Европейское турне президента США Джо Байдена должно было вернуть евроатлантическую солидарность и показать России ее место. В итоге Россия оказалась супердержавой, равной США, а разногласия между союзниками только усилились.
Договорились договариваться дальше — это не только и не столько про встречу Джо Байдена с Владимиром Путиным, но и оценка всего семидневного вояжа американского президента в Старый Свет. Но если в контексте переговоров с Россией наметки для дальнейшей коммуникации можно считать безусловным успехом, то в деле укрепления атлантического союзничества отсутствие сиюминутных побед в США расценивают как неудачу.
Новости партнеров
И хотя европейские лидеры страстно хотят вернуться под широкий финансовый и военный зонтик американцев, а Штаты изо всех сил этот зонтик восстанавливают, склеить разбитое Дональдом Трампом уже вряд ли удастся — слишком велико недоверие элит по обе стороны океана друг к другу и ко всему хаотичному миру. Оттого быстро сформировать антикитайскую коалицию Байдену вряд ли удастся: выгоды от сотрудничества с КНР — вот они, и перспективы ясные, а что придет в голову следующему хозяину Белого дома, сказать трудно.
Сегодня очевидно, что логика внешней политики Байдена будет строиться вокруг формирования институализированной конкуренции с Китаем и сохранения статуса единственной сверхдержавы. Трамп обеспечил конфронтационный разрыв обязательств Америки перед союзниками, партнерами и оппонентами, которые Вашингтону было уже не потянуть. Байдену предстоит задать рамки и правила новых отношений.
Делает он это по лекалам политики холодной войны, которой посвятил большую часть своей активной карьеры. Упрощенно это означает: договариваться там, где можно, давить там, где нельзя, дружить там, где выгодно, уступать там, где тонко. Такой подход даст миру временную хрупкую стабильность, но не предотвратит скатывание в глобальные конфликты, особенно после того, как последнее поколение времен холодной войны окончательно покинет мировой политический олимп.
Не стоит удивляться, что столь ожидаемая встреча Владимира Путина и Джо Байдена получилась такой теплой. По крайней мере, риторика мировых лидеров по отношению друг к другу и сонму проблем между Россией и США принципиально изменилась и не была похожа ни на одно публичное выступление президентов за последние лет десять. Вероятно, оба лидера, плоть от плоти постъялтинской дипломатии, наконец встретили достойных собеседников и больших политиков. И этот контраст на фоне современного поколения менеджеров, бюрократов и временщиков в ранге высоких руководителей государств и корпораций придал переговорам особенный статус, а Байдену и Путину добавил взаимопонимания.
О нет, никаких надежд и иллюзий: санкции останутся, антагонизм не исчезнет, давление на Россию может даже усилиться. И подход Штатов к Москве вряд ли имеет второе дно: не допустить «выдавливания» крупнейшей ядерной державы к союзу с Пекином, сохранить платформу для переговоров, диалог и мониторинг силовиков, обеспечить разменные механизмы по локальным регионам вроде Ирана, Сирии или Ливии, оговорить сферы влияния и «красные линии». Примерно такой политикой Байден занимался и во время визитов к советскому руководству в ранге председателя комитета Сената по международным отношениям, и позже — когда посещал Россию в должности вице-президента при Бараке Обаме.
Теперь давайте посмотрим на сухой остаток от встречи в Швейцарии. Трек первый: смягчение конфронтации. Послы возвращаются, начинаются переговоры об обмене «пленными» — осужденными россиянами и американцами, произносятся ритуальные слова о значимости обоих государств для сохранения мировой стабильности. Ранее — смягчение риторики о правах человека, принципиальный «Северный поток — 2», санкционная пауза.
Трек второй: новая платформа для диалога. Восстановление дипломатических контактов по широкой повестке, поиск взаимоприемлемых договоренностей на осень для подписания двусторонних соглашений — это закрепит начатый диалог. Официальное сотрудничество по вопросам кибербезопасности (раньше на этом месте была проблема международного терроризма), стратегической стабильности и контролю над вооружениями, переговоры по Арктике — по сути, все традиционные темы последних тридцати лет «больших» переговоров Москвы и Вашингтона. Заметьте, здесь нет модного климата, прав человека или сирийского кейса. Максимальное упрощение повестки, сведение ее до традиционных паттернов с опытными спикерами (а вот что будет с темой кибертерроризма, очень интересно, но, вероятно, контекст мы не узнаем).
