Михаил Делягин. Мечта о будущем

Новая русская идеология

Идеологию нельзя выдумать, ее можно только услышать и потом оформить. Когда в 1997 году помощник тогдашнего президента Сатаров написал «в поисках национальной идеи мы прочитали много газет», это, как и многие другие смешные вещи, было мудро.

Российское общество в конце 90-х стихийно создало новую идеологию на основе синтеза социальных, патриотических и обслуживающих их демократических ценностей. «Первым блином» этой идеологии был Примаков, а Путин стал президентом, так как сумел её оседлать и выразить на тот момент наиболее полно.

Сегодня эта идеология кажется нам советской, как казалась с позиций 90-х, но это аберрация исторического зрения: она опирается на разумную часть советского наследства, но, впитав разумную часть его отрицания, значительно более индивидуалистична, гибка, ориентирована на развитие и активна вплоть до агрессии.

Главная универсальная ценность человека – свобода. Надо отнять этот термин у Запада, как Ленин в 1912 году отнял средневековое тогда понятие «Правда» у обанкротившихся монархистов, а Картер – понятие «демократия» у обюрократившегося СССР.

Но свобода бывает разная: «свобода от» деструктивна, ведет к саморазрушению; ее пропаганда является орудием разрушения врагов в глобальной конкуренции. Поэтому настоящая, подлинная свобода – «для».

Свобода приобретает особый характер в современном информационном обществе: в нем человек чувствует себя индивидуально полностью свободным — и при этом без всякого осознаваемого им давления, в силу управления эмоционально-знаковой средой, в которой он существует, принимает почти полностью детерминированные решения. Это алгоритмическое общество – мир социальных платформ, и, если мы хотим выжить в конкуренции, нам придется его создать, не признаваясь в этом. (Общая проблема рефлексивного управления в том, что любое тайное знание умирает, вырождаясь в ритуалы, — и рефлексивное управление распадается; его главная задача — построение самосовершенствующегося социального автомата, но это отдельная тема).

Цель, которой должна служить индивидуальная свобода и на которую она должна быть направлена, объединяя и структурируя всех, пусть и в рамках алгоритмического общества, организованного в рамках национальных социальных платформ, — преображение России на основе соединения русского культурного кода и представлений о социальном и технологическом прогрессе.

Русская культура и российское общество основаны на справедливости, открытом жадном восприятии чужого и превращения его в свое, на одностороннем симбиозе с государством (мы живем в нем, как другие народы живут в ландшафте, истории или книге), на многоуровневой, от семьи до страны, солидарности вовне при конкуренции внутри и, шире, на индивидуальном исполнении коллективных обязанностей. Именно последнее обеспечивает уникальное сочетание индивидуализма и коллективизма, является формулой русскости», уникальным внутренним противоречием и встроенным в культуру двигателем нашего общества.

Наша уникальность в мире заключается сегодня в органичном соединении главных потребностей нашей эпохи: гуманизма, способности к абстрактному мышлению (а значит, техническому творчеству), мессианства.

Эту культурную матрицу, вне которой любая идеология будет не то что мертва, а попросту не замечена, нам предстоит активировать и направить в верном направлении.

При этом надо понимать, что на неизменную культурную матрицу накладываются порожденные информационными технологиями изменения, до сих пор кажущиеся многим временными и даже аморальными:

— пластичность и мозаичность личности,

— падение познаваемости мира и, соответственно, социальной значимости знания,

— смерть логики и торжество образного, интуитивного, мистического и иных форм внелогического мышления,

— системный отказ от интересов в пользу эмоций – в связи с этим рост политического значения музыки и культуры в целом,

— рассыпание способных к самозащите и самосознанию коллективов в «горизонтальное» общество, члены которого разделены и равно бесправны перед произволом платформ и, главное, заранее подсознательно согласны на этот произвол,

— утрата ответственности, то есть отказ от полного самосознания личности, добровольное превращение в неосмысленную клетку чего-то большего (на деле – социальных платформ и потребления в их рамках, пусть даже в рамках основного обмена современности «эмоции в обмен на внимание») — и вытекающая из этого геймификация жизни по Грэму Грину,

— коренная реструктуризация общества: его атомизация на утратившие способность общаться личности и даже субличности и формирование трансграничных сообществ, объединенных эмоциями, типом восприятия и некритически воспринимаемым объектом (поклонения или ненависти – для секты не принципиально),

— безысходный кризис свободного времени как фактор дестабилизации общества на уровне каждой отдельно взятой личности, для общества – на «внутриклеточном» уровне,

— переход от экономики рынка к экономике инфраструктуры, прежде всего социальных платформ (экосистем), от экономики сравнительно простого, монотонного, нетворческого труда – к экономике ренты, прежде всего технологической (то есть ренты на основе творческого труда).

