На нынешнем этапе СВО приоритетная цель России — это полное поглощение Украины, присоединение её областями. Не единым массивом территорий, не Новороссией и Малороссией, Галицией, а областями: Харьковской, Запорожской, Донецкой, Львовской и так далее — так, как они сейчас входят в РФ, считает политолог, глава Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Новости партнеров
– Ростислав Владимирович, украинские телеграм-каналы сообщают о прилётах беспилотников, «Гераней» на территории Одесской и Николаевской областей. Если говорить в контексте того, нужно ли идти до Киева, возникает другой вопрос. Представляется ли вам возможным решение задач СВО по демилитаризации, по крайней мере, без освобождения и включения в состав России Николаевской и Одесской областей?
– С моей точки зрения, фраза «задачи СВО» вообще неправильная. Есть фраза «интересы России». С моей точки зрения, интересы России находятся в ключе восстановления своего контроля над всей постсоветской периферией, по крайней мере, на Западе.
Средняя Азия была включена в состав России во многом из-за английской экспансии в этом направлении. Сейчас англичан там нет, индусы туда прорываться не собираются, поэтому вполне можно обойтись сейчас без тотального контроля над Средней Азией и ограничиться экономическим сотрудничеством и политической интеграцией — такой неторопливой.
А вот на западном направлении, учитывая опасность, исходящую от НАТО, от Соединённых Штатов, и учитывая, что даже после поражения своего, они все равно будут возвращаться к той же самой политике со временем, — на западном направлении, с моей точки зрения, необходимо восстановить контроль России над рубежами Советского Союза.
В том числе для того, чтобы иметь свободный доступ к Калининградскому анклаву и так далее. В идеале было бы вообще восстановить уже опосредованный контроль над бывшей восточноевропейской периферией, включая Германию, центрально-восточной — контроль опосредованный, преимущественно экономический, но (надо бы. — Ред.) добиться их политической переориентации Соединённых Штатов на Россию. Это задача более отдалённого периода.
Для того чтобы решить эту задачу, надо сначала реализовать первую. Решение первой задачи, то есть восстановление западных границ Советского Союза. Эта задача начинается в первую очередь с восстановления западных границ на Украине. Белоруссия формально является уже с Россией единым государством, и понятно, что, по мере усиления России, по мере территориального продвижения России на Запад, интеграция Белоруссии в Россию будет возрастать.
Даже если она останется формально объединением шести областей и будет продолжать титуловаться отдельным государством, тем не менее, и политическая интеграция её, и, в первую очередь, экономическая интеграция в Россию будет возрастать и, главное, ускоряться. В принципе, через некоторое время разница между Белоруссией и Россией должна стереться окончательно.
Новости партнеров
И поэтому есть проблема Украины, есть проблема Прибалтики и в меньшей степени проблема Молдавии, потому что, собственно, Бессарабия — это последнее приобретение Российской империи на юге в 1812 году в результате Русско-Турецкой войны, которая России была не нужна, но которая была начата турками по науськиванию Франции, по науськиванию Наполеона — война шестого-двенадцатого года Русско-Турецкая.
Относительно небольшое приобретение, которое, в принципе, можно было бы уступить Румынии, но молдаване сами туда не хотят. А существовать, если у них появится восточная граница с Россией, то существовать в режиме нейтральной страны они тоже не смогут. Потому что Запад будет пытаться организовать там хоть маленький, но плацдарм против России, и это будут постоянные занозы. Поэтому на этом направлении тоже Россия рано или поздно будет вынуждена продвинуться к западной границе — если Молдавию не поглотит Румыния, что маловероятно, потому что большей части молдаван всё-таки лучше жить в России, чем в Румынии. По крайней мере, они так считают.
Вернее, они считают, что лучше жить в независимой Молдавии, но если выбирать между Россией и Румынией, то лучше Россию выбирать.
Поэтому, с моей точки зрения, на этапе СВО приоритетная цель России — это полное поглощение Украины, присоединение её областями. Не единым массивом территорий, не Новороссией и Малороссией, Галицией, а областями: Харьковской, Запорожской, Донецкой, Львовской и так далее — так, как они сейчас входят. По принципу: проголосовали на референдуме за Россию.
Хотят выйти, не можем же мы им отказать, это было бы негуманно.
Тогда единого массива земель, которые называются Украина, нет. Тогда никто не может приехать в Москву и требовать чего-то от имени украинского народа.
А требовать от народа Львовской области — да ради бога. Что у нас Львовская область самая главная в стране? Нет. У нас и другие регионы есть, им тоже надо. Встаньте в очередь, у вас есть такое же представительство в думе, в Совете Федерации, как и у остальных. Встаньте в очередь, попросите хорошо, может быть вам подадут.
Это сложный процесс, неоднозначный, его непросто реализовать, потому что вначале надо победить на поле боя, во-первых. А во-вторых, надо победить так, чтобы не успели, не сумели и не захотели зайти на Западную Украину наши политические оппоненты из Восточной Европы.
Новости партнеров
В-третьих, надо будет избавиться от националистических и русофобских веяний на самой украинской территории. Вот это последнее — это вообще займёт пару-тройку, а может быть и три-четыре десятилетия, а может быть, и пять десятилетий.
