Французский президент Макрон в отношениях с Владимиром Путиным пережил свой «момент Меркель», уверяет европейская пресса. Имеется в виду разговор двух президентов, состоявшийся 14 сентября, — точнее, та его часть, что касалась странного отравления Алексея Навального. Детали разговора появились на этой неделе в газете Le Monde — но вначале надо напомнить, что такое «момент Меркель».
Второго марта 2014-го немецкий канцлер позвонила Владимиру Путину, чтобы обсудить с ним ситуацию, сложившуюся после переворота на Украине и в Крыму. Понятно, что Меркель не считала победу Майдана переворотом, — и ее очень беспокоила возможность того, что Россия вернет себе собравшийся к выходу из Незалежной Крым. Точно неизвестно, что сказал Путин (хотя можно предположить, что он высказал ей свое возмущение тем, что Европа не реагирует на киевский переворот), но после разговора с ним Меркель связалась с Бараком Обамой и рассказала американскому президенту, что «она сомневается в адекватном восприятии Путиным реальности» и вообще «Путин живет в другом мире». Эти подробности стали известны из публикации The New York Times — то есть утечка произошла из Белого дома. И хотя немецкие чиновники потом неофициально опровергали сообщение американской газеты, утверждая, что Меркель ничего подобного не говорила, в истории эта ее фраза сохранилась.
Новости партнеров
Для Запада «момент Меркель» — это столкновение с оторванным от реальности Путиным. Теперь, значит, пришла очередь Макрона: как пишет Libération, «Эммануэль Макрон пережил на прошлой неделе свой «момент Меркель», увидев Владимира Путина, который оторван от мира, укрылся в башне из слоновой кости и одурманен собственной пропагандой? Или же тот поднялся на новый уровень политического цинизма, открыто заявив, что ничто не истинно и все дозволено?»
Что же произошло? Дело в том, что, как и в 2014-м, случилась утечка содержания конфиденциального разговора, но если тогда речь шла о том, что сказала Меркель Обаме про Путина, то сейчас уже был пересказан разговор самого Путина. Содержание его беседы с Макроном каким-то образом стало известно Le Monde: речь шла о Белоруссии, Украине, Ливии. Но главной темой публикации стал Навальный.
По данным издания, Путин «пренебрежительно» высказывался о Навальном и назвал его «простым возмутителем спокойствия в интернете», который «совершал незаконные действия и использовал созданный им Фонд борьбы с коррупцией, чтобы шантажировать чиновников и депутатов». Путин якобы сказал Макрону, что Навальный ранее уже симулировал болезни и «мог сам принять яд» (причину он не уточнил), что «Новичок» — далеко не такое сложное вещество, как утверждается, и что его применение, в принципе, не подтверждено». А отсутствие официального следствия в России обосновал «нежеланием французских и немецких экспертов делиться информацией с российскими коллегами». Кроме того, «Путин также посчитал возможным рассмотрение других следов — например, ведущего в Латвию, где сейчас проживает изобретатель «Новичка». На самом деле, в разработке вещества принимали участие несколько советских ученых, и нахождение одного из них за границей не означает возможность его производства, тем более при отсутствии видимого мотива».
Путина в пересказе Le Monde много — а вот Макрона совсем мало: «Макрон подчеркнул, что «Новичок» не мог быть использован частной организацией и что ситуация требует официальных объяснений. <…> Эммануэль Макрон, в свою очередь, сразу же отмел «латвийский след» и принятие яда самим Навальным».
После публикации разгорелся скандал — как из-за ее содержания, так и из-за самого факта разглашения конфиденциального разговора. Проверить, что в изложении Le Monde правда, а что нет, невозможно. Кремль тут же отреагировал, сообщив, что «газета совсем не точна в переданных формулировках» и, самое главное, «вряд ли она могла быть точна, ведь это означало бы, что наши французские партнеры сознательно поделились со СМИ записью беседы двух президентов, что не соответствует дипломатической практике». Пресс-секретарь президента России даже перешел на недипломатический язык, добавив: «Мы не можем поверить в то, что Елисейский дворец сознательно, ну, по-русски говоря, слил в прессу запись беседы двух президентов. Ну это же Франция. Франция не может такого делать».
