Когда в России говорят о проблеме низкой рождаемости, никто не говорит о том, сколько нам нужно населения и в какой экономической системе оно будет существовать. Чтобы решить эту проблему, надо понять ее причины и желаемую цель, а только потом думать, что с этим делать.
А у нас желаемой цели нет. У нас есть только абстракция: «раньше рожали много, это хорошо», считает политолог, историк, публицист, обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Ищенко.
Новости партнеров
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
В последнее время в России всерьез озаботились проблемой демографии и выдвигают по этому поводу множество инициатив. В частности, Госдума готовит запрет пропаганды чайлдфри (люди, которые сознательно не заводят детей), а некоторые экономисты предлагают вернуть налог на бездетность, как это было при Советском Союзе.
— Ростислав Владимирович, способны ли такие жесткие меры повысить рождаемость? Если не способны, то как ее улучшить?
— Рождаемость эти меры никак не улучшат. Они только вызовут недовольство общества. Более того, еще ни одна страна, которая сталкивалась с проблемами демографии, не смогла их решить. Потому что эти проблемы возникают по объективным причинам в виду изменения образа жизни людей.
В Советском Союзе не было пропаганды чайлдфри и были налоги на бездетность, а рожать перестали еще тогда. В СССР даже абортов было больше, чем в современной России. Хотя государство вовсю пропагандировало рождаемость. Надо же понять, что в личной жизни человек не руководствуется пропагандой. Ему можно сколько угодно говорить, что он должен завести десять детей, но он все равно будете рожать столько, сколько захочет.
Есть люди, которые в любой ситуации будут рожать много. Но вопрос с рождаемостью зависит от основных тенденций в обществе. Крестьянское общество всегда было многодетным обществом. А городское общество всегда испытывает демографические проблемы. Ни в одной стране эту тенденцию переломить не смогли. И я даже не знаю, нужно ли нам это.
— В каком смысле?
Новости партнеров
— Есть оценки ученых, что если мы через пять лет перейдем к тому уровню автоматизации производства, который мы можем достигнуть, то у нас появится 12-15 миллионов лишних рабочих рук. Куда их девать? Мы же объективно идем по пути роботизации. Скоро не только такси и городской транспорт будут ездить без водителей. Скоро грузовые фуры будут сами ездить без дальнобойщиков.
Практика показывает, что такие инновации в экономике постепенно набирают разгон, а потом происходит их взрывное внедрение. И мы можем оказаться в ситуации, когда у нас будет много лишних людей, которых нечем занять. И дело не в том, что мы их не прокормим. Даже если мы будем им выплачивать обязательный доход, они все равно будут ощущать себя ненужными и будут ходить неприкаянными.
Кроме того, депопуляция общества не может продолжаться вечно. Мы пока не знаем, в каких странах и на каком уровне она остановится. И мы не знаем, какой уровень рождаемости нам нужен.
Высокая рождаемость и быстрый рост численности населения нам нужны только в том случае, если мы работаем в системе расширяющихся рынков, в которых существовали США. Но мы же говорим, что эта система порочна и не может самовоспроизводиться. И какой тогда будет следующая система? Она будет работать с растущим рынком, со стагнирующим рынком или вообще без рынка? Сколько ей тогда нужно людей.
Если мы точно знаем, что нам надо увеличить рождаемость, то мы должны точно знать, насколько ее надо увеличить (на 5%, на 10% или на 100%). Нам нужна рождаемость времен Российской Империи в начале 20 века? Или нам нужна рождаемость Советского Союза 1950х годов? Это же два разных вида рождаемости. Мы хотим 2,5 ребенка на семью? Три? Десять? Сколько мы хотим населения? 200 миллионов? 500 миллионов? Миллиард? Когда-то все равно придется остановиться, потому что земля нерезиновая.
Понимаете, еще 40 лет назад вообще ни у кого не было мыслей о проблемах рождаемости. Наоборот. В те времена ученые били тревогу, что сегодня население планеты будет составлять 15-20 миллиардов, а у нас еще и десяти нет. Речь идет об остановке рождаемости. Причем во всех странах. И мы даже до конца не понимаем причины этого.