Нам, по инерции живущим в прошлой, навсегда ушедшей реальности, перечисленное и многое менее важное кажется неправильным, подлежащим исправлению, создающим проблемы и преграды.

Для создания же новой реальности, для преображения России, — а такова стоящая перед нами объективная цель – надо принять эту новую реальность и осознать ее как создающую возможности и снимающую преграды. Чтобы созидать будущее, надо принять настоящее и овладеть им; отрицая настоящее, не обустроишь в будущем даже собственной могилы.

Такова наша стартовая позиция, наши внутренние и внешние обстоятельства, которые, пусть и по разным причинам, одинаково объективны и которые мы равно не можем изменить: нам остается лишь опираться на них.

1.1. Образ-идея страны.

Открытый справедливый прогресс. Основной принцип: Вы равноправны, пока антиобщественным поведением не доказали свою враждебность. Права возникают исключительно по мере исполнения обязанностей, в том числе не четко определенных, а формируемых самой личностью в инициативном порядке, перед обществом (вот и вся «цветущая сложность» противоречия между личным и общественным). И те, кто уже исполняют обязанности перед обществом, кто уже живет в нем, имеют больше прав, чем тот, кто только хочет войти в общество. Но этот «порог входа» формализован и в основном сводится к решению задачи интеграции в него и к проверке добросовестности решения этой задачи.

Абсолютное конкурентное преимущество преображенной России, делающей ее островом и очагом прогресса в деградирующем мире (так как распад мира на макрорегионы в Глобальной депрессии будет вести к утрате технологий – что мы уже видим в беспомощности перед супербактериями и смертях от вакцины «Пфайзера» при лидерстве нашей порушенной науки), – сверхпроизводительные, дешевые и основанные на непривычных принципах «закрывающие технологии», которые должны быть найдены и коммерционализированы для широкого применения в стране. В мире и у нас они подавлялись и подавляются монополиями, но в глобальном кризисе последние слабеют, и по мере утраты обычных, абсурдно усложненных и чрезмерно дорогих технологий для «закрывающих» технологий открывается историческое «окно возможностей» (пока еще не вымерли специалисты, способные их развивать или хотя бы применять).

Классический пример – восстановление всех видов соединительной ткани криогенными технологиями, по итогам пятилетних клинических испытаний применяемое сейчас в Нижнем Новгороде. Технологиями безупречно конвенциональной медицины восстанавливают сосуды, сердца, суставы, позвоночники, кровоснабжение мозга, профилактируют коронавирус и лечат его последствия, — но вынуждены бежать в одну из республик в составе РФ, где просто не сложилась медицинская мафия.

Чужой интеллектуальный монополизм в России, и так являющейся объектом холодной войны Запада на уничтожение, должен быть отменен (по идее Павла Дурова о Крыме как свободной интеллектуальной зоне, в которой не действуют права на интеллектуальную собственность не признавших его стран).

Мир деградирует социально, а в значительных регионах и технологически. Общее ощущение от России должно быть таким: Россия возвращает прогресс как норму, причем комплексно и во все сферы жизни. Комплексность очень важна: она позволит примириться с преображенной Россией тем, кто враждебен прогрессу в каких-то отдельных сферах жизни (религиозные ортодоксы, крайние националисты и проч.).

Прогресс – это снижение накладываемых на человека извне транзакционных издержек для высвобождения сил и времени для самоулучшения. Исключение одно: обязательная внешняя защита от деградации («кризис свободного времени», убивший советскую цивилизацию), так как спасать от нее может только общественная культура и мораль, выросшая на жесткой системе государственных стимулов и приоритетов, которые, в свою очередь, должны служить общему делу.

Общее дело – преобразование человечества (на первом этапе путем подачи ему примера) в прогрессирующую и все более справедливую интегральную (или, если паразитировать за глобалистах, приватизируя и выворачивая наизнанку их термин, «инклюзивную») общественную систему.

К сожалению, без обращения ко «всему человечеству» в качестве стимула и ориентира не обойтись в силу мессианского характера русской культуры.

