Впервые за десятки лет на Кубе вновь появился частный бизнес. Как будут выглядеть кубинские частные предприятия, почему руководство страны отказывается от одного из главных принципов социалистического государства и какое отношение к столь радикальным переменам имеют недавние массовые протесты и эпидемия коронавируса?
В последних числах сентября министерство экономики Кубы объявило о регистрации 32 частных компаний из категории MSME (микро-, мелкие и средние предприятия). Тринадцать из них будут работать в пищевой сфере, шесть – в производственном секторе, три – в переработке отходов, три – в сфере технологий, еще по семи компаниям информации не дали.
Новости партнеров
В других странах подобное объявление не то что не вызвало бы ажиотажа, а вообще прошло бы незамеченным. Однако для Кубы данное событие стало самым настоящим экономическим землетрясением. Землетрясением, чреватым серьезными политическими и социальными последствиями.
Займи себя сам
Дело в том, что частных фирм на Кубе не существовало аж с 1968 года, когда власти уничтожили этот капиталистический атавизм. И более 20 лет понадобилось на то, чтобы правительство осознало, что не может подменить собой частный бизнес – ни в плане создания рабочих мест, ни с точки зрения обеспечения нормальных условий для жизни.
В начале 1990-х кубинские власти, пытавшиеся справиться с очередным кризисом (на этот раз из-за прекращения спонсорской помощи из развалившегося СССР), разрешили местным жителям быть «самозанятыми». И люди ринулись в предоставленную лагуну, после чего быстро поняли, как использовать по максимуму представившуюся им возможность. К 2010 году бизнес «самозанятого» кубинца иногда включал в себя порядка 50 рабочих мест, а в 2019 году численность таких «самозанятых» уже составляла почти 600 тысяч человек (примерно 5% всего населения острова). В основном они работали в туристическом секторе.
Однако в 2019 же году выяснилось, что этого уже мало. Начавшаяся эпидемия коронавируса нанесла серьезнейший удар по туристическому сектору, да и вообще по экономике острова. В 2020 году ВВП страны рухнул на 11%, а в 2021 году падение продолжилось. Ни советских, ни венесуэльских денег на спасение страны уже не выделялось, поэтому кризис прямо отразился на полках магазинов, а также зарплатах простых кубинцев.
В результате в июле на острове начались массовые протесты, которые стали самыми масштабными с 1994 года. Тысячи человек вышли на улицы, как минимум четыре сотни из них были арестованы. И несмотря на то, что летняя протестная активность была в итоге подавлена, а власть начала массовое преследование оппозиции за банальную критику государственного курса в интернете, у правительства не было никаких оснований надеяться на то, что протестный потенциал исчерпан.
Экономическая ситуация продолжала ухудшаться, уровень доверия к элитам падал, перспективы выхода из коронавируса не просматривались, а кубинцы становились все злее. «Репрессии и террор не смогли нейтрализовать это новое поколение диссидентских граждан, и в октябре и ноябре намечаются новые народные вызовы», – предупреждают кубинские диссиденты. Собственно, а чего людям бояться, если у них ничего нет, кроме их штанов? Кубинские правозащитники (которым, понятно, доверять полностью нельзя, но тем не менее) уверяют, что до 70% населения живет за чертой бедности.
Новости партнеров
Бизнес в законе
В этой ситуации власти решили дать новые послабления тем, кто хочет кормить себя самостоятельно. В сентябре в силу вступило новое законодательство, которое расширяет возможности для ведения частного бизнеса.
Так, сам бизнес был легализован. Ранее «самозанятые» бизнесмены со множеством работников существовали на полулегальной основе, по принципу «авось не увидят» и «авось не накажут». Что не только сказывалось на эффективности самой работы (кто ж будет вкладывать серьезные деньги в бизнес, чье будущее не гарантировано?), но и давало чиновникам простор для различных злоупотреблений.
