Экономика в интересах людей или человек как топливо для экономики?
Чем дольше длятся т. н. нерабочие дни с сохранением зарплат, тем, к сожалению, меньше выплачивается тех самых зарплат, меньше денег в экономике и тем острее встаёт вопрос: кого спасать в первую очередь.
Пресловутая социальная справедливость, которую одни с презрением игнорировали, а другие эксплуатировали в политических целях, превратилась из теоретической в предельно предметную: кто есть кто для общества, от кого больше реальной пользы и чьё спасение позволит эту пользу сделать максимальной для страны?
Новости партнеров
То, что денег хватит не всем, было понятно сразу: в кризисные моменты, когда резко сокращаются прибыли, рано или поздно придётся делать выбор и принимать решение, кто «на свете всех милее».
Первые антикризисные меры правительств почти всех стран направлены, как правило, на простую раздачу денег (напрямую или в виде отсрочки налогов) всем нуждающимся и особенно малому и среднему бизнесу — этому псевдоидолу либеральной экономики.
Логика насколько проста (спасти тех, кто даёт рабочие места), настолько и недальновидна, как первая реакция на шок.
Да, эти выплаты, льготы и отсрочки по кредитам помогут немного закрыть бреши в бюджетах компаний и сохранить некоторые рабочие места, но выделенные государством миллиарды очень быстро будут потрачены.
Более того, они будут проедены главными бенефициарами и топ-менеджерами, а рядовые сотрудники наверняка попадут либо под сокращения, либо под урезание зарплаты.
Так, по данным опроса ЦСР, уже в первую нерабочую неделю почти каждая третья компания принудительно отправила сотрудников в неоплачиваемый отпуск, свыше 20% предприятий сократили зарплаты, а 16% перешли к увольнениям.
Очевидно, что с каждым днём увольнений становится всё больше. Тем более что многие из них (в тех же грузовых перевозках) были оформлены как ИП и уже сидят на «бобах», без денег от работодателей и пособий.
Новости партнеров
Все разговоры о социально ответственном бизнесе, о честных предпринимателях, заботящихся о своих сотрудниках, моментально уходят в никуда, когда вопрос становится ребром: либо выгода частного капитала, либо кошельки сотрудников.
Невидимая рука рынка и оскал капитализма быстро напомнят о себе во всей красе, если государство и народ позволят им это, сочтя за правду мантры неолиберализма.
Пока что вопрос так остро не стоит, но он неизбежно встанет: не случайно президент привязал новые меры поддержки бизнеса к единственному условию — сохранению 90% рабочих мест. Стоит почитать отзывы предпринимателей на эти меры, чтобы понять, как они сработают.
Но проблема, конечно, не в бизнесе как таковом. На самом деле это только одно из проявлений той дилеммы, которая гораздо масштабнее и принципиальнее: экономика в интересах людей или человек как топливо для экономики; а также кто является конечным бенефициаром экономического развития — отдельные группы избранных или страна в целом?
В ещё более широком смысле вопрос стоит так: что в центре мироустройства — интересы предприимчивого индивидуума или интересы народа как единого целого?
В первом случае боготворят частную инициативу и приходят к засилию монополий частных суперкорпораций в интересах кучки бенефициаров (пусть остальные тоже получают крохи с барского стола), во втором страдают от недостатка предприимчивости, зато в трудные минуты проявляют взаимопомощь и способны к сверхусилиям ради высоких целей.
Все постсоветские годы в России пытались идти по первому пути, подстраиваясь под законы глобального рынка и неолиберальные мантры — сначала, в 1990-е, во вред себе, а затем, в 2000-е, стараясь использовать их на пользу национальным интересам.
За эти годы русские в массе своей вынужденно свыклись с правилами глобального рынка, подстроились под них, но не приняли частнособственническую модель как свою, даже внутренне ей сопротивляясь.
Новости партнеров
Все намерения обратить россиян в малых и средних предпринимателей натолкнулись на древнерусскую тоску как защитный механизм от психологии чистогана.
Казалось, эта квазикапиталистическая реальность навсегда: частный бизнес и госкорпорации гонятся за прибылями, попутно обслуживая государственные интересы, их развлекает и ублажает тусовка «креаклов» и «офисный планктон», а «глубинный народ» незаметно и скромно служит, пашет, лечит, строит, воюет, будучи на третьих ролях.
Но пандемия вдруг открыла для многих, что врачи, эти уставшие люди в белых халатах, гораздо более героичны, чем самые раскрученные киногерои, успешные бизнесмены или футбольные звёзды.
Оказалось, что скромный эпидемиолог, проработавший десятки лет в далёком городке за небольшие деньги, теперь важнее любой знаменитости. Без него не обойтись, а без скачущих по концертным залам и скандалящим на шоу вполне можно (и нужно).
Как вполне по силам обойтись и без целого ряда услуг и развлечений большого города и общества потребления — в крайнем случае, можно заказать себе что-то онлайн.
Зато нельзя обойтись без пекаря и пахаря, без правоохранителя, работников стратегических предприятий, научных сотрудников, которые бьются над тайнами вируса и вакциной.