Прогресс для расширения, углубления и обогащения справедливости как высший приоритет означает, что мораль, мотивация и культура могут быть только трудовой — в широком смысле слова, включающим творчество и труд над собой.

Объективное отсутствие критериев гармоничности личности и вероятная импотенция полностью гармоничной личности – прекрасное поле для приложения общественных усилий (чтобы личность не деградировала, она должна напряженно делать что-то все более сложное, испытывать постоянный, хотя и не чрезмерный дискомфорт от того, что еще не достигла каких-то все боле сложных и все более важных для нее целей).

При этом гармонизация должна идти на уровне не личности (так как на нем вряд ли есть четкие объективные критерии), а коллектива и, шире, общества.

Внешняя конкуренция и, шире, внешние кризисы гарантированно будут создавать проблемы, обеспечивая тем самым драйверы для развития.

1.2. Философская основа идеологии – марксизм как наиболее системный, комплексный и проработанный из всех мировоззренческих течений, но, разумеется, без схоластики и заскорузлости.

Как минимум, — марксизм, дополняющий дихотомию производительных сил и производственных отношений дихотомией субстанции и функции капитала по Крылову – Фурсову и понимающий исторический материализм как гибкую научную базу искусства сознательного изменения правил общественного развития.

1.3. Образ государства.

Источник гуманизма и прогресса, демократично (не по форме, а по существу, то есть в интересах общества, — а процедуры при его согласии могут меняться) устанавливающий полезные для разумного большинства и выгодные разумному большинству правила и жестко карающий за их нарушение.

При этом государство устремлено в будущее и поддерживает, постоянно видоизменяя по мере достижения и изменения настроений, его привлекательный образ, потому что мечта о будущем, какой бы размытой и нелепой она бы ни была, всегда побеждает сколь угодно благополучное настоящее и тем более прошлое.

Функциями государства являются, в частности, стимулирование, поддержка и прямая организация изменений к лучшему во всех сферах жизни при жестком блокировании изменений, не улучшающих ситуацию значимым образом (осуществляемых по принципу «реформы ради реформ, чтобы кормить реформаторов»).

Информационные технологии позволяют сделать государство дешевым, невидимым и при этом всепроникающим и вездесущим (вполне в русле русской традиции). Государственная власть у нас традиционно заканчивается на уровне местного самоуправления и не лезет даже в него, потому что с местными проблемами при наличии возможностей и скудных ресурсов люди разбираются сами или сами же вызывают начальника (как внешнего специалиста для решения проблемы или же как силовой ресурс для изменения парализующего сообщество соотношения конфликтующих сил).

1.4. Социальная структура

По данным страховщиков, ещё прошлой осенью 72,3% населения имело доход менее 25 тыс.руб./мес, то есть менее реального прожиточного минимума. В этой ситуации главная мечта России – мечта о надежном, устойчивом благосостоянии: о гарантии работы, стабильном доходе, защищенности от реформ, обмана и других преступлений.

Нынешнее общество 80-процентной бедности должно стать «обществом минимум двух третей» среднего класса по Тэтчер. Поэтому социальная структура плоская: основная часть – средний класс, задачей которого является жизнь в условиях, благоприятных для формирования и раскрытия детских талантов, чтобы дать максимальное число максимально качественных специалистов.

Прибыль как цель общества при современных технологиях делает людей лишними и требует самоуничтожения человечества. Однако превращение в общественную цель саморазвития (а обострение конкуренции при распаде мира на макрорегионы этому будет способствовать) создаст жуткий, всеобъемлющий, позднесоветский дефицит специалистов по формированию людей – как минимум, педагогов и медиков.

Специалисты будут создавать второй уровень общества, а третьим будет количественно незначительная элита – научная и управленческая, включая владельцев и топ-менеджеров социальных платформ.

Средний класс живёт в свое удовольствие и для детей, специалисты – для решения проблем.

Таким образом, социальная структура будет аналогом современных классических представлений с более открытой и ориентированной на общество, а не враждебной ему элитой, специалистами в качестве салариата и средним классом вместо прекариата, так как прекариат не может быть инкубатором для производства специалистов.

Работа, как и в современных классических представлениях, будет самостоятельной ценностью, однако общество будет ориентировано не на утилизацию человеческого материала, а на его прогресс и развитие.

