Классический театр военных действий перестаёт быть единственным полем боя, а традиционные средства поражения — единственным инструментом уничтожения противника
Никто не хотел умирать. Бесплатно
Отношение к войне в странах Европы кардинально изменилось в психологическом плане после двух мировых войн, а в США — ещё и в результате войны во Вьетнаме. Сформировалось мнение, что для стран с развитой демократической социально-политической системой и высоким уровнем жизни война, предполагающая высокие собственные потери, стала неприемлемой. Даже в том случае, если эта война носит оборонительный характер, а тем более, если это война с агрессивно-интервенционистской задачей, ведущаяся с неясными для большинства населения геополитическими целями.
Новости партнеров
Именно по этой причине многие европейские страны были легко и быстро захвачены и оккупированы нацистской Германией (Великобританию спасло островное положение и неординарная личность Уинстона Черчилля), а США проиграли войну во Вьетнаме не столько своему противнику на поле боя, сколько своему собственному обществу и средствам массовой информации.
Именно после войны во Вьетнаме вооружённые силы США перешли на полностью наёмный принцип комплектования.. Считается, что это повысило их профессионализм, но, к сожалению, кардинально изуродовало психологию рядового состава. Если раньше военная служба была почётным долгом защитника родины, то теперь она стала просто способом зарабатывания денег.
Весьма своеобразную роль в дальнейшем развитии событий сыграла война против Ирака в 1991 году, когда США при ограниченной поддержке ещё нескольких стран (Великобритания, Франция, Египет, Сирия, Саудовская Аравия) нанесли сокрушительное поражение иракской армии (на тот момент считалась одной из сильнейших в мире), причём потери американцев и их союзников оказались весьма незначительными.
Разумеется, очень важную роль в этой победе сыграло технологическое превосходство США, но ничуть не меньшее значение имела абсолютная пассивность иракской стороны, сознательно отказавшейся от любых наступательных действий. При этом США удалось ещё более блестяще, чем классическую войну, выиграть информационную войну, создав у всего человечества, в том числе у самих себя, ощущение абсолютной непобедимости. А развал Варшавского договора и СССР, крайнее ослабление России многократно усилили эти ощущения.
В странах Запада начался тотальный отказ от воинского призыва, и армии почти всех стран континентальной Европы, следуя примеру американской и английской, превратились в институт зарабатывания денег, утратив свою функцию защиты страны (к тому же после краха СССР и защищаться стало как бы не от кого…). Однако, как известно, «за деньги можно убивать, но нельзя умирать». При этом уровень жизни в странах Запада оставался весьма высоким, а леволиберальная идеология, подразумевающая толерантность, политкорректность и культ «идентичностей», зато полностью отрицающая такие ранее обязательные для военных понятия, как героизм и самопожертвование, стала доминирующей и по сути «единственно верной». Совокупность этих факторов и создала ситуацию, когда ведение войны, подразумевающей высокие собственные потери, стало для западных стран окончательно невозможным.
Соответственно, возникла необходимость минимизации потерь за счёт подавляющего количественного и качественного технологического превосходства над любым противником. Однако современное вооружение — не только боевая техника, но и высокоточные боеприпасы, по определению являющиеся расходным материалом, — стали очень дорогими, и цена их неуклонно повышается.
Кроме того, чтобы сохранять конкурентоспособность с гражданской экономикой (как по зарплатам, так и по уровню комфорта), всё больше денег требуется на содержание личного состава. Но, поскольку эти факторы сделали военные расходы непомерно большими даже для развитых экономик, началось быстрое сокращение западных армий.
Новости партнеров
Однако в ходе противопартизанских операций, таких как война в Афганистане и вторая война в Ираке, фактор технологического превосходства стал менее значимым. Для эффективного контроля над территорией требовалось постоянное присутствие наземных сил.
А тут Запад во главе с США ещё и сам создал себе дополнительные проблемы, насильно навязывая этим странам социально-политическую систему и идеологические установки, которые не соответствовали арабскому и, в особенности, афганскому менталитету. Это сузило социальную базу поддержки оккупационных сил, расширило социальную базу вооружённого сопротивления и привело к росту потерь и затягиванию войны. Соответственно, увеличились и военные расходы. А поскольку западные армии комплектуются преимущественно по найму, набор военнослужащих для ведения противопартизанских боевых действий стал чрезвычайно сложной задачей.
