Удары по отечественным НПЗ – это реальная угроза, которая не исчезнет до самого окончания спецоперации. Если, конечно, стороны не придут к некому политическому компромиссу.
Причин для такого пессимизма несколько.
Новости партнеров
Яркие мишени
Прежде всего, заводы с нефтью и газом являются легкими целями, которым серьезный ущерб может нанести простой БПЛА с несколькими килограммами взрывчатки. Кажущаяся примитивность процесса нивелируется методичностью и длительностью воздействия.
На текущий момент точные масштабы потерь российских нефтепереработчиков сложно оценить точно. По данным источников издания «Профиль», «внезапные аварии» вывели из строя до 10–15 процентов мощностей. Это вполне ощутимый ущерб, но пока он не сказался на внутреннем рынке России.
Ползущее повышение цен на АЗС в данном случае не в счет – это исключительно инфляция. Дизельного топлива Россия производит с большим избытком, и вражеские атаки не могут вызвать дефицит на гражданском рынке, не говоря уже о поставках в Армию.
С бензином посложнее. НПЗ никогда не работали на всю мощность – где-то это требовал рынок, где-то забота о ресурсе, где-то шли перманентные ремонты. Удары дронов перераспределили нагрузку на заводы, нивелировав тем самым ущерб и загрузив часть предприятий на 100 процентов. Не стоит забывать и про запрет на экспорт бензина за рубеж, а также помощь от братской Белоруссии, чьи НПЗ вне ударов.
В общем, участившиеся налеты украинских БПЛА на нефтеперерабатывающие заводы центральной части России пока не несут катастрофических последствий. Важная оговорка – пока не несут.
Все идет к постепенному наращиванию атак Украины на объекты нефтепереработки. Исторически так сложилось, что большая часть предприятий по нефтепереработке расположены в пределах досягаемости украинского оружия. В Южном Федеральном округе перерабатывают 11 процентов нефти, в Центральном – 15 процентов и Приволжском ФО – сразу 43 процента. А ведь можно еще дотянуться дронами и до Северо-Западного округа, где перерабатывают еще до 10 процентов.
Новости партнеров
Надо отметить, националисты уже дорого заплатили за такой терроризм – Российская Армия фактически лишила противника тепловой генерации электроэнергии. Сейчас на Украине радуются солнечным денькам, позволяющим на час-полтора сократить блэкауты за счет альтернативной энергетики. Впрочем, ничего не стоит лишить врага и этой привилегии.
В этой истории важным является потенциальная возможность России нанести еще больший ущерб. Например, серьезно повредить каскад гидроэлектростанций на Днепре. Пилотная попытка уже была совершена, но на Украине к ней не особо прислушались.
Наконец, если Зеленский настаивает на тотальной войне, в запасе остаются АЭС, чья доля в энергобалансе Украины немаленькая. Способов оставить их без работы надолго и, при этом не вызвав атомного апокалипсиса, достаточно.
В игре на уничтожение энергетического комплекса друг друга карты всегда будут в руках России, как ни крути.
Но это не означает, что НПЗ не стоит защищать. Тем более что последние недели Зеленский просит Запад разрешить удары по территории России, признанной во всем мире. Вероятность прилетов SCALP, например, по заводу в Рязани, теперь далеко не нулевая. Тем более Макрон фактически одобрил удары французским оружием в глубину страны. Точно так же выражаются в Польше. Об этом заявил в эфире радиостанции Radio Zet замглавы польского минобороны Цезарий Томчик.
«На польское оружие, которое мы поставляем Украине, нет таких ограничений», – отметил политик. На Украине есть такой Юрий Сак, который в официальной должности советника главы местного министерства по вопросам стратегических отраслей промышленности. Так вот он заявил относительно ударов британскими Storm Shadow:
«Уже был прецедент. Британия уже предварительно разрешила Украине бить их дальнобойными ракетами Storm Shadow, и мы их успешно использовали».
О деталях ударов Сак не сообщил.
Новости партнеров
Сценарии защиты
С территории Украины по российским НПЗ работает как минимум три конкурирующие между собой структуры – Главное управление разведки, Служба безопасности Украины и вооруженные силы. Самую полную поддержку организациям оказывают иностранные разведслужбы.
Характерен пример с атакой дронов 23 мая на объекты стратегической РЛС раннего предупреждения в Армавире. Далее в украинских СМИ появились спутниковые снимки с якобы поврежденными аналогичными РЛС в Оренбурге. Напомним, что Оренбуржье находится в 1 800 км от линии фронта.
Если информация соответствует действительности, то это означает, во-первых, явный ответ НАТО на учения России с использованием тактического ядерного оружия, а во-вторых, уязвимость критически важных объектов даже в стратегической глубине государства. То, что подобные атаки на ядерный щит России остались без явного ответа, оставим за скобками.
Даже если НАТО не разрешит наносить удары условными SCALP и Storm Shadow вглубь российской территории, вышеупомянутые украинские конторы, в конце концов, придут к тактике массового террора НПЗ. То есть в полет отправят не пару-тройку дронов, а стаи в несколько десятков аппаратов. Это грозит не локальными повреждениями заводов, а полным выводом из строя на несколько недель, если не месяцев.
