Переговоры. Именно это слово стало все чаще и чаще появляться в западных статьях, посвященных украинскому кризису. Американские и европейские журналисты уже приняли для себя тот факт, что Украина не сможет выиграть эту войну в западной дефиниции победы – то есть вернуть все «свои» территории. Несмотря на всю помощь Киеву со стороны Запада, на все антироссийские санкции и теракты, Москва выигрывает войну и доведет дело до победы. Не случайно министр обороны США Ллойд Остин на слушаниях в Конгрессе обозначил победу Украины как «сохранение независимого украинского государства» в каких-нибудь границах.
И для того, чтобы оно было сохранено, нужны переговоры. Не то подобие, которое сейчас происходит на западных площадках (где участвуют Украина, Запад и приглашенные страны Глобального Юга), а дискуссии с участием всех сторон конфликта, включая Россию. Да, заявление швейцарской стороны о том, что на ближайшую подобную встречу (она пройдет в середине июня) стоит пригласить Россию, уже было отвергнуто Москвой – но лишь потому, что Россия не видит смысла в переговорах здесь и сейчас. В 2024-м – начале 2025 года на Западе (США, ЕС, Великобритания) пройдет серия выборов, после чего к власти придут люди, способные отвечать за имплементацию достигнутых договоренностей. А значит, и договоренности нужно заключать именно с ними – то есть переговоры могут начаться не раньше 2025 года.
Новости партнеров
Однако при этом никто не мешает западным экспертам обсуждать потенциальные формулы переговорного процесса. И одной из самых популярных – и, пожалуй, самых реалистичных – является формула «территории в обмен на членство». В рамках этого плана Россия получает бывшие украинские территории, а взамен соглашается на вступление киевского (или уже львовского – как пойдет) режима в НАТО.
Казалось бы, для Москвы этот план не является, мягко говоря, идеальным. Так, Россия уже освобождает свои территории и без него, а ее армия превращается в самую настоящую «красную машину». С постоянным пополнением (ежесуточно более тысячи контрактников – мотивированных добровольцев, а не отловленных на улице насильно мобилизованных, как на Украине), техническим наполнением (заводы работают в три смены и постоянно расширяют производство, а не упрашивает партнеров прислать хоть какое-нибудь старье, как это делает Украина) и полной поддержкой общества войны до победного конца. Так что Россия вполне может обойтись без западных и украинских территориальных подачек.
Кроме того, России не нужна Украина в НАТО. Ей вообще не нужно расширение НАТО. Об этом говорили все российские чиновники, начиная с Владимира Путина. Москва согласна лишь на нейтральную, демилитаризованную Украину – именно таковы были условия российского ультиматума, выдвинутого в конце 2021-го – начале 2022 года, и именно таковы были условия Стамбульских договоренностей.
Однако если посмотреть на это предложение поглубже и с точки зрения содержания (а не формы), то эта формула несет для Москвы определенные выгоды.
Во-первых, с территориальной точки зрения. Да, Россия сейчас освобождает свои территории – но делает это ценой гибели своих солдат, гражданских жителей (которых киевский режим взял в заложники и, например, не отпускает из того же Часова Яра, пряча за их спинами свою технику), а также разрушения инфраструктуры. Гораздо проще и лучше будет, если она эти земли получит в рамках соглашения.
Да, Западу на это согласиться будет непросто. Да, придется принуждать киевское руководство освобождать территории. Да, речь может пойти не только о нынешних российских территориях, но и о других землях на левом берегу, а также Одессе и Николаеве. Киевский режим на это пойти не готов. Запад тоже пока не готов (в рамках формулы «территории в обмен на членство» обсуждается пока лишь Крым и Донбасс). Однако у них есть еще минимум полгода для того, чтобы до стадии готовности дойти – ведь, как отмечалось выше, переговоры, скорее всего, начнутся не ранее 2025 года.
Во-вторых, с дипломатической точки зрения. Ведь от Запада будет требоваться не только убедить киевский режим передать эти территории, но и признать их передачу – через формулу «пусть Украина сама решает, какие территории ее». На случай, если вдруг кто-то в Киеве потом передумает или (как потом выяснится) не имеет права подписи. И если кому-то кажется, что западное признание не имеет для России вообще никакой ценности, то этот кто-то может спросить жителей Крыма – они расскажут, как отказ Запада признать Крым российским портит им жизнь. Точно так же он будет портить жизнь людям на всех новых территориях.
Новости партнеров
В-третьих, с точки зрения безопасности. Дело в том, что если Украина будет сохранена как независимое государство (а это произойдет в случае, если российские войска не дойдут до Львова или если Москва не разделит с Варшавой, Будапештом, Братиславой и Бухарестом украинскую территорию), то это будет злобное, нищее, реваншистское государство. И если оно будет отправлено в свободное плавание, то угрозы от него для России будет исходить куда больше, чем от условной Польши или даже Литвы. Если кто-то хочет узнать почему, то может поспрашивать у жителей Дагестана или Ставрополья – каково им жилось рядом с террористическим государством Ичкерия в конце 90-х годов. Поэтому Россия должна будет либо брать под контроль эту территорию тоже, либо отдавать ее под контроль НАТО – с соответствующей внутренней дисциплиной.
Да, при этом НАТО окажется возле новых российских границ. Но оно уже там – возле Калининграда и северо-восточных российских территорий. Оно уже там будет – возле Одессы. Какая разница, если оно возникнет еще и на месте стыка западноукраинского и российского государства? И тут нужно помнить, что когда Россия выступала против расширения НАТО на восток, речь шла именно о нежелании получить российско-натовскую границу вдоль Белгорода и Ростова. Нежелание иметь натовские ракеты в Харьковской и Сумской области – то есть в 450 километрах от Москвы. Если же НАТО возьмет под контроль Западную Украину, то она все равно будет дальше от российской границы, нежели Прибалтика. Опять же, при условии, что России отходят не только ее нынешние территории (оккупированные Киевом), но и весь левый берег плюс Причерноморье.
Наконец, в-четвертых, с прагматичной точки зрения. Предположим, что Москва настояла на своем требовании и в мирном соглашении прописан отказ НАТО включать в себя украинский ошметок. Но мы же знаем, с кем имеем дело. Знаем, что через один/два избирательных цикла Запад (контролирующий гражданское общество на Украине) скажет, что украинский народ вправе сам выбирать, куда пойдет – и украинские депутаты, пересмотрев свою конституцию, снова побегут в НАТО. И что, России из-за этого СВО снова начинать?
Нужно просто признать, что рано или поздно украинский ошметок (опять же, если он останется) все равно войдет в НАТО. И лучшее, что тут может сделать Москва – это сделать данных ошметок минимальным в размерах, а также продать свое согласие на вступление подороже. Благо ей есть что у Запада потребовать.