Новости партнеров
Наконец, третий трек — это, скорее всего, формирование некоего «геополитического рынка» с пулом предложений на размен. Частично направления уже намечены: скажем, по Украине не оказалось альтернатив Минским соглашениям и переговорам о вступлении в НАТО — Киев остался в зыбкой зоне российского влияния. А Путин подтвердил стремление к безъядерному статусу Ирана. Есть варианты для Афганистана, Сирии, Ливии, арабского мира и даже Белоруссии.
Для Байдена важно стабилизировать потенциально опасные сферы — ядерную и военную — и не допустить отхода Москвы к Пекину, пусть не фактического, но хотя бы в вопросах обмена технологиями и вооружениями. Тогда американский президент получит свободу для дальнейшей риторики о правах человека и санкционном давлении против России: он прекрасно понимает обязательства перед американской элитой и демократической прессой регулярно показывать зубы и обличать мир диктаторов и автократов, хотя сам ни в грош не ставит эту повестку.
Дорожить зарницами
Об итогах переговоров можно также судить по пресс-конференциям лидеров России и США, которые прошли раздельно. В ожидании Владимира Путина члены российской делегации — министр иностранных дел Сергей Лавров, его заместитель Сергей Рябков, замглавы администрации президента Дмитрий Козак, помощник президента Юрий Ушаков и начальник генштаба Валерий Герасимов — вели между собой непринужденную беседу, часто улыбались и явно пребывали в хорошем настроении.
Российский лидер говорил с едва заметной улыбкой и выглядел очень энергичным, словно не было четырехчасовых переговоров, а прошла непринужденная беседа между хорошо понимающими друг друга собеседниками. Отвечая на вопросы прессы, Путин объявил о готовящемся возвращении послов США и России к месту своей постоянной службы и о том, что внешнеполитические ведомства двух стран начнут «консультации по всему комплексу взаимодействия на дипломатическом треке».
«Что касается Украины, то да, эта тема затрагивалась. Не могу сказать, что уж очень подробно. Но, насколько я понял президента Байдена, он согласен с тем, что в основе урегулирования на юго-востоке Украины должны лежать Минские соглашения. По поводу возможного вступления Украины в НАТО — эта тема затрагивалась “мазком” — сказал Путин и сделал непроизвольный жест, показывающий, что это небольшая и уходящая проблема/ — Здесь, пожалуй, нечего обсуждать».
В ходе пресс-конференции президента России были высказывания, которые можно условно назвать «антиамериканскими», но по сути это был резкий ответ американским журналистам, которые задавали свои вопросы с позиции «когда Россия начнет вести себя в соответствии с нашими ожиданиями?». Путин дал понять, что Москва никогда не будет вести себя в соответствии с ожиданиями противника, и напомнил, что ранее США официально провозгласили Россию своим врагом.
Кроме того, президент России намекнул, что стране, в которой постоянно происходят погромы и стрельба на улицах городов, убивают безоружных демонстрантов (которые вошли в Капитолий), вторгаются в другие страны и проводят военные учения у границ России, следует заняться своими проблемами, а не учить жизни других.
Новости партнеров
Однако эта жесткость в высказываниях никоим образом не касалась состоявшихся переговоров и лично Байдена. Напротив, в адрес своего американского коллеги Путин выбирал предельно комплементарные определения. «Если вы меня спросили о том, каков собеседник и партнер президент Байден, я могу сказать, что очень конструктивный, взвешенный человек, как я и ожидал, очень опытный. Он вспоминал немножко о своей семье, о том, о чем с ним мама говорила, — это важные вещи. Они не имеют вроде бы прямого отношения к делу, но тем не менее все-таки показывают уровень или качество его моральных ценностей. Это все достаточно привлекательно, и мне кажется, что мы в целом говорили на одном языке. Это совсем не значит, что мы должны обязательно заглядывать в душу, в глаза и клясться в вечной любви и дружбе, — совсем нет. Мы защищаем интересы наших стран, народов, и эти отношения всегда прежде всего носят прагматический характер», — сказал президент России.
