какой степени он силен до сих пор?
— Когда Назарбаев был президентом, то вся страна была кланом Назарбаева, потому что вся политическая система была выстроена под него, и он был единовластным руководителем, и даже сложно было сказать, кто является членом клана, потому что все в той или иной степени являлись командой президента. Когда он официально покинул должность президента, начала прослеживаться линия раздела внутри элиты: кто-то больше ориентировался на Назарбаева, кто-то – на Токаева. Однозначно сейчас мы можем говорить про его семью: Дарига Назарбаева – его дочь, Тимур Кулибаев – это его зять от средней дочери, крупный бизнесмен, ряд крупных бизнесменов Патох Шодиев, один из совладельцев Евразийской группы (международная компания в сфере добычи и переработки минеральных ресурсов – Ред.) Касим Масимов также являлся частью клана президента, Аскар Мамин. Небольшой водораздел пошел, но очень сложно было сказать, что кто-то однозначно член клана Назарбаева, а кто-то нет, ибо это было очень условным понятием.
Сейчас инициатива перехватывается командой Токаева. Мы видим, что постепенно возможности группы сторонников Назарбаева снижаются, и, конечно, этой части политической элиты нужно будет после стабилизации каким-то образом интегрироваться в команду Токаева, и обозначать свою позицию, в том числе и через системную оппозицию, через партии. Пока в Казахстане фрагментации политической системы не было. Возможно, она будет обозначена, но в первую очередь должен быть наведен конституционный порядок.
— Судя по всему, быстрой стабилизации при такой поляризации достичь будет сложно, надо будет решать в первую очередь проблемы с кадрами.
— Это однозначно. Например, ситуация показала, что правоохранительные органы по объективным и субъективным причинам неспособны к обеспечению безопасности, к решению острых задач, которые можно решить при нормально действующей правоохранительной системе. Здесь будет необходимо наводить серьезный порядок и реформировать правоохранительную системе. Токаев в целом заявляет о серьезном пакете реформ. Посмотрим, насколько он пойдет навстречу требованиям общества, навстречу новым реалиям.
— Как вы думаете, почему молчит Назарбаев? Есть даже предположение, что он не жив.
— Предположения ходят разные. В последний раз, когда его видели в Санкт-Петербурге, по тому, как он передвигался, было видно, что он находится не в лучшей физической форме, не так легко мог идти без посторонней помощи, его даже до машины провожал Александр Лукашенко. Значит, фактор один – это физическое состояние. К концу прошлого года постепенно его участие в политической и публичной жизни Казахстана было сведено до минимума, он редко где появлялся на публике, редко делал заявления по актуальным вопросам. Более того, Назарбаев анонсировал готовность передать бразды правления в президентской партии «Нур Отан», и тем самым обозначил тренд на то, что он постепенно уходит. Может быть, он действительно находится в таком физическом состоянии, что ему сложно влиять на ситуацию и управлять ею. Это самое главное предположение.
Второе предположение – это, условно, Горбачев в Форосе. Хотя это маловероятное предположение, учитывая все-таки большое влияние Назарбаева в Казахстане внутри элиты.
— Значит, спор, и может быть даже драка между элитами наблюдается, но она не настолько ощутима?
— Я бы не сказал, что она не ощутима. Обвинения главы КНБ в госизмене – это показатель очень серьезного разлада в элите, это в какой-то мере может быть сведением счетов и одновременно очень серьезный сигнал элитам, что кто не будет встраиваться в новую реальность, тот может столкнуться с серьезным риском для себя.
