Поведение людей, которые сначала дерутся с военкомами и убегают от них по крышам, а затем воюют до последней возможности, ставит в тупик. Но так ли легко украинскому солдату сдаться в плен?..
На днях СМИ писали, что на Сватово-Кременном направлении украинские военнослужащие начали массово сдаваться в плен. Сообщалось, что защитники Незалежной выходят на наших военных на частоте 149.200 и запрашивают коридор для сдачи. По некоторым данным, за последние дни таким образом сложили оружие 30 человек.
Новости партнеров
В том, что простые мужики находят в себе мужество выйти из ненужной им войны, не может не радовать. Однако называть процесс массовым, как это делают некоторые журналисты, можно вряд ли.
С завода с поднятыми руками
Массовая сдача – это когда с поднятыми руками выходят целые части и соединения вместе со своими командирами и штабами, строятся в колонны и идут сдавать победителю технику и оружие. Последний раз мы наблюдали такое в середине мая 2022 года. Тогда загнанные в подвалы мариупольской «Азовстали» «азiвцы»* предпочли плен.
До этого в апреле массово сдавались морпехи 36-й бригады – тогда с завода Ильича вышли 1026 военных.
Хоть капля и точит камень, но сдача мелких групп, многие из которых оказались перед этим в безвыходном положении – попали под миномётный обстрел и получили много раненых, перепутали дорогу или потеряли технику на минах, – никак нельзя признать большим успехом.
И тут возникает вопрос: почему так? Мы же видим эти бесконечные нападения украинских военкомов на мужчин в общественных местах, избиения, заковывание в наручники, разбитые в кровь лица. Неужели люди, которых насильно гонят на фронт, попав в окопы, становятся такими патриотами, что готовы умирать за государство, которое выволокло их из квартиры и швырнуло в грязную яму под русские снаряды?
Есть две причины: идеологическая и, скажем так, тактическая. Начнём со второй.
Новости партнеров
Прятки со смертью
На самом деле сдаться не так просто, как кажется многим. Это в прошлом две армии стояли лицом к лицу, и, осознав безнадёжность своего положения, можно было поднять белый флаг и отдать шпагу. Современная война – это война дистанционная. Основные потери стороны несут от артиллерийского огня, а он настигает своих жертв и за 10, и за 15 км за линией фронта. И вот потенциальный капитулянт сидит и прикидывает варианты, думает о своей злополучной судьбе, а тут к нему прилетает 43-килограммовый снаряд. И всё. Все планы и намерения закончились – осколочно-фугасные снаряды пленных не берут.
Или, допустим, мобилизованный сходил в атаку, посмотрел на кровь, проникся осознанием того, что воевать за гешефт Зеленского ему совершенно не хочется. Может ли он сдаться в плен? Теоретически – да. А практически?
Практически ему нужно:
- покинуть свою позицию, перейти через «своё» минное поле, при этом не попасться на глаза дежурному пулемётчику или снайперу соседнего подразделения;
- пройти полосу ничейной земли, за которой обе стороны пристально следят и систематически простреливают в профилактических целях;
- после пройти минное поле русской армии, опять же – русские пулемётчики и снайперы, русские дозорные в передовых окопах – смертельно уставшие и стреляющие в ответ на любой шорох, потому что война, и проще сначала высадить рожок и лишь потом задавать вопросы.
Совокупно беглецу предстоит стать мишенью, где у него больше нет «своих», а чужие ещё не знают, что он решил стать мирным, а не выполняет задание по «просачиванию».
Если повезёт
Не надо забывать, что решивший сдаться в плен военнослужащий ВСУ не может доверять своим сослуживцам просто потому, что общество там последние годы форматировалось по лекалам тоталитарной секты, где несогласные в лучшем случае изгоняются, а от сомневающихся постоянно требуется подтверждение их лояльности. Поэтому в окопе всегда есть тот, кто с удовольствием сдаст или даже пристрелит «зрадника».
В результате севший в опорник взвод некоторое время напоминает «ведро с крабами» – коллектив, который не позволяет своим членам спастись. И только понеся большие потери и распавшись на отдельных личностей, это подразделение бежит. Или не бежит, потому что бежать уже поздно, русские миномёты ведут отсекающий огонь, а к окопам подползли штурмовики, и с обеих сторон летят гранаты.
Новости партнеров
Сдача в плен в таких условиях – это не столько вопрос личного выбора, сколько удачи. Большой удачи.