Но при нормальной системной работе эффективной, это вопрос решаемый. Самое главное, это вопрос, который все равно придётся решать. Хоть чучелом, хоть тушкой, но его все равно придётся решать рано или поздно.
И повторяю, контроль над Восточной Европой, контроль над Германией — это тоже вынужденно политико-экономически, чтобы там просто не было военных баз наших вероятных противников.
Это тоже жизненная необходимость, потому что если посмотреть на карту Европы, то от Берлина и даже, собственно, от Рейна и до Москвы тянется очень удобная для движения войск низменность.
Там нет гор, там есть речные преграды, но их всё время туда-сюда форсировали начиная с доисторических времён, никогда они не вызывали особых проблем.
И контроль над этим коридором — он когда-то назывался Польский коридор, Германский коридор, в зависимости от того, куда продвигались границы России, сейчас о нём говорят, как о Белорусском коридоре, контроль над этим коридором – это жизненный интерес России.
И чем дальше в этом направлении отодвинута сфера влияния России к Рейну, тем надёжнее обеспечивается российская национальная безопасность.
Поэтому все равно придётся бороться в том числе и за Восточную, за Центральную Европу, в какой-то степени даже за Западную. В идеале было бы вообще отправить Соединённые Штаты на их континент, и пусть там дальше рассказывают про Америку для американцев бразильцам, которым они уже тоже надоели хуже горькой редьки.
— Отчасти к тому, что вы говорите, относится единое образовательное пространство России. Владимир Путин на встрече с учителями в честь финала конкурса «Учитель года» сказал, что новым регионам нужно помочь улучшить систему образования. Какие основные проблемы вы видите, кроме технических, что ещё предстоит сделать?
— Что касается сферы образования, то самая главная проблема заключается в том, я об этом уже много раз говорил и даже писал, что мы пока что не знаем, какое образование нам надо.
То есть мы сейчас оказались в ситуации примерно такой, в какой оказалась Европа где-то в середине XIX века, когда разрабатывалась германская гимназическая модель, которая потом стала всемирной фактически моделью образования с разными нюансами. Но большая часть мира, или того, что мы называем цивилизованным миром, её восприняла. И наша современная школа – это всё ещё остаток этой германской гимназической модели.
Тогда эта модель реализовывалась потому, что понадобилось всеобщее среднее образование или хотя бы относительно начальное — в основном среднее, всё-таки, — для того, чтобы обеспечить грамотных рабочих на заводах, которые могли управлять своими станками, могли рассчитать и прочитать чертёж и так далее.
И для того чтобы обеспечить грамотное крестьянство, которое могло использовать сеялки, веялки, всякие механические приспособления для увеличения производительности своего труда.
То есть понадобилась всеохватность. И все страны тогда начали резко переходить ко всеобщему среднему образованию.
Российская империя тоже двигалась в том же ключе — закончили большевики, но начал это, в принципе, ещё Николай Второй. Собственно, и до него начиналось, но такое массовое именно внедрение школы происходило при Николае Втором.
Сейчас мы сталкиваемся с другой ситуацией. Образование оказывается ненужным — ну, читать, писать, до ста считать научился, потом говорят: для того чтобы работать кассиром в супермаркете, считать вообще не надо, кассовый аппарат всё сам считает. Надо только подносить.
На заводе то же самое — пришёл, кнопку нажал, линия сама работает. Процессы становятся автоматизированными, скоро таксистов не будет, потому что такси будут беспилотными. Дальнобойщиков не будет, потому что автомобили будут беспилотными, карьерные самосвалы уже начинают строить беспилотные, и так далее. Это же только начало процесса, а сейчас мы живём в предельно ускоряющемся мире.
Поэтому люди, получающие образование, потом сталкиваются с тем, что, в общем-то, всё это можно иметь без диплома. Знания начинают теряться ещё до того, как они использованы.
Понимаете, я когда-то прекрасно знал биологию в школе и органическую химию прекрасно знал, а сейчас я их вообще не помню, потому что мне они со времён школы вообще ни разу не понадобились. Да, теоретически, я могу сесть и быстро восстановить сейчас эти знания, но они мне не были нужны на протяжении более чем 40–45 лет жизни.
И со многим так. Причём во многих областях у людей, которые не занимаются научной деятельностью, а часто даже у тех, кто занимается научной деятельностью. Потому что сейчас и наука стала вырождаться часто в псевдонауку.
У людей, у которых специфика их работы не требует действительно погружения в тему, получения действительно глубоких и системных знаний по какому-то предмету, причём по выделенному предмету, не обязательно владеть всем спектром школьных знаний, у них вообще за пределами — прочесть, написать нет стимула.
А с учётом того, что текстовые редакторы становятся всё более совершенными, то и ошибки на ходу начинают исправлять уже. Пока несовершенно исправляют, но тоже лиха беда начало. С учётом того, что книги начинают читать вам вслух, смартфон, я уже не говорю о компьютере, то, в общем-то, и читать-писать постепенно становится не обязательно, или читать-писать грамотно.