Причина этого – национальный, суверенный характер управления, служащий не внешним глобальным капиталам (сейчас финансовым, затем информационным), а собственному обществу, противостоящему их внешней агрессии. Эта агрессия будет постоянным ключевым стабилизирующим фактором, так как от враждебной системы ценностей и картины мира, в отличие от атомной бомбы, защиты нет.

Важно, что суверенитет информационного мира будет, в отличие от суверенитета мира рыночного, опираться не на эмиссию валюты по потребности своей экономики, недостижимую для нынешней РФ по политическим причинам, но на использовании собственных социальных платформ (соцсетей, переросших в цифровые экосистемы, используемые для управления массами людей).

Такие платформы будут только у США и Китая, вероятно – у Индии. У России есть свои социальные сети, что делает ее положение уникальным: мы имеем технологические предпосылки суверенитета и теоретически можем его достичь (для этого надо превратить соцсети в соцплатформы, то есть начать системно использовать их как инструмент управления).

По структуре занятий наиболее выгодным и, соответственно, наиболее уважаемым занятием должны стать не спекуляции (финансовые спекуляции и вовсе необходимо ограничить по примеру развитых стран соответствующего исторического времени), а производство и создание нового, и прежде всего – создание новых технологий изменения материи и новых технологий совершенствования человека (high-tech и high-hume).

Главным будет становиться создание нового и полезного, затем по важности будет идти производство человека, далее — производство материальных ценностей. Финансовые спекуляции должны подавляться и рассматриваться как вредный элемент пока еще нужной посреднической деятельности.

Собственность по образцу послевоенной и современной Германии будет считаться неприкосновенной только в части, служащей обществу; враждебная обществу собственность будет лишена права на существование.

Все это соответствует переустройству общества с трудового на технологически рентный характер.

В национальной структуре общества необходимо доминирования носителей русской культуры и, соответственно, преобладание русских как наиболее органичных ее носителей. Между тем сейчас их уже точно меньше 80% населения (80,4% было в 2010 году), так что Россия стала многонациональной на самом деле, а не только по политическим декларациям, которые таким образом достигли своей цели.

Обеспечение справедливости и равноправия, в том числе по национальному признаку, обеспечит рост самоидентификации в качестве русских и восстановление рождаемости, но для укрепления целостности общества в жесткой информационной конкуренции потребуются меры социально-психологической инженерии (и уж точно они потребуются для экспансии).

В плане территориального развития принцип прост: чтобы страна существовала, её надо заселить.

Планы стянуть Россию в несколько мегаполисов должны быть признаны преступными. Мегаполисы должны остановить свое количественное расширение; наиболее комфортным представляется жизнь в пригороде по американскому образцу (с возможным ЛПХ) либо в малоэтажном «городе-саде».

При этом для освоения брошенных территорий (в том числе находящихся в хорошем климате) необходимо массовое строительство новых городов (лучшие с точки зрения инженерии и комфорта – те, центры которых строились на пустом месте, как Санкт-Петербург или Одесса). Это может стать дополнительным экономическим локомотивом – с учетом масштабной секьюритизации новой комфортабельной недвижимости (а не человейников, у которых капитализация только спекулятивная и, соответственно, неустойчивая).

1.5. Образ общества

Сочетание значительного числа разнообразных внутренних и внешних сетей, узлы и пересечения которых образуют «силовой каркас» смыслов, настроений и эмоций.

Свободная среда саморазвития.

1.6. Технологический уклад.

Прекращение замены населения России завозимыми гастарбайтерами и отказ таким образом от создания рабовладельческого общества откроет двери массовому техническому прогрессу.

Золотой ключик к будущему — «закрывающие технологии», прежде всего в медицине, педагогике, сфере биотехнологий и энергетике. Основное направление – дополнение использования материалов использованием электромагнитных полей, которым уделяется мало внимания.

Стратегическая перспектива – массовое создание источников крайне дешевой или просто бесплатной энергии, «энергетический коммунизм».

1.7. Отраслевая структура. Бесплатная энергия – кошмар атомщиков. А вообще надо просить Переслегина провести игру на тему как минимум отраслевых последствий появления бесплатной энергии.

Но ясно, что материальный капитал резко скукоживается и сосредотачивается на формировании инфраструктуры, роботизации и защите от плохого климата.

1.8. Образ личности.

Идеал – это творец, созидатель; семья с большим числом детей и возможностью уединения.

Два основных позитивных типа личности: гармонично развитый середняк (питательная почва прогресса) и односторонне развитый специалист (источник и двигатель этого прогресса).

