Пока продолжаются военные действия, для каждой из сторон украинского конфликта «победа» входит в качестве важнейшего слагаемого в «уравнение будущего». Однако и величина этого слагаемого, и даже его знак выяснятся только после заключения мирного договора, который, как много раз подчеркивала российская сторона, должен предусматривать не временную передышку, а окончательное урегулирование. Такое урегулирование устранит всякую неопределенность, всякое обещание победы, под которое различные силы могли бы делать политический капитал, поскольку итоги конфликта будут установлены на длительный срок, выходящий за рамки конъюнктурных спекуляций.
Нет сомнений в том, что каждая сторона попытается объявить о своей победе. Скажем, можно вообразить, какие победные речи будут звучать в столице какого-нибудь прибалтийского карликового государства. Мы, мол, вместе с евроатлантическими союзниками показали свою мощь, не позволили ненавистной России в очередной раз попрать нашу драгоценную независимость. При этом то, что Россия обязательно попыталась бы это сделать, в тех краях сомнению не подвергается.
Новости партнеров
Пропагандистский образ «победы» куется и в Киеве. Тут тоже есть о чем говорить. Украина худо-бедно сохранила свою государственность. Да, на границы 1991 года не вышли, но в распоряжении киевского режима осталось достаточно земель, на которых можно славить Бандеру и искоренять все русское. В НАТО, конечно, не примут, зато членство в ЕС, возможно, не за горами. На вопрос о том, оправданны ли жертвы, всегда можно сделать большие глаза и сказать: какие жертвы? Зеленский же говорит, что ВСУ потеряли всего 46 тыс. человек, и многие на Украине, видимо, в это верят.
Нас, впрочем, интересует только победа России. Все согласны с тем, что попытки нанести России поражение на поле боя провалились. Именно это, а не врожденный гуманизм или добрая воля, заставляет новую американскую администрацию совершать нынешние лихорадочные телодвижения в направлении переговоров. Есть ощущение, что мы действительно побеждаем. Но по мере того как мирное урегулирование выглядит все более правдоподобным, российское общество встает перед необходимостью сформулировать реалистичный образ победы. И здесь пока что не достигнуто единство.
Например, многие готовы признать только тотальную, сокрушительную победу. Такую, какую Российская империя одержала в 1814 году, а СССР – в 1945-м. Чтобы был акт о капитуляции, военный парад в столице противника. Чтобы вместе с другими державами решить судьбу мира. С точки зрения таких людей, победить – значит дойти до Киева, а еще лучше до Львова, поскольку любая независимая Украина будет нам враждебна. На меньшее они не согласны.
Звучит красиво, да и в самом деле, кто же не хочет победить целиком и полностью? Вопрос, однако, в цене. Все-таки, прежде чем взять Берлин в победном мае 1945-го, страна потеряла каждого седьмого жителя, и та Победа вошла в историю как «праздник со слезами на глазах». В тогдашней демографической ситуации прежняя численность населения была восстановлена всего за десять лет. Сегодня у нас каждая жизнь на вес золота. Победить и умереть, уступив место другим народам, – такой вариант нас не устраивает. Впереди у нас долгая история.
Кроме того, в нашей истории никаких других примеров столь сокрушительной победы не было. Но вообще-то побед было много, всеми ими можно и нужно гордиться, однако выглядели они очень по-разному.
Пожалуй, самая скромная победа была достигнута в русско-польской войне 1632–1634 годов. Война складывалась очень тяжело, принесла много бедствий и жертв, а что в результате? Смоленск отвоевать у поляков не удалось, а к России отошел лишь маленький город Серпейск, который сегодня не сразу найдешь на карте Калужской области. Чтить ли нам такую победу? Без сомнения. В те годы Россия, очнувшаяся от морока Смутного времени, выстояла и заложила основу для будущих успехов.
Северная война, хоть и долгая, но в итоге успешная, также не завершилась парадом русских в Стокгольме. Более того, Петр Великий еще выплачивал шведам компенсацию за завоеванную нами Прибалтику. А попутно на турецком фронте был потерян Азов. И тем не менее эта победа остается для нас одной из славнейших.
Новости партнеров
У турок, конечно, позже Азов отбили, в целом же мы этого противника побеждали восемь раз, но ни разу дело не доходило до парада в Константинополе. Русские полководцы, от Суворова до Скобелева, так и не увидели купол Святой Софии. В итоге Крым и причерноморские степи стали нашей русской землей, Новороссией, но произошло это постепенно, в несколько этапов. Русские монархи имели терпение, и оно было вознаграждено. Терпением в конце концов и вечных наших соперников, поляков, на полтора столетия вытолкнули с исторической сцены. Видимо, настало время и нам поучиться терпению и упорству.
Вполне естественно, что всякий масштабный вооруженный конфликт порождает разнообразные надежды и упования, в которых можно разглядеть эсхатологический элемент. Людям кажется, что происходит последняя битва света и тьмы, добра и зла, по итогам которой мы увидим новое небо и новую землю. Покараем всех врагов, восстановим империю или Орду, создадим СССР 2.0, учредим царство справедливости. Но любая битва добра и зла – предпоследняя. История на ней не кончается.
Чтобы приблизиться к реальности в оценке нашей грядущей победы, нужно исходить не из благих фантазий, а из тех целей, которые ставит перед собой государство, и из тех средств, которыми оно располагает. Например, цели СВО, о которых так много было сказано, никакого взятия Киева и тем более Львова не предполагали. Вопросу территорий также изначально не придавалось принципиального значения, хотя все понимают, что освобожденные земли уже никогда не вернутся под украинский контроль.
По сути, чтобы СВО не началась, от Украины требовались две вещи: отказаться от вступления в НАТО и оставить в покое народ Донбасса, дать ему возможность жить по-русски, без Бандеры. Это не стоило ни сил, ни денег, но Киев предпочел отдать сотни тысяч жизней, чтобы этого не делать. Таким образом, если будущие переговоры смогут обеспечить нейтралитет Украины и мирную жизнь российских регионов, новых и старых, победу можно будет праздновать с полным на то основанием. Что же до других, более масштабных задач, то на все история даст свое время.
