Бегство от реальности – худшая из реакций на неудачи
Захват украинской армией части Курской области – отнюдь не “масштабная провокация”, как пытались поначалу в привычной уже манере успокоить общественность руководители нашего государства. Несмотря на вполне объяснимое стремление официоза преуменьшить масштаб военного неуспеха и дозированную подачу информации в СМИ, даже те сведения, что попали в свободный доступ, “впечатляют”.
Враг оккупировал несколько десятков населённых пунктов на Курщине, захватил райцентр Суджу (и продолжает беспрерывно атаковать ещё один – посёлок Коренево), меткими ракетными ударами разрушил мосты в ближних тылах наших войск, вынудил бежать вглубь страны свыше сотни тысяч человек. Судьба последних даже в случае стабилизации Курского фронта на нынешних рубежах откровенно туманна. Все мы помним, что из ушедших в своё время вместе с российской армией из Херсона домой по сей день не вернулся никто.
Новости партнеров
Придворные оптимисты трактуют происходящее как “удар отчаяния” противника, в котором ВСУ будто бы “сожгут” последние резервы и окончательно лишатся боеспособности. Обществу настойчиво внушают заведомо некорректные параллели с последними в истории крупными ударами вермахта в Арденнах и при Балатоне. Однако подобная “ложь во спасение” не представляется убедительной. Мы не стоим под Киевом, и реальные темпы продвижения наших войск на Донецком фронте не дают оснований надеяться, что ВС РФ в ближайшие месяцы сумеют форсировать Днепр или вплотную приблизиться к украинской столице. Свои главные резервы Сырский в бой пока не бросил. У врага, проводящего мобилизацию за мобилизацией, имеются и солидный запас собственных территорий, и свежие, незадействованные в боях бригады, и козырь в лице авиационных соединений, укомплектованных F-16, которые, очевидно, ждут применения для главного удара.
Разумеется, квалифицированные прогнозы развития военной обстановки на фронтах – прерогатива военных специалистов, и штатский человек всех нюансов охватить не способен. Но вот политические оценки Курского сражения (ещё очень далёкого от завершения) сформулировать можно вполне. Как и его социально-политические последствия для страны, в которые многие до сих пор не хотят верить.
В главном их можно свести к двум вещам.
Во-первых, сам факт закрепления ВСУ на землях Курской области окончательно хоронит российскую концепцию операции против Украины ограниченными силами – принятую высшим политическим руководством РФ в 2022 г. и не пересмотренную, несмотря ни на что, до сих пор. Язык с трудом поворачивается продолжать называть боевые действия против необандеровского государства специальной военной операцией, одной из насущных задач в которой теперь по факту является не смена правительства в Киеве с антироссийского на лояльное Москве, а изгнание врага уже из пределов довоенных границ страны.
Решение о создании в граничащих с Украиной регионах сил территориальной обороны представляется мерой бесконечно запоздалой. Театр военных действий неумолимо расширяется, и формировать отряды теробороны сегодня целесообразно, в первую очередь, не там, где военные действия уже идут, а там, куда они ещё не докатились, но могут докатиться в обозримом будущем – то есть в Калининградской области и на Северо-Западе РФ (в Псковской и Ленинградской областях и в Карелии, прежде всего). Словом, на тех территориях, которые непосредственно граничат с государствами НАТО.
Пусть сегодня вооруженное вторжение на российские земли из Эстонии или Финляндии и не представляется неотвратимым, но важно понимать, что после успешного прорыва границы на курском направлении любые предупреждения Кремля о “красных линиях” противной стороной перестанут восприниматься в принципе. И спустя известный срок враг вполне может решиться проверить Россию “штыком на прочность“ в другом месте.
Второй важный итог “курской авантюры Зеленского” (которая, к сожалению, Украине пусть пока и локально, но удалась) прямо вытекает из первого. Перезревшая необходимость вхождения России в режим полномасштабной войны требует фактической отмены того негласного общественного договора, который был заключён между правящим слоем и обществом страны на рубеже XXI века – по истечении десятилетия рыночных реформ, на заре путинского правления. Вопреки россказням разного рода пропагандистов, лояльность основной массы населения правящему классу и установленным им порядкам в реальности базировалась (и продолжает базироваться!) не на искренней вере в “суверенную демократию” или “энергетическую сверхдержаву”, а на полном отсутствии каких бы то ни было серьёзных требований со стороны постсоветского государства к гражданам именно как к гражданам – при дарованной большинству населения возможности наслаждаться нехитрыми потребительскими благами.
Новости партнеров
Необходимость новых волн мобилизации вкупе с переустройством социально-экономической сферы на иной, более соответствующий усугубляющейся обстановке лад неизменно потребует не только масштабной чистки государственного аппарата от потенциальных коллаборационистов и казнокрадов, но и сворачивания режима потребительского благоденствия для большинства жителей страны (по крайней мере, для населения крупных городов – уж точно).
Разумеется, есть за что предъявлять претензии многим государственным деятелям современности и вообще всей государственной машине, но следует оценить критически и состояние общества России. За два с лишним десятка “тучных лет” оно в массе глубоко втянулось в потребительский образ жизни, менять его не готово и не хочет и даже в тяжёлую для страны годину не мыслит себя без курортно-пляжного сезона.
Судя по реакции высших лиц России на действия противника в Курской области, понимания всей степени качественного изменения хода военной кампании у правящего слоя РФ в настоящий момент нет. Личные проклятия по адресу коварных политиков Запада или “наркомана” Зеленского, которыми в Интернете периодически разражается один известный представитель истеблишмента, – не тот тип реакции государственных мужей, который нужен сегодня. Истериками Россию не отстоять.
Хуже того, неудачные и малоадекватные обстоятельствам действия верхов подрывают у немногочисленного, но упорного “военно-гражданского общества” России веру в конечный успех. И ещё сильнее дезориентируют тех, кто присоединиться к военно-гражданскому авангарду пока не готов.
