Сразу же отвечая на поставленный в заглавии вопрос — никакая! По крайней мере, если под империей понимать классические западные примеры периода «развитого колониализма».
Утрата контроля над Сирией снова, в очередной уже раз доказала ту простую истину, что мы не колониальная держава, и заморские территории — это явно не наше. Ну, не умеем мы. Прям, как с автопромом.
Новости партнеров
Зато, как и в случае с автомобилями гражданского назначения, вместо которых, по меткому определению одного западного (вроде бы) острослова, у нас всегда получаются танки (причём, лучшие в мире), мы гораздо эффективнее умеем удерживать то, что мы присоединяем непосредственно к «метрополии» и куда оттуда можно добраться посуху. Но об этом чуть позже.
Что касается собственно Сирии, то стоит признать, что её, как единого государства, больше нет. Впрочем, и до вчерашнего дня не вся сирийская территория контролировалась законным правительством. И в ближайшей перспективе единое государство вряд ли будет. Не успело всё рухнуть, как тут же слетелись «вóроны»-соседи поживиться чужой кровью.
И первым стал Израиль. Вот уж в чём можно было не сомневаться, так это в том, что израильтяне своего не упустят. После того, что режим Нетаньяху сотворил в Секторе Газа, навсегда перечеркнув в сознании людей долгие годы создаваемый из евреев «образ жертвы», никакого смущения по поводу фактической аннексии сирийской территории у Тель-Авива быть уже просто не могло.
Премьер Израиля приехал на границу с Сирией, назвал этот день историческим и объявил утратившим силу подписанное в 1974 году соглашение о разделении сил, в результате чего армия Израиля взяла под контроль сирийский пост в горном массиве Хермон (Джебель-эш-Шейх) на границе Сирии и Ливана, южные склоны которого, снижаясь, частично переходят в Голанские высоты, чья бóльшая, западная, часть давно уже оккупирована Израилем.
Нет никаких сомнений в том, что примеру Тель-Авива последуют и все прочие игроки, в первую очередь Турция, давно уже считающая северную часть Сирии своей территорией. В результате вместо некогда единой страны мы получим лоскутное одеяло, в центре которого может возникнуть террористический анклав под контролем разного рода исламских радикалов и экстремистов вроде запрещённой в России «Хайят Тахрир аш-Шам».
И всему этому мы позволили случиться. А ведь, помниться, одним из объяснений причин, по которым 2015 году мы ответили согласием на просьбу сирийского руководства о военной помощи, были слова о необходимости превентивного уничтожения гнёзд исламского радикализма, щупальца которого могут дотянуться и до нашей страны. Теперь, видимо, это уже неважно. Или как?
Как бы там ни было, необходимо отдавать себе отчёт в том, что утрата Сирии ставит нас в крайне невыгодное положение с точки зрения геополитики — мы теряем выход к Средиземному морю — и снова, по сути, оказываемся запертыми в своей «берлоге», отрезанной от Европы Украиной, Белоруссией и Прибалтикой. Это тот самый «сухой» путь, который мы сегодня, увы, не контролируем.
Новости партнеров
Стоит сказать, что равноценной заменой «окна в Европу» Сирия, разумеется, никогда не была, но её наличие под нашим влиянием (по крайней мере, бóльшей её части) придавало нам определённый геополитический вес, который теперь снова утрачен. Это раз.
Второе. Сирия была, да и остаётся, важным логистическим узлом, контроль над которым давал нам некоторые преимущества, по крайней мере, гипотетические. Теперь мы больше не можем наложить своё «вето», скажем, на проект газового трубопровода из Катара в Европу. Проект, честно говоря, эфемерный и существующий больше в пропагандисткой плоскости, чем в реальности, но тем не менее.
Следовательно, нам срочно необходим размен, причём, не только с точки зрения логистики, но и так, чтобы он заодно решал проблему прямого соединения с Европой. То есть выводил нас на оперативный простор, одновременно возвращая нам престиж и статус государства-империи, которые ныне принято называть «великими державами».
И тут, на мой взгляд, просматривается только один вариант — Северное Причерноморье вплоть до и включая Одессу. Таким образом мы не только получаем важный транспортный узел с его огромными возможностями, но и навсегда закрываем тему западного интереса к Украине, ибо для них киевские холмы без одесских лиманов — деньги на ветер.
Говоря об освобождении Одессы, хочется отметить ещё один, возможно, даже более важный момент. Если до нашего исхода из Сирии, который в западных, а равно и украинских медиа, будет представлен как знаменитое американское бегство из Кабула (можете в этом даже не сомневаться), освобождение территории только четырёх регионов при неких косметических изменениях политики официального Киева можно было бы «продать» российскому обывателю как ту самую Победу — а на Смоленской площади как раз вынашивали такие планы — то теперь, продолжать делать вид, что Россия имеет возможность на чём-то там настаивать с позиции силы, будет довольно сложно. Нужны новые аргументы и очень внушительные.
Начинать переговоры с Трампом по украинскому вопросу с такой явно ослабленной позиции — это заранее обречь себя на провал. Тут даже слепому всё ясно. Более того, нам фактически придётся признать провальными не только результаты СВО (о чём, слава Богу, говорить пока ещё рано), но и всей нашей внешнеполитической экспансии последних десяти лет. А это, как ни крути, грозит уже падением рейтинга и утратой стабильности внутри страны, чего допустить, разумеется, никак нельзя.
И ещё один немаловажный момент. Моральный. Заявку на Победу, некий задел такого уровня, о котором я говорю (дать понять, что наша цель: Одесса), мы будем вынуждены сделать в кратчайшие сроки, ещё до 9 мая 2025 года.
А иначе в глазах мировой общественности — как наших врагов, так и, что более страшно, наших друзей — мы, Россия, будем выглядеть как дряхлеющая старуха, только на то и способная, что гордиться тем, какой красавицей она была в молодости. А это явно недостойно звания настоящей империи.