Противоречие и конфликт между ними – один из внутренних двигателей развития общества.

1.9. Образ природной среды

Гармоничное вписывание человека в природную среду, ее умеренное приспособление к его нуждам с учетом отдаленных последствий, при необходимости – коренное преобразование (вроде планов Каддафи по орошению Саудовской Аравии).

Агрессивный экологизм (запрет строительства ГЭС из-за уничтожения вида рыбы) недопустим.

1.10. Образ мира в целом.

Мир будет хаотичен, непредсказуем, жесток, представлять собой поле войны всех со всеми без правил. Традиционные государства будут в лучшем случае оргструктурами глобального бизнеса, а в основном безвольными исполнителями его воли, в том числе для подавления собственных народов.

Россия должна выглядеть как символ порядка, нормальности, понятности и справедливости, совершенно не скрывающей приоритетности своих собственных интересов. Стиль внешнего поведения – Израиль: перефразируя Голду Меир, мы знаем, что никто в мире не прольет ни слезинки по рекам нашей крови, и должны относиться к миру соответственно.

II. Общая объединяющая идеология России. Что в нее обязательно войдет. Критерии, предъявляемые к идеологии, ее функции в актуальной ситуации

Помимо изложенного выше, идеология должна быть гибкой, приспособляющейся к новым условиям. Для этого необходима конкурентная институциональная среда ее разработки и постоянного обновления.

Идеология должна быть открытой и привлекательной (для привлечения сторонников в мире), но опираться на по-английски жесткое понимание своих интересов и ориентацию на них: «Сначала Россия», «wrong or right, my country».

III. Какую форму подачи и какие институты поддержки должна иметь будущая идеология России?

В ходе трети века национального предательства общество утратило способность верить власти. Поэтому введение нового должно маскироваться уже не традицией, как было проработано в Британской империи, а прямым протестом против власти в сочетании с легкой фрондой и независимой от власти поддержкой.

Так было с «Бессмертным полком», который исходно затевался либералами как противовес «победобесию» — и вызвал шквал патриотизма, который смыл этих либералов и саму память о них.

Так было и есть с информационными войнами в соцсетях.

Следует запустить Большую игру (термин заимствован у американской попытки поднять волну террора в России в начале 10-х годов) под условным названием «Построй свою Россию».

Как Навальный предлагал своей пастве каждый день делать простые действия для построения Прекрасной России будущего, так и государство должно применить эту схему как минимум для самоочищения, а также доработки и локализации своей стратегии.

А вот институты поддержки идеологии должны быть традиционными.

Но они не могут ограничиваться информационной сферой: нужны реальные социальные лифты, реальное решение наиболее болезненных для общества проблем, что требуют содержательных социально-экономических и политических изменений.

При этом для молодежи должна быть открытая, публичная социальная вертикаль (сугубо общественной деятельности, помимо профессиональной линии и сферы культуры) и — обязательно – негласно созданная и контролируемая государством сеть тайных сообществ, отвечающая жажде приключений (как в США: публично скауты, непублично – якобы самодеятельные, а на самом деле в основном созданные ЦРУ в 50-е годы студенческие общества).

Кроме того, общество ждет от власти Большой Инициативы: и потому, что это свойственно русской культурной матрице, и в силу влияния информационных технологий, которые делают людей бессильными и разрозненными элементами социальных платформ.

И, когда внезапно окажется, что частные и независимые игры и инициативы людей, якобы не связанные с властью, сливаются с этой Большой инициативой и отчасти именно они породили ее (а государство просто приняло и оформило созданное народом), — это и будет симфонИей власти и общества, это и положит начало преображению России.

IV. Идеология общественная, государственная, партийная (межпартийная)? Кто должен быть коллективным субъектом интегральной идеологии?

Российское общество внепартийно по историческим причинам – ресурсы скудны, «вторую партию народ не прокормит» в самом прямом смысле. Мы интегральны, едины по своей культуре – отсюда внешние галлюцинации о нашем тоталитаризме и коллективизме.

Но общество не оформлено, не имеет механизмов выработки своей воли. (Пресловутый русский бунт часто – просто тупик неоформленного самоуправления, просто способ вызвать начальника, чтоб он, повторюсь, приехал и решил, а с его решением либо заранее все согласны, либо оно самим своим фактом меняет парализующий сообщество баланс сил).

Поэтому коллективный субъект интегральной идеологии — обновляющееся в постоянной внутренней и внешней конкуренции государство как мозг и руки общества.