Как-нибудь расписываться научился — да и ладно, ради бога. А скоро и этого не понадобится, электронная идентификационная карточка, отпечаток пальца, радужная оболочка зрачка, идентификация по голосу, по биометрии.
Всё, и вообще расписываться не надо, тебя уже идентифицировали, никаких проблем. В этой ситуации возникает кризис школы, она даёт больше знаний, чем необходимо школьникам.
И это начинают понимать уже где-то на уровне 4–5-го класса. Люди, которые идут в вузы, опять-таки, в основном идут за дипломом, а не за знаниями. И вузы начинают делиться очень быстро на престижные и не престижные. Диплом престижных престижен, и с ним проще получить хорошую работу. Хотя, в принципе, знания вы можете получить в любом вузе. В любом вузе вас будут учить. Даже если у вас преподаватели будут хуже, но вам никто не мешает заниматься самообразованием. Если вы человек толковый и талантливый, вы эти знания получите. Но диплом у вас будет второго сорта.
Поэтому прежде чем что-то реформировать, надо понять: а что нам надо?
Нам нужно всеобщее образование? Я считаю, что нет. Нам надо всеобщую возможность получить образование. Если вы хотите получить образование, вам государство должно предоставить возможность получить образование вплоть до высшего, вплоть до аспирантуры, любое и бесплатно.
Но принуждать вас к образованию не имеет никакого смысла, разве что к начальному, опять-таки. Научили читать, писать, считать в первых классах средней школы — всё. Можете идти дальше развлекаться. Доросли лет до 12-13-14, хотите, можете идти работать.
Что там, стоять в Макдональдсе, кричать «свободная касса» не так сложно. Вам не надо работать 8–12 часов в сутки, хотите — 2–4 часа поработайте. Будете подрастать, будете работать больше. Там, глядишь, своим бизнесом займётесь.
Многие совершенно бестолковые, с точки зрения науки или образования люди, были очень неплохими бизнесменами. Читать, считать, писать не умели, а талант к бизнесу у них был.
Должна быть всеобщая доступность. Не всеобщее принуждение, а всеобщая доступность. А дальше… не хочешь — не надо. Многие начинают кричать: а-а-а, так если не принуждать, так мы и не пойдём. А потом что мы будем дураками, людьми второго сорта.
Позвольте, так если вас не принуждать и вы не пойдёте, то принуждать вас бессмысленно, потому что вы будете отбывать номер. Это потом вы скажете: да, наверное, образование было надо, а так вы будете отбывать номер и мешать другим получать образование. Вам это не интересно, скучно, вас заставили сидеть в этом скучном классе, вам хочется на свежий воздух. Побегать, рыбу половить, тоже какое-никакое занятие, ещё чем-нибудь там заняться. Может быть в компьютерные стрелялки погонять, сейчас и там можно деньги заработать. Ну мало ли чем вы хотите заниматься. Вот образование вы получать не хотите.
Вот повторяю, государство должно обеспечить всеобщую доступность. Всеобщая доступность может быть обеспечена только за счёт интеллектуализации и цифровизации образования, потому что поставить в каждый дом компьютер мы уже практически сподобились, и протянуть в каждый дом интернет мы уже практически сподобились. Если его где-то нет, то только там где-то на отдалённом стойбище в самой дальней яранге, и то — скоро и там будет.
Мы не можем держать огромный штат учителей, не зная, какое количество у нас будет учеников. Мы не можем держать огромный штат преподавателей вузов, не зная, какое количество у нас будет студентов. Но мы совершенно спокойно можем организовать на базе одного-двух-трёх научных центров работу над продвижением вперёд науки, причём в симбиозе обычного человеческого сообщества и искусственного интеллекта. И при этом работать над постоянным совершенствованием электронных учебников.
Эти электронные учебники, электронные лекции вы можете в любой момент включать у себя дома и получать образование любого нужного для вас профиля, и получать соответствующие сертификаты о том, что вы прослушали курс лекций, сдали соответствующие экзамены, получили соответствующее образование.
Вам это было скучно в 10 лет, вы доросли в 25, ну ради бога, получите в 25. Но, повторяю, это очень сложная реформа, и она требует ещё дополнительного развития технических возможностей.
Более того, она требует изменения психологии общества, потому что общество привыкло к тому, что «без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек». И мне не нужны знания, дайте мне диплом. Отсюда же пошло огромное количество коммерческих вузов, особенно в 90-е. Или люди просто покупали дипломы. Казалось бы, вы же знания не купите, да. Человек покупал диплом потому, что знания никому не нужны, никто не проверит. Диплом есть — всё, можешь работать.
И действительно большая часть работы, даже офисной, — она не требует высшего образования, даже среднего не требует. Обезьяну можно научить определённой последовательности действий, не говоря уже о человеке.
Поэтому я думаю, что всё, что сейчас происходит в сфере образования, это пока что попытка сохранить в том или ином виде старую систему и накопление ошибок.
Рано или поздно количество должно перейти в качество, и общество должно осознать: старая система больше не отвечает его потребностям. И тогда, когда возникнет понимание того, что её надо реформировать досконально, тогда она будет реформирована.