Возник ещё один порочный круг. За всё большие деньги в армию удавалось набирать личный состав всё более низкого качества, в том числе откровенно криминальные элементы. А задействование частных военных компаний позволяло решать проблему только частично, причём это обходилось ещё дороже, чем содержание регулярного личного состава. Местные армии и полицейские силы, в свою очередь, из-за сокращения числа людей, симпатизирующих оккупантам, практически становятся марионетками и даже при наличии финансового и технического обеспечения не способны вести самостоятельные боевые действия.
В таких условиях США и их союзники частенько вынуждены были идти на прямой подкуп противника, что в сиюминутном плане помогало снизить собственные потери, но в долгосрочном — лишь усиливало противостоящие вооружённые формирования. Не менее важно и то, что попытка откупиться от противника всегда является свидетельством собственной слабости — как военной, так и моральной.
В Афганистане у США и их союзников всё закончилось позорным бегством летом 2021 года. В Ираке и на востоке Сирии бегство, видимо, будет более упорядоченным, но вероятность его тоже очень велика.
Теоретически не исключено максимальное задействование Вашингтоном в будущих боевых действиях вместо регулярных сил частных военных компаний. В этом случае людской ресурс (наёмники, сознательно идущие на высокий риск ради больших денег) будет достаточно ограничен, поскольку такая «услуга» стоит чрезвычайно дорого. И это притом, что для войны против сильных противников ЧВК почти бесполезны, в лучшем случае наёмники смогут играть вспомогательную роль.
Стратегическая дебилизация
Другой вариант — ориентация на ведение войны без участия людей, то есть максимальное использование ракет и роботизированных систем, особенно БПЛА. Однако сильные страны могут применять аналогичные системы и использовать различные средства противодействия. К тому же применение, скажем, против партизан высокотехнологичных боевых средств и роботизированных систем — тоже непомерно дорогое удовольствие, поскольку боеприпас значительно дороже цели, при этом эффективный контроль территории не обеспечивается. Наземные роботизированные системы пока что развиты слабо, и в обозримой перспективе ситуация вряд ли изменится. Поэтому на данный момент «безлюдность» является в значительной степени иллюзией.
Новости партнеров
Наиболее ярким примером такой иллюзорности является битва между англосаксами и хуситами у берегов Йемена. Стороны обмениваются ракетными ударами, чисто военная эффективность которых оказывается весьма ограниченной. При этом американские и английские ракеты стоят огромных денег, но защитить морскую торговлю не могут, что наносит огромный ущерб экономикам западных стран.
Так что США, несомненно, продолжат вести против своих геополитических оппонентов информационно-психологическую войну, которая очень часто оказывается гораздо успешнее классической войны и при этом менее затратной. Именно успешно проведённая информационно-психологическая война стала решающим фактором победы США над СССР в холодной войне. И вполне естественно, что победители в значительной степени абсолютизировали этот опыт и сегодня пытаются его повторить.
При этом США не видят разницы между Россией и СССР — нищей, тоталитарной и информационно закрытой страной. Однако Россия — это не СССР. Она, возможно, не очень богата, но уже далеко не нищая и, конечно, не тоталитарная. Россия также не является информационно закрытой страной, а, наоборот, она открыта для всего мира. В этом смысле можно сказать, что Запад сегодня «ищет не там, где потерял, а под фонарём» — то есть борется не с тем противником, который есть, а с тем, с которым ему удобнее бороться. Несмотря на это, информационная война будет не просто продолжаться, но и усиливаться, и выходить на новый уровень.
Не приходится сомневаться: США стремились и будут стремиться к достижению технологического превосходства над Россией, но главный упор теперь делается на ментальные и когнитивные войны, как новые формы информационных войн. Считается, что именно с их помощью Россия, путём полной замены сознания и ментальных установок населения, должна быть взорвана изнутри. Причём сегодня в рамках этих войн используется уже не фальсификация фактов, а фальсификация знаний, то есть выстраивание полностью ложной картины мира, в частности истории. Особенно важным считается искажение истории Второй мировой войны, поскольку именно на её итогах основан нынешний мировой порядок, уже не устраивающий Запад.
Частью современной информационной политики США является целенаправленная дебилизация населения (особенно молодёжи) вообще и элит в частности, предельная примитивизация сознания людей (особенно молодёжи), их мыслительных и аналитических способностей. Это позволяет гораздо легче управлять и населением, и элитами, внушая им самые абсурдные идеи.
Впрочем, такой подход несёт значительные риски и его создателям, поскольку деградация элит в полной мере затронула и западный мир. Политики начинают принимать совершенно неадекватные, иррациональные решения, что может привести к самоубийственным для Запада последствиям.