В дальнейшем украинская сторона сможет использовать такие возможности как для дальнейшего наращивания атак, так и в качестве аргумент в торге с Россией. Дескать, вы не трогаете некие обозначенные объекты на территории Украины, а мы не уничтожаем полностью НПЗ. Это совершенно неприемлемо и требует незамедлительных мер. Только вот на горизонте пока ничего не видно.
Очень красноречиво в связи с этим высказался глава Татарстана Рустам Минниханов:
«Очнитесь, ребята, никто нас не защитит, кроме самих себя».
Исходя из всего вышесказанного, спасение утопающих становится делом рук самих утопающих. Оперативно создать непроходимую защиту от вражеских дронов на всю глубину и по всей линии фронта, явно не получится. Слишком большие для этого требуются ресурсы.
Похоже, что более или менее удачный заслон БПЛА удалось поставить только в Москве. Но масштабировать это на всю центральную Россию и южные регионы получится только с беспрецедентными затратами. Вероятнее всего, для этого придется оголить для вражеских ракет добрую часть фронта, что также совершенно неприемлемо.
В одном из специализированных пабликов (Atomic cherry) приводятся доводы в пользу создания частных военных компаний, заточенных на борьбу с «охотниками на НПЗ». И конторы эти должны будут обладать недюжинными компетенциями. Современные БПЛА-камикадзе, которые по дальности действия условно можно считать стратегическими, умеют ориентироваться в полете сразу по нескольким принципам, заметно усложняющим перехват и подавление. Традиционное наведение через GPS у нас достаточно успешно научились подавлять через спуфинг, но ведь он есть далеко не везде.
Кроме того, инерциальные системы наведения позволяют преодолевать любую РЭБ, хотя и грешат невысокой точностью. Но в связке с GPS вполне могут работать «предметно». Тестируются аппараты с искусственным интеллектом, ориентирующимся на подстилающую поверхность.
Подробные карты центральной части России у ЦРУ наверняка присутствуют, поэтому никакой проблемы в реализации данного подхода к наведению нет. Мало проблем и с обнаружением источников излучения РЛС и даже систем РЭБ со спутников. Причем даже с гражданских. Враг с самого начала конфликта активно этим пользовался и просачивался в свободные лакуны российской ПВО.
Пожалуй, защищенными могут себя считать только территории за Уральским хребтом – на данный момент нет никакой информации об украинских БПЛА, способных преодолевать горы. Перелететь через Урал может далеко не каждый легкий пилотируемый самолет, не говоря уже о беспилотнике. На таком удалении от линии фронта любые системы дистанционного управления бессильны, поэтому дрон-камикадзе, вероятнее всего, будет ориентироваться на подстилающую поверхность. Но одно дело – лететь над равниной и речными поймами, и совсем другое – забираться в гору.
И наконец, главное преимущество вражеских дронов – это сверхнизкая высота полета, что кратно снижает возможность обнаружения РЛС. Тот же Atomic cherry приводит данные Артиллерийского колледжа Сычуаня (Китай), по которым объекты, идущие к цели на высоте менее 600 метров, практически не обнаруживаются современными РЛС. Если, конечно, объект не находится в зоне прямой видимости.
Все это заставляет устанавливать объекты ПВО с очень высокой плотностью по всей линии, что, разумеется, невозможно. Но даже это слабо помогает, так как дроны нередко движутся по руслам рек над водой и выходят на поверхность только на терминальной части полета.
В итоге будущие «охотники на дронов» должны обладать солидным опытом и техническими возможностями для защиты НПЗ и других подобных объектов. Соответственно, требовать со своих нанимателей достаточно высокую плату за услуги.
Остается только бить противника его оружием, то есть дешевизной применяемых решений. Речь о копеечных датчиках и сонарах, размещенных по всем западным рубежам. Или хотя бы вокруг стратегических объектов.
Низкий, тихоходный и шумный БПЛА с двигателем внутреннего сгорания плохо виден через РЛС «Панциря-С», но его вполне можно услышать через сонар. Тем более, когда атакуют рои дронов. Гражданские радиолокаторы, например, судовые, вполне определят азимут и дальность до подлетающих аппаратов.
БПЛА в тепловизорами отследят неприятеля с высоты – двигатель-то горячий. Уничтожение обнаруженного камикадзе в этом случае становится делом техники. Может быть, и тачанка с пулеметом подойдет. Возможно, придется таранить нападающих другими БПЛА. Главное в такой работе – организовать эффективный мониторинг и своевременное реагирование.
Все вышеописанные рассуждения являются вынужденными, так как главное средство ПВО – это танки на аэродромах противника. В приложении к СВО этот тезис нисколько не потерял в актуальности. Как и методичное уничтожение энергосистемы врага в ответ на атаки НПЗ.
Только когда бандеровские мастера в подвалах будут паять платы для БПЛА при свете лучин, тогда, вероятно, придет, наконец, осознание бесперспективности происходящего.