При этом Путин предостерег от излишнего оптимизма по поводу начавшегося диалога России и США, напомнив об американском парламенте, который ранее многократно торпедировал попытки Трампа нормализовать отношения между двумя странами. «Конгрессмены — народ изобретательный, чего они там еще напридумывают, я не знаю», — сказал российский лидер.
При этом Путин сделал заявление, которое передавало его общее ощущение от состоявшегося диалога, и, судя по нему, были реализованы наилучшие ожидания от встречи. «Знаете, Лев Толстой как-то сказал: в жизни нет счастья, есть только зарницы его, дорожите ими. Мне кажется, что в такой ситуации не может быть какого-то семейного доверия, но “зарницы” его, мне кажется, промелькнули», — сказал Путин.
Взгляд из Белого дома
Президент США немного позже провел свою пресс-конференцию, в ходе которой у него была возможность не только рассказать о своем видении состоявшихся переговоров с президентом России, но и опровергнуть заявления Путина в случае несогласия, поскольку Байден заявил, что смотрел пресс-конференцию российского президента. Однако глава Белого дома фактически повторил тезисы российского президента. «Нет альтернативы личному диалогу между лидерами стран. На нас с президентом Путиным лежит уникальная ответственность за управление отношениями между двумя могущественными и гордыми странами — отношениями, которые должны быть стабильными и предсказуемыми. И мы должны уметь сотрудничать там, где это в наших общих интересах», — сказал Байден.
В начале своего европейского турне Байден выступил перед американскими военными, расквартированными на авиабазе Милденхолл в Великобритании, и заявил: «Встречусь с мистером Путиным, чтобы дать ему знать о тех вещах, о которых, как я считаю, он должен знать». Аудитория встретила эти слова бурной овацией, поскольку поняла их как намек на разговор с позиции силы.
Но на пресс-конференции по итогам переговоров Байден счел нужным уточнить, что, высказывая свою озабоченность Путину по ряду внутриполитических российских вопросов, он не мог поступить иначе. «Я также сказал ему, что ни один президент Соединенных Штатов не сможет сохранить доверие американского народа, если не выступит в защиту демократических ценностей и не будет отстаивать всеобщие права и основные свободы», — сказал президент США.
Таким образом, первоначальный план Байдена, предусматривавший демонстрацию жесткой линии переговоров для прессы и уважительный тон на переговорах, претерпел резкие изменения: он счел нужным публично продемонстрировать равноправие двух стран и отсутствие враждебности. «Я сказал президенту Путину, что моя повестка дня не против России», — отметил Байден, но уточнил, что готов реагировать на действия, которые «наносят ущерб интересам Америки».
Кроме тем переговоров, названных Путиным, Байден упомянул Сирию, Афганистан, Белоруссию и Иран, который «не должен получить ядерное оружие». Что касается Украины, президент США подтвердил свою приверженность Минским соглашениям (выполнения которых Киев пытается избежать) и заявил о поддержке «территориальной целостности Украины». Таким образом, можно констатировать, что тема Крыма вынесена Байденом за скобки — признавать его российским США не станут, но и настойчиво требовать его передачи Украине пока не будут.
Отвечая на вопрос о возможности новой холодной войны между США и Россией, Байден заявил, что, по его мнению, Путин не желает этого. Аргументируя нежелание Москвы вступать в острую конфронтацию с Вашингтоном, Байден описал довольно сложную геополитическую конструкцию. «Позвольте мне задать риторический вопрос: у вас тысячи километров границы с Китаем. Китай движется вперед напролом к цели стать самой мощной экономической и военной державой в мире», — сказал Байден. Затем президент США упомянул о сложностях российской экономики, которая, по его словам, нуждается в быстром развитии.
Байден не заявил прямо, что Китай обсуждался на переговорах с Путиным, но стройная концепция, где отказ от противостояния с США, осознание «китайской угрозы» и бурный рост российской экономики связаны воедино, вряд ли спонтанно родилась в ходе пресс-конференции. Тем более что предыдущую неделю Байден в значительной части посвятил антикитайским инициативам.
Байден и «большая семерка»
Первый зарубежный визит главы Белого дома был чрезвычайно насыщенным даже с формальной точки зрения: он принял участие в саммитах G7, НАТО, США — ЕС, провел множество переговоров с лидерами стран вышеназванных организаций, и только в его завершение встретился с Путиным.
