Всему, что пишется про внешние силы, выбивающие, образно говоря, стул из-под батьки Лукашенко, я, безусловно, верю. Но при этом петлю на собственную шею натянул он сам! И имя ей – не диктатура, это признак внешний, инструмент. Имя – то, что отличает Беларусь от всех других республик бывшего СССР: живая индустрия. Она-то и стянула намертво шею лидеру, который не мог сохранить ее ничем кроме жестокой личной диктатуры.
Но почему?
Новости партнеров
Впрочем сперва, чтоб не быть голословным, немного фактологии. Лукашенко – единственный постсоветский президент, не профукавший, а преумноживший промпроизводство своей страны. На Украине убито почти все: космонавтика, авиация, судостроение… В России с ее самым нищим в Европе населением при всех ее природных ресурсах – то же самое. И лишь в «картофельной Беларуси», не имеющей ни полезных ископаемых, ни черноземов, всё работает:
— БелАЗ выпускает каждый третий карьерный самосвал в мире;
— МАЗ, МТЗ – до 10% мирового рынка тракторов;
— Белшина – один из лидеров Европы по выпуску автошин;
— Минский завод колесных тягачей делает платформы для наших ракет «Тополь-М», буровые установки, автопоезда для тундры и пустыни и многое прочее, утерянное напрочь нами…
То есть Беларусь по выпуску техники на душу населения бьет остальные постсоветские страны наповал. Так почему же тогда это не крылья, а петля?
Все демократии, построенные бывшей советской партократией, оказались воровскими и несовместимыми с успешным производством. Они не были выстраданы, не стали результатом прогрессивного подъема к более высокой общественно-политической формации от низшей. Напротив, оказались результатом спада к примитиву от тяжелой доблести советского общественно-полезного труда. Что-то подобное описанному в «Истории одного города» Щедрина:
Новости партнеров
«В Глупове, благодаря вывезенному из Парижа духу вольномыслия, благоденствие в значительной степени осложнялось озорством… Обыватели до того понадеялись на свое счастие, что, не вспахав земли, зря разбросали зерно по целине. – И так, шельма, родит! – говорили они в чаду гордыни. Но надежды их не сбылись… По обыкновению, явление это приписали действию враждебных сил..»
Именно в этом духе были лозунги, с которым СССР нырнул в счастливое и дармовое, как казалось его глупым жителям, море капитализма. «Две волги на ваучер» без всякого труда; «товарная интервенция» с Запада за здорово живешь; джинсы и колбаса каждому по потребности, а не по клятому труду. «Хватит кормить Кавказ! Хватит кормить Москву!» Как только бросим кормить друг дружку, так и разбогатеем! И впрямь разбогатели – эти сыгравшие с народом злую шутку партократы, превратившиеся в президентов, баев, помещиков – и облапошенный народ кормить стал их.
То есть произошло неслыханное разложение, в итоге чего все снизу доверху решили спрямить путь к кассе: не трудом к ней рваться, а мытьем и катаньем. И у кого руки были длинней, схватили больше, остальные – что осталось. При этом требующее высокого порядка производство было обязано загнуться, что сплошь и произошло – за исключением особых оборонных случаев, за счет бешеных издержек. Но настоящего желания вернуться к настоящему труду пока не явили ни массы в большинстве своем, ни власти постсоветского простора.
И лишь Лукашенко совершил тут невероятное, непостижимое. Не только сам попер супротив общего потока, но и утащил за собой целую республику, напичканную не хуже прочих теми же экс-партократами.
Наверняка при первых признаках успеха он понадеялся, что из его промышленного чуда вырастут в итоге крылья, не петля. Но при постигшем наше постсоветское пожарище порочном индивидуализме никуда не делся и не менее порочный подспудный советский коллективизм, когда одна кобыла всех в топь заманила. Лидеры других стран, хорошо внюхавшись в распадный дух времени, повели в его струе свой чес народа, сильно напоминающий эстрадный. Негодно, подло, подменяя труд мытьем и катаньем, закон всяким произволом – но распластавшиеся в низшей точке своего падения народы что России, что Таджикистана, что Киргизии готовы все это терпеть за милую душу. Доказательством чему служит сравнительно ничтожное число волнений в СНГ – за вычетом явно заряженного извне укро-майдана.
И самый крупный за последнее время бунт грянул как раз в Беларуси – против лидера, не накравшего себе и копейки. Но он пошел против глубинного течения с его тупыми жабьими критериями, плевавшими на все понятия добра и зла. Вроде того: «Если ты плюнешь на коллектив, он утрется. А если коллектив плюнет на тебя – утонешь».
Каковы там номинальные причины недовольства масс? Их даже сами недовольные не могут назвать толком. Какие-то абстракции вроде «хотим перемен», «нечестный подсчет голосов», «диктатура» и т.п. Но за такие вещи, уместные в полит-дебатах, обычно люди на протесты не идут. Если жена вас удовлетворяет, вы легко простите ей и несменяемость, и диктат, и мухлеж при семейном голосовании. То же и в отношениях с властью. Другое дело – если она лишает вас пенсий или медицины. Но при «совпадении в течении» и это прощается легко.
То есть тут явно довлеет некая подспудная суть дела. Белорусы, включенные в русско-украинскую орбиту, оказались поражены общим вирусом распада, против которого стихийно восстал Лукашенко, отказавшись признавать ковид. «На меня нашла напасть окончательно упасть!» – когда это завладевает человеком, его уже не уймешь. А тут какой-то батька не дает! Я в детстве стал курить, как ни тошно было, только из-за того, что моя властная мать мне это запретила…
Новости партнеров
Ну не хотят они жить праведно! Хотят как все. Хотят «курить», пускай это и вредно. «Потом мне будет плохо – но это уж потом!»
А он держит народ в ежах, поскольку нет традиции, что делала б это за него (советская трудовая приказала долго жить) – свивая сам себе петлю из этого народного желания идти в ногу с разрушительным временем, а не сидеть в постылом прошлом созидании. Россия с Украиной вон раскурились как – а мы что, рыжие?
Назло батьке отморожу уши! – так и рвется из белорусского протеста. И это бедовое желание может достигать такой силы, что никакими доводами разума не загасить.
Я думаю, что тертый политик Лукашенко это все прекрасно понимает, И перед ним дилемма: махнуть рукой, сказав «Да подавитесь своим куревом, олухи!» – чтобы они потом кусали локти, когда уже поздно будут, сняв тем с себя несносную петлю. Или терпеть ее, пытаясь до последнего спасти народ от гиблого почина.
И перевалить ему тяжелую задачу, как я понимаю, не на кого: все прочие сподвижники или кишкой тонки, или идейно далеки. И потому его положению, еще усугубленному вмешательством со стороны прямых врагов и еще худших в его случае друзей – не позавидуешь. Но виноват отчасти сам: надо не только сына милого, но и верных сподвижников, типа хотя бы путинского сменщика, растить.