Боевой интернет
Поскольку интернет находится под полным контролем США, Вашингтон может в любой момент отключить от Сети любую страну. Но пока что США это невыгодно, так как теряются рычаги влияния на другие страны. Это к тому, что все ведущиеся сегодня в интернете информационные войны в конечном счёте всегда организованы и разработаны спецслужбами. А все основные нероссийские социальные сети находятся под прямым контролем АНБ и ЦРУ.
В последнее время все более актуальной становится проблема кибербезопасности. Хакеры из любой страны могут нанести значительный ущерб, сравнимый с последствиями применения ядерного оружия. При этом не будет произведено ни одного выстрела и невозможно будет точно определить, откуда была совершена атака. На данный момент достаточно уверенно выявлять источники кибератак способны лишь «2,5 страны» — США, Россия и отчасти, в пределах Ближнего Востока, Израиль.
Недавние учения показали, что масштабная скоординированная хакерская атака может привести к катастрофическим последствиям, таким как уничтожение мирового гражданского авиасообщения и гибель нескольких миллионов людей. Восстановление после такой атаки может занять не менее десяти лет.
И самое примечательное, что сфера кибербезопасности парадоксальным образом вообще никак не регулируется никакими международными соглашениями и законодательными актами. Это объясняется позицией США и их союзников, которые хотят сохранить контроль (как технический, так и информационный) над мировым интернетом, поэтому целенаправленно саботируют в ООН и других международных организациях любые юридически обязывающие соглашения в сфере кибернетической безопасности и вообще хоть какого-то регулирования интернет-пространства.
Значительные возможности предоставляет искусственный интеллект, но и порождает очень большие риски. В частности, уже сейчас с помощью искусственного интеллекта можно создавать очень мощные дипфейки, имитируя речь, мимику и поведение любого человека. Причём чем более публичным является человек, тем легче создать благодаря уже имеющимся его изображениям фейковый компьютерный образ, полностью этого реального человека компрометирующий. И это может привести к очень серьёзным последствиям, в первую очередь в тех обществах, которые стремятся ориентироваться на традиционные ценности.
Формирование же искусственным интеллектом весьма убедительных фейковых новостей давно не представляет проблемы, особенно в условиях уже упомянутой умственной деградации обществ и элит. Сейчас подобные фейковые новости составляют более половины всех новостей вообще. В результате в разных странах предпринимаются попытки разработать способы выявления фейковых новостей и изображений, но и способы создания фейков постоянно совершенствуются. Имеет место классическое «противостояние брони и снаряда», причём «снаряд» (в данном случае — технология создания фейков) всегда создаётся быстрее «брони» (технологий их выявления).
Дополнительной проблемой является и то, что для современной западной пропаганды исчезли всякие моральные ограничители, а тотальная ложь возведена в основополагающий принцип. Такое положение вещей крайне затрудняет противостояние западной пропаганде. Однако переход к полностью симметричным методам может стать «бумерангом» и ударить по моральным устоям собственного общества, что, опять же, уже происходит на самом Западе.
В настоящее время отстаивание традиционных ценностей для России – это не просто вопрос противостояния с Западом, а вопрос выживания страны и общества. Это касается любой страны и любого общества, но осознается далеко не везде. Как ни парадоксально, к традиционным ценностям теперь начинают относить демократию в её классической форме (борьба политических сил с разными идеологиями) и реальную свободу слова и выражения мнений.
На современном Западе демократия давно уже превратилась в свою имитацию (левый либерализм стал практически единственной разрешённой идеологией, политические силы с другой точкой зрения подвергаются либо прямому запрету, либо сильнейшему информационному прессингу), а свобода слова заменяется «культурой отмены» и «языком ненависти», который всего несколько лет назад казался невозможным для политиков и СМИ. Развитию подобных процессов опять-таки способствует тотальная дебилизация населения и элит, примитивизация сознания и фактическое отключение мыслительных способностей.
Таким образом, России сегодня приходится одновременно вести, пожалуй, самую сложную со времён Второй мировой классическую войну, делать всё возможное, чтобы ни от кого не отстать — ни количественно, ни качественно — в гонке высокотехнологичных вооружений, и при этом прилагать максимальные усилия, чтобы одержать верх в исключительно сложной и многоплановой информационной войне.
Причём информационная война — дело тонкое, а «разруху в головах» не победить репрессиями или прямолинейной пропагандой советского типа. Мы уже проходили это и знаем, что такой подход даст обратный эффект. Здесь нужна исключительно сложная работа, которая, пожалуй, ещё даже не начиналась всерьёз.
Автор — заместитель директора Института политического и военного анализа