Предшественник Байдена Дональд Трамп не покладая рук корректировал внешнеполитический курс США. По его мнению, Китай должен быть «поставлен на место», европейских союзников (явно забывших о благодарности Вашингтону и поверивших в свою самостоятельность) необходимо вернуть к реальности, а с Россией нужно построить союзнические отношения.
Байден воспринимался как полный антипод Трампа, и его первые заявления, сделанные на европейской земле, лишь подтверждали эти смелые ожидания. Однако новый глава Белого дома не отменил ни одного решения Трампа, принятого в рамках «торговой войны» с Евросоюзом, он не дезавуировал трамповских претензий к союзникам по НАТО, потребовал от союзников создать коалицию против Китая, отказался от вмешательства во внутренние дела России и предпочел вести диалог с Путиным на равных.
На саммите G7 президент США сразу перешел к делу и предложил его участникам широкий спектр антикитайских мер. В прессу просочилось предложение Байдена подписать коммюнике с критикой властей Китая за «практику принудительного труда, направленную против уйгурских мусульман» и осуждение политики в Гонконге. Согласно утечкам с переговоров, если Великобритания, Франция и Канада согласились с позицией США в отношении Китая, а Япония заняла нейтральную позицию, то Германия, Италия и приглашенные на саммит председатель Евросовета Шарль Мишель и председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен были против. При этом единой позиции по поводу Китая не было как среди сторонников США, так и среди противников противостояния с Пекином. В итоге стороны договорились сделать Китаю относительно мягкое замечание с призывом уважать права человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе и Гонконге.
К относительному успеху Байдена можно отнести предварительное согласие лидеров G7 на глобальный инфраструктурный проект «Строить лучшее для мира» (Build Back Better for the World) в противовес китайской программе «Один пояс — один путь». Но кто будет финансировать этот сорокатриллионный проект, призванный потеснить Китай в развивающихся странах, пока не решено.
Кроме того, «семерка» потребовала от Китая выяснения причин появления коронавируса, давая понять, что не верит в легенду о случайной встрече ящерицы и летучей мыши близ Уханьского института вирусологии. Еще одним камнем в китайский огород стал призыв к стабильности в Тайваньском проливе и к соблюдению статус-кво в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях. Но при этом G7 просит Китай сотрудничать по вопросам сохранения климата.
Что касается возобновления «ядерной сделки» с Ираном, то «решение» саммита было призвано учитывать позицию как сторонников, так и противников сделки. «Ядерную сделку» призвали восстановить, но потребовали от Тегерана новых уступок, не предусмотренных прежним соглашением: отказаться от ракетной программы страны. Этот декларация так же эффективна, как компромисс между мнениями о необходимости объехать препятствие слева или справа: оно в любом случае парализует движение.
В итоговом коммюнике G7 было изложено множество других деклараций — о ситуации в Мьянме, Ливии и Афганистане, о проблеме ядерного оружия Северной Кореи, об Олимпиаде в Токио, о проблеме изменения климата, о пандемии коронавируса, борьбе с коррупцией и хакерскими атаками. Не обошли стороной участники саммита и ситуацию в Украине, в очередной раз объявив Россию «стороной конфликта» и призвали «вывести войска» из Крыма.
При этом, судя по утечкам в прессу, на полях «группы семи» разгорелся занимательный спор о территориальной целостности Великобритании. По словам источников, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, стремясь доказать свою правоту по вопросу границы с Северной Ирландией, обратился к президенту Франции Эммануэлю Макрону с вопросом, как бы он отнесся к ситуации, если бы сосиски из Тулузы проходили таможенную границу по пути в Париж. На это Макрон заметил, что пример неудачный, поскольку Тулуза и Париж находятся в составе одного государства.
Намек Макрона вполне понятен: если Лондон, выходя из ЕС, будет и дальше упорствовать, то он может уйти и без Северной Ирландии. Однако, к глубокому сожалению, эта, вне всяких сомнений, важная проблема не нашла своего освящения в итоговом коммюнике. Таким образом, демонстрация прежнего единства, «разрушенного Трампом», вылилась не в сближение позиций стран «семерки», а в написание бессмысленных деклараций и старательное «заметание под ковер» внутренних проблем.