V. Чем новая идеология XXI века отличается от идеологий XX века? Особенности ее типа, содержания, формы и подачи?

Отличается изменением структуры общества и типа личности: великие идеологии прошлого – для массового индустриального человека, а нам нужно ответить на те же вопросы для только формирующегося, складывающегося, утратившего в силу своего незавершенного характера почву под ногами индивидуального информационного человека.

Особенности типа.

Предельный индивидуализм в соответствием с желанием личности по форме, объективно вынужденный коллективизм по содержанию. Это соответствует миру социальных платформ – и, как ни странно, русской культуре, что дает надежду на наше эффективное будущее.

Идеология должна быть светской, но ощущение снижения познаваемости мира подразумевает ориентацию на бога, что (вместе с общим снижением значимости логики) создает новые возможности для ренессанса «гражданской религии», о которой мечтал ещё Линкольн: в её рамках интересы общества принимаются некритически и неосознанно, на рефлекторном уровне.

Этому способствует объективное структурирование информационных обществ в виде сект, объединенных некритичным восприятием чего-то. Некритичное (в части неэгоистичности, с точки зрения уступки индивидуальных интересов коллективным) восприятие интересов своего общества и есть основа нового патриотизма информационной эпохи.

Особенности содержания.

Великая Отечественная война и индустриальный коммунизм в понимании 30-х годов остались в прошлом. Нужен новый миф, объединяющий людей общим подвигом преодоления, общей победой, общими оправдываемыми им жертвами и задающий вектор движения в будущее: «от чего» и «ради чего» мы уходим во многом предопределяет то, «куда» мы идем.

В качестве такого мифа обществом и частью государства стихийно нащупан миф о «лихих 90-х». Однако сейчас он вступил в лобовое столкновение с социально-экономической политикой и со стремлением части властных акторов реставрировать это время. Данный конфликт блокирует движение в будущее, так как общество увязает в спорах о настоящем (как реанимация конфликта гражданской войны под видом «примирения», которым на деле стала Великая Отечественная, и дискуссия о «сталинских репрессиях», призванные отвлечь людей от их сегодняшних бед, перемещает общество в прошлое: контузия прошлым гарантированно лишает будущего).

Представляется критически важным примириться со сложившимися в обществе мифами об СССР как «Золотом веке» (против порядка 7% монархистов и 15% либералов) и 90-х годах как изгнании из рая и кары за грехопадение и предательство отцов (против 15% либералов) и начать формировать на их основе новый миф о светлом будущем, которое мы все вместе строим во искупление греха.

Особенности формы.

Комплексность и всеобъемлющность. Формирование всех сторон жизни человека (включая бытовой дизайн, музыку и прочее) в соответствии с задачами идеологии, но не прямо, а при помощи «мягкой власти» через управление стандартами и процедурами (по образцу Запада), что не воспринимается человеком как ограничение его индивидуальной свободы.

Особенности подачи. «Под чужим флагом», партизанским образом, против, а не за власть и тем более не от ее имени. Как протест, которому власть потом уступит и который возглавит.

***

Мы находимся в процессе беспрецедентной в истории трансформации не только человечества, но и самого человека как «меры всех начал». Никогда больше на нашей жизни не будет никакой определенности кроме той, которую мы создадим сами, своей волей, желанием и упорством. Что мы хотим и что делаем – то и есть определенность и стабильность; никакой другой определенности и стабильности в нас и вокруг нас еще очень долгое время не будет в принципе.

Поэтому, если мы не хотим, чтобы нашу жизнь структурировали конкуренты, нужна система долгосрочных позитивных целей, постоянно публично проговариваемая, обсуждаемая, развиваемая и корректируемая, которая и создает для общества образ желаемого будущего и позитивную уверенность в завтрашнем дне, необходимую для нормальной психики и управляемости.

Эту систему нельзя навязать извне: чтобы общество приняло её как свою часть и свое продолжение в будущее, надо кинуть в него ее узловые элементы, ее «скелет», а затем вместе с обществом, тщательно контролируя его всегда корыстных и ограниченных активистов, совместными усилиями нарастить «мясо» конкретики и при необходимости исправить первоначальный замысел.

Автор — экономист, политик, публицист, научный руководитель Института проблем глобализации, д. э. н., издатель журнала «Свободная мысль» (до 1991 года — «Коммунист»)

zavtra.ru