Теперь у бизнеса есть легальный статус (микробизнес – до десяти работников, мелкий – до 35, средний – до 100), а компанией могут владеть несколько человек. Так, 20 из 32 компаний существовали раньше в форме «самозанятости». «Теперь эти новые экономические акторы… могут на легальных основаниях заниматься своей деятельностью», – говорится в официальном заявлении министерства. В ведомстве подчеркнули, что сейчас рассматривают другие заявления о создании частных компаний – и якобы пока не собираются отклонять ни одно из них. Работать эти компании могут во всех сферах – кроме тех, которые власти считают стратегическими (оборона, здравоохранение, образование, горнорудное дело и т. п.).
Местные жители и иностранные правозащитники довольны решением властей – однако призывают президента Кубы (и первого секретаря компартии) Мигеля Диаз-Канеля сказать «б», «с» и другие буквы алфавита. Реформы, по их мнению, являются половинчатыми и требуют дополнений. Источников надежного кредитования для бизнеса, возможности создания профессиональных компаний (юридических фирм, конструкторских бюро и т. п.), а также уважения к кубинской диаспоре за рубежом.
Дело в том, что значительной частью кубинского бизнеса владеют иммигранты, проживающие в США (и руководящие компанией через какого-нибудь подставного кубинского гражданина). И легализация им не грозит, ведь, согласно новым законам, местные ООО могут открывать только кубинцы. Это большое упущение – достаточно вспомнить, что рост Китая проходил в значительной мере на деньги и инвестиции китайской диаспоры за рубежом. «Пока власти пытаются использовать эмиграцию в качестве кассы, не предоставляют им законных прав, называют их «червями» за критику политической системы, доят из них каждый доллар, как из коров, маловероятно, что на остров потекут значительные суммы денег для создания новых предприятий», – приводит издание Diario de Los Americas слова одного из кубинских экономистов.
Через тернии к терниям
Еще одна претензия связана с тем, что курс на реформы является, по мнению правозащитников, недостаточно радикальным. «Для экономических и политических изменений нужны сначала культурные и моральные изменения. Не будет никакого экономического прогресса в стране до тех пор, пока на Кубе не будет свободы слова, возможности творить, рыночной экономики, гражданских и политических свобод, культуры диалога. Никакие реформы не закончатся успехом до тех пор, пока кубинское руководство не начнет мыслить по-другому», – пишет Havana Times (чья редакция расположена в Никарагуа).
Новости партнеров
В теории, конечно, это не совсем так. История международных отношений знала примеры того, как экономические реформы успешно осуществлялись без политических, и уж тем более без свободы слова и возможности творить. Однако эти примеры в основном касаются азиатских стран (Сингапура, Южной Кореи), где население гораздо более послушно и привычно к диктатурам – в отличие от горячих кубинских парней.
Есть, конечно, еще один вариант модернизации – без политических реформ, но с опорой на народную мобилизацию. Однако и тут есть ряд условий. «Любые grand strategies с тотальной мобилизацией возможны а) при наличии широчайшей народной поддержки и веры. Это как алексее-толстовский Телегин говорит про рабочего Рублева: «Его тиграми, а он Интернационал запоет». б) при критической массе таких рублевых, резервом для которых выступает крестьянская среда, многочисленная и готовая почти на все, ибо все равно бескрайние просторы чего угодно лучше «тошноты сельской жизни», – пишет известный российский политолог Сергей Маркедонов.
И если второе условие для Кубы еще частично применимо, то с первым большие проблемы. В коммунизм/социализм значительная часть населения не верит и ни с каким благом/ностальгией эту идеологию не ассоциирует.
По некоторым данным, каждый третий из ныне живущих кубинцев родился уже после распада Советского Союза, а значит, он не жил в те благословенные времена, когда остров субсидировался СССР и действительно был привлекательным, романтичным местом Свободы. Девяностые, нулевые и десятые годы для Кубы – это времена шествия через тернии к терниям. А люди, которые видели только тернии, всегда стремятся к мифическим звездам. Зачастую не зная, что они обжигают.