Увы, может. Хотя французский МИД позже заявил, что «любая утечка внутренних конфиденциальных документов недопустима» и по поводу публикации в Le Monde «проводится расследование», можно практически не сомневаться, что содержание разговора было слито именно из Елисейского дворца. Причем с большой вероятностью — по инициативе самого Макрона. Который буквально в тот же день, когда появилась публикация в Le Monde, выступая с заранее записанной речью на сессии Генассамблеи ООН, заявил, что Франция «не потерпит применения химического оружия — в Европе, в России и в Сирии», а Россия должна «полностью пролить свет на попытку убийства политического оппозиционера с применением нервно-паралитического вещества «Новичок». Причем сделать это «быстро и безупречно», так как французы будут «добиваться соблюдения установленных ими «красных линий».
Макрон атакует Путина — а через утечки еще и подрывает остатки доверия, существовавшие между ними. То есть действует точно так же, как Меркель, — в этом и есть настоящий «момент Меркель», только уже для Путина. Наш президент убедился в том, что с Макроном нельзя говорить откровенно, — точно так же, как в 2014-м он убедился в том, что Меркель и Обама не держат слово.
Новости партнеров
Шесть лет назад Путин неоднократно рассказывал о том, как западные лидеры просили его убедить Януковича подписать с лидерами Майдана соглашение о конституционной реформе и досрочных выборах, которое в итоге было подписано в присутствии представителей Германии, Франции и Польши. И нарушено уже через два дня, когда Верховная рада отстранила Януковича от власти, а Запад сделал вид, что никакого соглашения и не было и никакого переворота не произошло. То есть попытался навязать России свою реальность — в которой Украина будет подвергнута евроинтеграции и атлантизации. Русское представление о собственной истории и реальности, естественно, было другим — отсюда и Крым, и дальнейшая конфронтация с Западом. Реальность Меркель и реальность Путина различаются — как различается немецкий план по собиранию вокруг себе единой Европы и русский план реинтеграции постсоветского пространства, собирания вокруг российской территории исторической России, не говоря уже о Малороссии — Украине. Россия будет сама определять свое будущее — и сопротивляться попыткам увести ее западные земли под разговоры о «европейском выборе», «демократии» и «признании реальности».
Спустя шесть лет от России требуют покаяться за отравление Навального — причем с применением химического оружия. Но когда в ответ Москва требует показать данные экспертиз, на основании которых кричат о «Новичке», ее как будто не слышат — мы все уже установили без вас, ваше дело признать свою вину и покаяться. Так же было и с Украиной: нет никакого русского мира, даже Януковича нет, теперь есть Турчинов и Яценюк, они ведут Украину к евроинтеграции, сидите в своей Москве и не дергайтесь.
История с отравлением Навального используется для открытого давления на Россию и подрыва европейско-российских отношений — причем игра идет откровенно жульническая и наглая. При этом европейские лидеры жестко ограничены в своих публичных заявлениях — сомневаться в «Новичке» они уже не могут — ведь это же «доказано», да и «Путин всегда так делает». Конечно, Макрон, как и Меркель, не верит в причастность Путина к отравлению — но оба вполне допускают, что Навального пытались убить какие-то «добровольные помощники Кремля». Поэтому они хотят, чтобы Путин помог им спасти российско-европейские отношения — признав вину России, разобравшись и наказав виновных. Но виновных в чем? В применении химического оружия? Но это голословные обвинения Запада, не подтверждаемые российскими врачами. Именно поэтому Путин относится к истории с отравлением как к провокации — пусть пока что и непонятно, чьей именно. И рассказывает об этом Макрону — упоминая самые разные версии. То есть реальность Путина выглядит куда более реальной, чем «точно установленное наличие «Новичка» у Макрона. Применение химического оружия? Ну да, мы помним провокации в Сирии — когда о применении Асадом химического оружия трубили связанные с западными разведками «Белые каски», а потом выяснялось, что это организованные ими постановки.
Франция при Макроне претендует на лидирующую позицию в Европе — да и в отношениях с Россией молодой президент пытался выйти из атлантической ловушки. В мае 2017-го, спустя всего две недели после вступления в должность, он принимал Владимира Путина в Версале — да и потом неоднократно говорил о том, как важны для Европы отношения с Россией, призывал к их развитию. «Необходим диалог, многое можно изменить, если есть воля», — это слова Макрона. Насчет наличия у Эммануэля воли в Кремле и раньше были сомнения, но даже диалог возможен только при факте хотя бы минимального доверия — а сливая в прессу свой разговор с Путиным, Макрон уничтожает и то, что от него осталось. Непорядочно? Да, но главное — очень недальновидно.