— Обычно говорят следующее: «Из-за всеобщей урбанизации у людей стали маленькие квартирки, им просто негде рожать».
— Странно. А почему тогда рабочие в конце 19 века, живя в рабочих общежитиях в коморке на всю семью, рожали как не в себя? Тоже самое касается аргумента, что «детей содержать не на что». В нищих странах рожают гораздо больше, чем в благополучных.
Короче говоря, мы не можем определить, что надо сделать, чтобы рождаемость выросла. Можно ли обязать рожать? А как? Принудительно семьи составлять? Тогда надо построить такое тоталитарное государство, перед которым меркнут все диктаторские режимы.
Новости партнеров
Повторюсь, чтобы решить проблему, надо понять ее причины и желаемую цель. У нас желаемой цели нет. У нас есть только абстракция: «раньше рожали много, это хорошо». Да, с точки зрения роста потребительского спроса это было хорошо. Да, старение общества, когда мы не можем дальше поддерживать солидарную пенсионную систему, вызывают у нас проблемы. Но когда мы поднимаем пенсионный возраст, мы частично эту проблему решаем.
Поднятие пенсионного возраста – это всегда неприятно для конкретного человека, который хотел бы поскорее отдохнуть. Но, учитывая, что сейчас люди в 70 лет себя чувствуют лучше, чем их 50-летние предки, в этом нет ничего критичного. До конца 19 века пенсий вообще не было.
Кстати, есть теория, что больше рожают там, где пенсий вообще нет. Якобы в этом случае родители рассчитывают, что их будет содержать их многочисленное потомство. Так давайте отменим пенсии и проверим. Заодно бюджетные деньги сэкономим.
Более того, это решит проблему с пенсиями для граждан Украины, которые становятся гражданами России, потому что пенсий вообще не будет (смеется).
— Сейчас в вас полетят камни: «Ищенко призвал отменить пенсии».
— Я не призываю отменять пенсии (смеется). Я имею в виду, что все часто предлагаемые меры по подъему рождаемости (запретить аборты, увеличить выплаты или отменить пенсии) носят исключительно экспериментальный характер, а эксперименты могут быть разными.
Когда столкнулись с проблемой сокращения популяции? Когда это ударило по нам в связи с тем, что у нас рухнула солидарная пенсионная система, а заменить ее мы не смогли. Поэтому нам пришлось принимать непопулярную меру – поднимать пенсионный возраст.
Причем критики этой идеи справедливо говорили: «Через 10-15 лет вам снова придется поднимать пенсионный возраст, потому что это – временная мера». Им на это отвечали: «Вы за это время что-нибудь придумаем». А что вы придумаете?
Допустим, мы хотим повысить рождаемость, чтобы вернуться к солидарной пенсионной системе, когда растущая популяция спокойно обеспечивала своих пенсионеров. Но я же неслучайно вспомнил эти теории, что «планета переполнится и мы все умрем, потому что закончатся ресурсы».
Ученые тех времен как раз говорили: «Мы растем в геометрической прогрессии. Скоро нас будет 10 миллиардов. Потом – 15. Потом-20. А потом нас будет 100 миллиардов, когда на каждом квадратном метре планеты будут жить по два человека. Где мы еду будем выращивать?».
И если мы вернемся к темпам рождаемости конца 19 века, перед нами встанут именно эти вопросы: где людей селить, чем их кормить, где они будут работать.
Сейчас доходы от энергопоставок в Европу не критичны. Приходит время для расторжения оставшихся контрактов. Это будет политически правильно и экономически не больно. А Европа должна почувствовать боль. Мы мало что потеряем
Резюмирую. В этом вопросе нет однозначных решений. Для начала надо понять причины и следствия. Когда мы четко поймем причины демографического спада и поймем, какой уровень рождаемости нам нужен, мы сможем подумать над решениями проблемы. Иначе у нас будет как в Китае, который сначала сокращал рождаемость, а теперь не знает, как ее поднять.