Нельзя остановить полностью то, что обеспечивает страну самым необходимым, но вполне можно остановить работу баров и ресторанов, туроператоров, салонов красоты, торговых центров, спортивных клубов, всякого рода презентации, акции, инсталляции.
Если один из владельцев большого торгового бизнеса Куснирович на вопрос, как бизнес в новых условиях, ответил «бизнеса нет», то у людей настоящего дела работы заметно прибавилось, и она стала цениться совсем иначе.
К примеру, профессия учителя. На удалёнке родители, наконец, могут убедиться, что образование — это не просто услуга, а учитель — не банальный передатчик информации, иначе бы каждый сам смог научить своих детей без нынешних трудностей.
Но это не так, и все наглядно теперь видят, что недостаточно включить видеоурок и пробубнить набор информации: знания нужно уметь вложить в детей, а для этого учитель должен вложить свою душу — что уже делает педагогику не услугой, а служением. Быть может, самым трудным и ценным.
Одним словом, происходит вынужденная переоценка ценностей — их возвращение с головы на ноги.
Но такая переоценка вовсе не пройдёт безболезненно. Те, кто привык быть в центре внимания, получать большие и лёгкие деньги, и кто теперь остался без внимания и подсчитывает только убытки — они вовсе не захотят мириться с такой «несправедливостью».
Для них был справедлив тот мир, в котором один футболист или модный юморист мог получать в месяц сумму, равную бюджету городской больницы за год.
Не то чтобы сейчас врачи стали получать больше футболистов, но первым стали выплачивать дополнительные деньги за борьбу с пандемией, а вторым клубы сокращают зарплаты на 50-70%.
Это только небольшой крен в правильную сторону, но и он уже вызвал недовольство футбольных звёзд, не согласных отказаться от части своих кровно заработанных миллионов — что, в свою очередь, вызвало негодование людей.
Куда более значимый и резонансный пример — появление букмекерской сети «Фонбет» в списке системообразующих предприятий, которые получат государственную поддержку. Похоже, бенефициары игрового бизнеса проплатили себе это место, демонстрируя один из способов остаться на плаву с помощью обмана.
Генпрокуратура заинтересовалась этим казусом, сеть из «спасительного списка» исчезла, но там вызывают изумление и другие названия иностранных компаний, являющихся частью глобального ненационального капитала («Макдоналдс», «Бургер Рус», «Ашан», IKEA, «Леруа Мерлен Восток» и др.).
По сути, иностранный капитал пытается занять место тех в России, кто по-настоящему нуждается в поддержке и развитии, кто мог бы создать самодостаточную суверенную экономику.
Чиновники Минэкономразвития уже обещали пересмотреть критерии отбора системообразующих предприятий, но сначала надо бы пересмотреть критерии отбора чиновников этого ведомства и его связи с иностранным капиталом.
Несомненно, бенефициары старой модели общества потребления будут цепляться за любую возможность сохранить её и себя в ней. Кроме того, они надеются, что пандемия вскоре завершится и всё вернётся в прежнее русло, что безумное колесо завертится с ещё большей силой и компенсирует потери.
Именно они подгоняют правительства европейских стран снять карантин и открыть предприятия в 20-е числа апреля.
Наверняка и в России крупный капитал будет лоббировать сворачивание самоизоляции, что найдёт немалую поддержку среди психически измождённых граждан. Сдувшимся пузырям нужно движение, и чем быстрее, тем лучше. Шоу должно продолжаться, чтобы не погибнуть.
Но скорее правы те, кто говорит, что мир кардинально изменится и не будет прежним даже после завершения пандемии: люди долго будут бояться посещать торговые центры и рестораны, путешествовать в другие страны; работодатели обнаружат, что многое эффективнее делать на удалёнке; целые отрасли пересмотрят свою деятельность в сторону меньшего соприкосновения людей и большей автоматизации.
Всё это обязательно приведёт не просто к схлопыванию целых отраслей, масштабным увольнениям и падению общемирового ВВП (прогнозы уже сейчас рекордные), но к расколу глобальной экономики на несколько крупных региональных экономических систем и к структурным изменениям экономики.
Они совсем не гарантируют положительные изменения, но точно дадут шанс странам и народам, которым хватит воли и ума взять судьбу в свои руки и создать более справедливое экономическое устройство.
Такое, где врач и учитель будут цениться дороже, чем самый мастеровитый спортсмен или шоумен (и не только во время пандемии), где знаменитостей будут чествовать не по размерам гонорара, а по подвигам, где сфера услуг вновь станет лишь дополнением к реальному высокотехнологичному производству, где ставка на экспорт (неважно, сырьевой или несырьевой) уступит созданию самодостаточной цепочки выпуска и реализации всей необходимой продукции внутри национальной системы, а рост экономики будут измерять не «бесчеловечным» ВВП, но комплексной оценкой благополучия (не только материального) всех граждан, условно «индексом справедливости».
В этом мире нельзя построить идеально справедливую систему, которая бы исключила все недостатки, рай на земле невозможен, на то он и рай.
Но это не означает, что не следует стремиться сделать жизнь справедливее, использовать шанс истории бросить вызов психологии барыг, которая восторжествовала в последние десятилетия.