Идеологический аспект
Военный эксперт Александр Артамонов отметил, что огромное влияние на упорство сторон оказывает формат текущего конфликта, который он считает гражданской войной:
«Их хватали на улице, надевали на них форму, давали в руки автоматы и отправляли в окопы. Но все они попали в плен тяжелоранеными, когда уже не оставалось боеприпасов. Чувствуете дихотомию? Взяли силой на улице тех, кто не хочет воевать, но при этом они сражаются до последнего патрона. Что это? Это – гражданская война, которую импортировал им Запад, заложив сюда полное отсутствие идеологии у нас».
В России 30 лет отсутствовала идеология, из-за чего общество у нас в целом безыдейное. Украинцев же за это время убедили в том, что они защитники сказочного европейского будущего, которое у них хотят отнять наследники тоталитарного режима.
«Война высшего уровня – это именно идеологическая война. СССР обладал сильнейшим в мире оружием, но проиграл людей. Далее было 30 лет медленного подъёма из бездны. В это время у украинцев появилась идеология. Это идеология защитников Европы. Они защищают Украину, которую считают частью Европы. Попробуйте украинца убедить в обратном», – говорит наш собеседник.
И нам нечего им предложить, потому как идеологии у нас так и нет. Как нет и сформулированной до конца и понятной всем (желательно по обе стороны) цели СВО.
«России нужна национальная идеология, чтобы успешно противостоять «гибридной войне» со стороны Запада и экстремизму», – заявил ещё в прошлом году председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин.
«Мы не можем бороться с враждебными нам идеологиями, если у нас как государства и народа нет вообще никакой идеологии. С крахом коммунистической идеи в России должна была восторжествовать Русская Идея, основанная на вере, духе и традиции. Вместо неё нам был навязан агрессивный западный либерализм. Из этого тупика нужно выбираться. Наступает время Русской Идеи», – считает философ Александр Дугин.
Сейчас наша страна взялась за осмысление своего положения и интересов, вот только доносить эти образы до украинских граждан немного поздно. Следовательно, ответ на задачу придётся искать в другой плоскости, а именно – в оперативно-тактическом искусстве.
Почему немцы не сдавались американцам?
Давно замечено, что страны, воевавшие во Вторую мировую против вермахта, несли большие потери пленными. Те же армии, что сражались против американцев, напротив, в плен попадали относительно редко. Из этого наблюдения был сделан вывод о высоких волевых качествах немецкого солдата. На самом деле склонность сдаваться в плен при поражениях зависела не от менталитета народа, а от тактики, которую применяла побеждающая сторона.
Американцы делали упор на превосходство в огневой мощи, выдвинувшаяся вперёд рота могла рассчитывать на солидную огневую поддержку тяжёлой артиллерии. Оказавшемуся под воздействием огневого вала противнику было затруднительно сдаваться, проще отойти или пойти в самоубийственную атаку.
Немцы же, напротив, в момент своих успехов раз за разом проводили операции на окружение с глубоким охватом флангов и заходом в тыл врага манёвренными группами танков и моторизированной пехоты. Подразделения, попадавшие в такие мешки, должны были или гибнуть в отчаянных попытках вырваться из ловушки, или же массово сдаваться. Так в результате проваленного второго сражения за Харьков 1942 года Красная армия потеряла 20 дивизий и 270 тысяч человек, большинство из которых попали в плен.
Правильность такого взгляда доказывает Маньчжурская наступательная операция 1945 года, ставшая советским вариантом блицкрига. В результате неё японская армия потеряла 84 тысячи человек убитыми и 640 тысяч пленными. В плен сдались более полумиллиона солдат Японской императорской армии, которых американцам на островах приходилось выжигать огнемётами до последнего человека.
Иными словами, японские солдаты и там, и там были одни и те же. Но в условиях позиционной войны они дрались до последнего и нередко предпочитали самоубийство плену, а вот, проиграв маневренное сражение, сдавались массово.
Что с того?
Массовая сдача украинских военных начнётся после того, как у ВСУ будет нарушено управление, уничтожено либо изолировано руководство, когда будут перерезаны линии снабжения, а ударные кулаки русской армии пройдут основную полосу обороны и устремятся к ключевым логистическим центрам в оперативном тылу. То есть ВСУ посыплются только после того, как русская армия сможет перевести борьбу в маневренную фазу и добиться крупных оперативных успехов. Работа в этом направлении уже идёт.
* «Азов» – неонацистская структура в составе Национальной гвардии МВД Украины, признанная террористической и запрещённая в России решением суда.
