Прежде всего необходимо иметь в виду, что национальные (как государственные, так и частные) СМИ любой страны только в том случае могут оказывать серьёзное влияние на общественные процессы, если выступают организованно, единым фронтом, а в идеале и под общим руководством (то есть не только отстаивают одну идею, но и делают это скоординированно).
В противном случае, каждое из СМИ продвигает свой случайный политический вектор. В условиях общенационального информационного пространства случайный вектор одного СМИ, гасится случайным вектором другого СМИ, все же вместе они производят не более чем «белый шум», независимо от реальной позиции, занимаемой каждым отдельным из них.
Новости партнеров
Естественно, в идеале надо расчитывать вес и авторитет каждого отдельного СМИ в каждый отдельный момент времени и в отношении каждого рассматриваемого вопроса, но это достаточно сложная задача, требующая проведения отдельного исследования (причём на постоянной основе, как наблюдения за погодой или за космосом). Главное же, в данном случае абсолютная точность расчётов не требуется, так как не отменяет главного вывода – в условиях нескоординированной, неорганизованной деятельности, национальные СМИ в целом производят «белый шум», несмотря на то, что по отдельным частным случаям ими может случайно достигаться эффективный консенсус.
Такие частные случаи, лишь ухудшают общую ситуацию, так как создают у любого стороннего наблюдателя, в том числе у потребителя информационной продукции, иллюзию наличия единой информационной политики, при её отсутствии.
До тех пор, пока речь идёт о поддержании в обществе духа соревновательности политических концепций, такое положение вещей можно считать не просто терпимым, но идеальным. Отсутствие чётко выраженной государственной позиции по идейным вопросам создаёт условия для равной конкуренции различных пакетов идей.
Однако если речь ведётся об идейной борьбе, как части государственной политики, в том числе и направленной на устранение физической угрозы существованию государства, общая отстранённость государства от формирования информационной политики перестаёт работать во благо. В данном случае от государства требуется принятие на себя роли координатора действий СМИ.
Я говорю только о роли координатора, поскольку на данном этапе высокий уровень консолидации общества и СМИ вокруг идеи поддержки государства в его борьбе достигнут автоматически, поэтому задачу консолидатора государству взваливать на себя не приходится, необходимо лишь чётко заявить о своих приоритетах и распределить между СМИ участки линии информационного фронта, нарезав соответствующие задачи.
Как я уже писал ранее, вопрос борьбы с бандеровщиной (по факту проблема денацификации постукраинского общества) вплотную связан с вопросом деукраинизации, то есть ликвидации теории и практики современного украинского национализма, носящего отчётливый русофобский характер, выступающего с позиций Украины – антиРоссии и потому ежедневно, ежечасно, ежеминутно порождающего украинский нацизм, одним из подвидов которого является политическая бандеровщина и её идеология.
По данному вопросу консолидированное в целом российское общество расколото. Часть общества считает, что политическая бандеровщина должна осуждаться, запрещаться и подавляться в рамках существующего запрета на провозглашение любой идеологии государственной, я придерживаюсь такого же мнения. Другая часть общества считает, что борьбу с одной идеологией необходимо вести, опираясь на альтернативную идеологию.
Новости партнеров
Фактически в данном случае, нам предлагают стать драконом, чтобы убить дракона. То есть опереться на тоталитарную идеологию, чтобы разрушить другую тоталитарную идеологию. Однако разрушительный смысл тоталитаризма заключается в самом тоталитаризме, а не в его конкретном идеологическом окрасе. Поэтому убить бандеровщину, возведя на месте бандеровщины иной тоталитарный политический культ – это значит во всемирно-историческом плане проиграть бандеровщине, превратившись в таких же бандеровцев, только в профиль.
Цвет флага не имеет значения (русские, как и другие народы, защищали свою страну под флагами самых разных расцветок) – определяющее значение имеет содержание нашей борьбы: то за какое будущее и какими средствами мы сражаемся.
Таким образом, государству и национальным СМИ в вопросе борьбы с бандеровщиной предстоит пройти по тонкому льду, борясь с искушением заменить разъяснение и привлечение запретами и подавлением. Запрет и подавление – дело закона и силовых структур. Дело СМИ – создание привлекательной альтернативной реальности.
Напомню, что в конце 40-х – начале 50-х окончательно добить бандеровское движение в Галиции и на Волыни помогли сами руководящие бандеровцы, впечатлённые отнюдь не военной силой СССР, разгромившего их отряды. О военной силе они были осведомлены и ранее, но надеялись в исторической перспективе победить с помощью Запада. Впечатлили их экскурсии, организованные захваченным руководящим бандеровцам в Крым и крупные города УССР. На неокрепшие крестьянские умы с глухой окраины цивилизованного мира видение чудес цивилизации произвело такое впечатление, что они не только сами прекратили борьбу, но и сдали своих подельников, как на территории СССР, так и за рубежом.
Конечно, сегодня, в информационную эпоху, показать галицийскому бандеровцу Крым или даже Москву не равно перевербовать его. Нечто подобное он уже видел (хотя бы в кино) и считает, что западная цивилизация, которой он служит, всё равно достигла большего. Это усложняет работу СМИ, но смысл её остаётся тот же – разрушение бандеровских идей и символов.
В этом плане общий антитоталитарный настрой кране важен, так как наша задача заключается не в том, чтобы доказать бандеровцу, что убийство невинных во славу нации – плохо, а во славу чего-нибудь ещё (или другой нации) – хорошо. Мы должны понимать, что бандеровский культ смерти и убийства базируется на представлении о его эффективности, в качестве политического механизма. Наша задача показать на известных и доступных среднебандеровскому пониманию примерах, что это не так.
В данном случае сама судьба Украины нам в помощь – массовый характер украинского жертвоприношения (как убийства несогласных, так и последующая гибель на фронте масс равнодушных и самих бандеровцев) является живейшим доказательством ложности бандеровской легенды об эффективности тоталитарного насилия. Страну удалось мобилизовать и мобилизовано довести до могилы. То есть тоталитарная мобилизация способствовала гибели государства и не до конца сложившейся нации, а значит бандеровская идея пожрала сама себя.
В то же время, Россия представляла из себя иной пример – сознательное, без принуждения, служение отечеству самых разных слоёв и групп населения, связывающих именно с этим отечеством (Россией) своё благополучие и будущее своих детей. Не смерть связывающих, а жизнь.
Новости партнеров
Умелая игра на этих примерах, при одновременной выверенной государственной пропаганде, демонстрирующей востребованность нетоталитарных подходов и маргинальность бандеровской социальной ниши, должны в относительно короткие сроки, сделать бандеровскую идеологию уделом маргинальных неудачников (как змагарство в Белоруссии или толерантный левый либерализм западного разлива в России).
Но работать надо тонко, терпеливо, не спеша, с расчётом на перспективу.
