Главная борьба в будущем развернется за талантливых людей, и вопрос, победит ли тут Россия, все больше выглядит риторическим
В СССР ходила шутка, что из каждого включенного утюга звучали речи Брежнева. Сейчас из каждого утюга в каждой стране звучат рассказы про коронавирус. В самом деле, о чем еще говорить? Оказалось, что в XXI веке человечество столь же легко погружается во всеобщую панику и трясется от предвкушения конца света, как во времена дикого Средневековья. Но мы неизбежно забудем эти страхи. Нет ли вокруг более важных событий?
Новости партнеров
Кризис, который поразил мир, сравнивают с Великой депрессией 1929—1933 годов. Картина усугубляется пандемией COVID-19 и массовым психозом, который привел к погромам в американских городах. В общий кризис погрузилась и Россия — это доказывает, что, несмотря на ворох санкций, мы стали частью глобального мира. Великая депрессия не коснулась СССР, где стартовала первая пятилетка и развернулась индустриализация, и даже сыграла нам на руку, поскольку удалось за полцены прикупить лучших американских инженеров.
В долгой истории человечества кризис и прогресс всегда вытекали один из другого. Яркое подтверждение из нашей истории — атомный и космический проекты СССР, реализованные в стране, разрушенной жесточайшей войной. Симбиоз кризиса и прогресса — иллюстрация закона диалектики о единстве и борьбе противоположностей. Как маятник — то в одну сторону, то в другую. К слову, автор закона Гегель умер в 1831 году от холеры, которая косила народы куда сильнее коронавируса. Даже сегодня ВОЗ оценивает заболеваемость холерой в пять миллионов случаев ежегодно, а смертность — в 130 тысяч. Сколько лет душим эту заразу, но не получается. Откуда уверенность, что вакцину от COVID-19 сделаем?
В последние дни внимание приковано к Америке. Разгул пещерного вандализма в стране, которая неводом собирает Нобелевские премии и является средоточием мировой культуры, где ищут признания гении из всех стран. Но в те же дни — полет корабля Crew Dragon компании SpaceX, который назвали концом гегемонии России в пилотируемых полетах. Популярной стала шутка основателя SpaceX Илона Маска о том, что «батут работает». Намек на ухмылки главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина, говорившего, что Америка без России только на батуте в космос может подняться. Батут — trampoline, президент — Trump. Игра созвучий, но в любом случае мы сидим на траве у дома.
Принципиальный вопрос — может ли полет Илона Маска, которого Рогозин укорял в полном невежестве в ракетной технике, стать предзнаменованием прогресса в эпоху кризиса? Во время Великой депрессии будущий нобелевский лауреат Вольфганг Паули высказал гипотезу о существовании неизвестной фундаментальной частицы, которую позже назвали нейтрино. В 1932 году, когда финансовая система США едва дышала и балансировала на грани банкротства, Джеймс Чедвик открыл частицу нейтрон, Гарольд Юнг — тяжелый изотоп водорода дейтерий, Карл Андерсон — первую античастицу позитрон. Череда блестящих работ в США и Европе привела к расцвету ядерной физики и открыла дорогу к чудовищным запасам энергии. Скоро гениальный Энрико Ферми, эмигрировавший из фашистской Италии в США, в столице мафии Чикаго провел управляемую ядерную реакцию. Дальше — атомная бомба, электростанции, компьютеры, интернет, айфоны и новая информационная эпоха с угрозой, как нас пугают, всеобщей чипизации. Но в начале пути — депрессия…
Можем ли мы надеяться, что полет Маска сродни чудесному открытию нейтрино? И, не менее важно, можем ли мы надеяться, что дыхание «космического дракона» пробудит космическую отрасль России, слишком долго пребывающую в летаргическом сне? Думаю, не произойдет ни того, ни другого. Старт Crew Dragon — несомненный успех, но не научный, а экономический. Это не «Восток» Гагарина, не лунный Apollo, не орбитальная станция и не Space Shuttle. Технически это хорошо проделанная работа, но это повторение пройденного другими пути.
Другое дело — экономика. Полвека космонавтика оставалась сферой, где музыку заказывает государство. Не только из-за военной составляющей космоса, но также из-за необходимости сложной кооперации многих отраслей. И вот впервые частник, пусть даже он получал финансирование и техническую документацию от государства, доказал, что может создавать громадные машины и быть полноправным партнером в амбициозных проектах. В России частный бизнес не в состоянии реализовать ни единого технологического проекта. Вспомним канувший в Лету «Ё-мобиль» Михаила Прохорова.
В начале 2000-х Илон Маск дважды приезжал в Россию. Человек, о котором восторженно пишет мировая пресса, тогда нащупывал путь в космонавтике. Надо отдать должное его упорству, ведь наши чиновники, как предтечи высокомерного Рогозина, сочли бизнесмена авантюристом и американским Хлестаковым. Но, как говорил Стив Джобс, если ты создаешь инновации, запасись терпением и не отступай, когда все вокруг будут говорить, что ты рехнулся. Разница между нашими странами в том, что в Америке инноватор может доказать свою правоту, а в России это невозможно до такой степени, что «сумасшедшие», вроде Циолковского, у нас вымерли, а вместе с ними — умение мечтать и становиться первопроходцем.
Новости партнеров
Илон Маск поднял в космос не просто очередной корабль. Он поднял в космос частный бизнес. Пилотируемый полет — это яркий символ и решающий аргумент. За 10 лет объем инвестиций в космические проекты вырос с 400 миллионов до пяти миллиардов долларов. Два десятка богатейших людей планеты вкладывают средства в космос, но, понятное дело, среди них ни одного олигарха из России. Наши богачи по колено вросли в родимые топи, так прочно привязаны к земле, что не засматриваются на звезды. Между тем, 75% всех инвестиций в космонавтику сегодня — это частные деньги. Десять лет назад в космонавтике работало всего три десятка частных компаний, а сегодня — почти три сотни.
Всего у Илона Маска 18 технологических проектов. Один смелее другого — от электромобиля и солнечных батарей до искусственного интеллекта и нейроинтерфейса. Венчает все это школа для одаренных детей Ad Astra («К звездам»), где учатся пять его сыновей, а также дети сотрудников фирмы SpaceX. Илон Маск неоднократно говорил, что деньги — лишь средство, а главная борьба в будущем развернется за талантливых людей.
Сможет ли Россия участвовать в этой конкуренции? Хочется ошибиться, но вопрос все больше выглядит риторическим…
