Заключение в тюрьму Стрелкова на фоне фактически полной неуязвимости поднявшего мятеж и пролившего кровь соотечественников Пригожина не только произведёт на общественность предельно отталкивающее впечатление откровенных двойных стандартов.
Раздрай внутри своего лагеря во время войны — дело гиблое. С этим в здравом уме спорить не станет никто. Государство, разумеется, обязано поддерживать единение общества и страны. Другое дело, когда раздрай возникает не от заведомых вражьих происков, а вследствие дисфункциональности самого государства, не обладающего к тому же общей для всех мерой вещей.
Новости партнеров
За последний месяц государство столкнулось с двумя внутренними вызовами, пусть и разными по характеру и масштабу, но имеющими общую природу. И агрессивная риторика в адрес руководства Минобороны главы ЧВК “Вагнер” Евгения Пригожина, служившая на протяжении нескольких месяцев откровенным “разогревом” для июньского мятежа, и жёсткая критика бывшим министром ДНР Игорем Стрелковым высших лиц РФ, ставшая идеологической платформой для сбора «Клуба рассерженных патриотов» (КРП), возникли из откровенно неэффективной и нездоровой системы управления Вооружёнными силами, снабжением, всей страной, что становится уже очевидным большинству. Многие эксперты отмечали, что при всём различии социальных статусов и несоразмерности в доступе к ресурсам, несмотря на наличие острого личного конфликта, ключевые тезисы Пригожина и Стрелкова, по сути, перекликались и били в одну и ту же точку — в несоответствие практикуемых государством подходов реалиям масштабной войны.
А вот действия, предпринятые Пригожиным и Стрелковым для исправления такого несоответствия, заведомо находились в абсолютно разных политических плоскостях. И этим они принципиально отличны.
Пригожин в грубой форме, вплоть до откровенных поношений, ругал министра обороны Шойгу и начальника Генерального штаба Герасимова, но за все месяцы своей оппозиционной активности не проронил и слова критики в адрес первого лица. Более того, даже в критический для страны день 24 июня Пригожин строго выдерживал прежнюю линию — даже когда передовые колонны вагнеровцев оказались в двухстах километрах от Москвы, никаких обвинений против президента Путина он не выдвинул.
Стрелков, начав с едкой, но куда более приличной по форме критики в адрес всё того же Шойгу и других высокопоставленных военных, постоянно указывал на то, что “приход таков, каков и поп” — и регулярно критиковал именно первое лицо, справедливо замечая, что все вскрывшиеся в ходе СВО просчёты и провалы явились следствием стратегически ошибочных решений, принятых в своё время именно первым лицом.
Поход вагнеровцев 24 июня на Москву, сопровождавшийся боестолкновениями с армейской авиацией и гибелью более десятка военнослужащих, являлся ничем иным как военным мятежом — собственно, именно так его изначально и квалифицировала прокуратура.
Созданный при активном участии Игоря Стрелкова «Клуб рассерженных патриотов» являлся очередной по счёту оппозиционной общественной организацией — не обладающей сколько-нибудь серьёзными для реализации озвученных деклараций ресурсами и не слишком многочисленной по составу.
Вагнеровцы не скрывали намерений захватить в Москве Министерство обороны и Генштаб, попутно сведя счёты с их руководителями.
Новости партнеров
Стрелков, Губарев, Калашников и прочие руководители КРП устраивали общественные собрания, не запрещённые никаким законом, и заявляли на них лишь о том, что в случае обострения политического кризиса в РФ будут бороться за сохранение страны.
29 июня, уже после прекращения мятежа и моментального закрытия возбуждённых поначалу уголовных дел, Пригожина и командиров “Вагнера” принял в Кремле лично Путин — и обсуждал со вчерашними мятежниками новый формат взаимоотношений между ЧВК и властью.
20 июля, три с лишним недели спустя после проведённого в Москве абсолютно мирного Вече Победы, Стрелков был арестован и отправлен в СИЗО по антиэкстремисткой 280-й статье — строго в соответствии с давно устоявшейся в РФ практикой полицейского подавления оппозиционных организаций патриотов.
Такова вкратце хроника развития этих двух вызовов руководству страны – и, соответственно, хроника реагирования на них кремлёвской верхушки. Выявившаяся закономерность несведущему человеку может показаться парадоксальной: по-настоящему тяжкие и несущие угрозу безопасности страны деяния остались безнаказанными со стороны государства, и, наоборот, менее существенный даже в рамках действующего УК проступок повлёк задержание и арест. Но любой, знакомый с реалиями постсоветской России, увидит здесь отнюдь не парадокс, а лишь очередное подтверждение неизменности олигархической природы современного российского государства.
Даже несмотря на случившуюся 23-24 июня “непонятку”, миллиардер Пригожин по-прежнему остаётся для Кремля социально близким и своим. С ним, обладающим значительными финансовыми ресурсами и продолжающим распоряжаться многотысячной частной армией, будут договариваться и искать компромисс. Тем более, что, совершая громкие разоблачения, в корень он предпочитал не зрить и главу государства всегда старательно выводил за рамки всякой критики.
Дослужившийся в ФСБ до звания полковника Стрелков долгое время тоже был для правящего слоя своим (хотя, конечно, далеко не столь близким, как Пригожин), но “свойство”, по мнению власть предержащих, закончилось после того, как отставной высокопоставленный офицер ФСБ стал принципиальным и последовательным критиком всей системы сложившихся в РФ порядков и вдобавок взял на себя роль организатора подлинно несистемной и по-настоящему патриотической оппозиции.
Разумеется, идеализировать Игоря Стрелкова не стоит. Его специфические черты характера, скорее всего, не позволили бы ему вырасти в народного вождя. В его действиях в Славянске в апреле-июне 2014 года несомненно присутствовал элемент провокации. По глубокому убеждению бывшего министра обороны ДНР, единственным верным ходом России в той ситуации мог служить лишь официальный и прямой ввод войск, и потому, став весной 14-го главным медийным лицом русской весны, Стрелков добивался его как мог. Однако дальнейший ход исторических событий подтвердил его правоту: и вводить на Украину войска, и воевать России всё равно пришлось, но только уже в многократно ухудшившейся внешней обстановке.
Арест Стрелкова и разгром КРП позволят, конечно, Кремлю решить тактическую задачу: наметившаяся объединительная платформа патриотов будет теперь ликвидирована, и действительно патриотичные и при этом принципиальные представители гражданского общества временно лишатся маяка. Но потеряет при этом Кремль существенно больше. Заключение в тюрьму Стрелкова (и вероятный в будущем процесс над ним) на фоне фактически полной неуязвимости поднявшего мятеж и пролившего кровь соотечественников Пригожина (не говоря уже об абсолютной неуязвимости высшего чиновничества и генералитета, на чьей совести страшные провалы в подготовке и проведении СВО) не только произведёт на общественность предельно отталкивающее впечатление откровенных двойных стандартов, но и нанесёт вполне конкретный практический вред.
Новости партнеров
Огромное число тех, кто участвует в помощи воюющей армии на добровольческих, волонтёрских началах, относятся именно к тому социальному типу, который Клуб рассерженных патриотов намеревался структурировать и объединить. Их подвижничество проистекает из глубокой внутренней мотивации, лежащей совершенно по другую сторону политиканских и коммерческих расчётов правящего слоя РФ. В условиях крайней хрупкости государственной конструкции (а именно её опытным путём и выявил поход “Вагнера” на Москву) окончательно оттолкнуть от себя ещё и этих людей будет непростительной политической ошибкой.
Но Кремль, похоже, так и не научился патриотов ценить.
