Киев пообещал ввести санкции против румынского сенатора Дианы Шошоакэ. Сама она заявляет об «угрозах из фашистского государства» – Украины. Повод: законопроект Шошоакэ, который предполагает румынскую аннексию некоторых пока еще украинских земель. Ранее в похожем желании обвиняли поляков и венгров, но в Румынии особая ситуация. И к претензиям румын нужно особое отношение.
Нравится это кому-то или нет, но к разделу Украины выстроилась целая очередь.
Новости партнеров
Из стран ЕС первая в этой очереди Польша, где аннексию своих бывших восточных провинций от Галиции до Волыни на полном серьезе обсуждали в первые дни СВО. Потом решили притормозить (из соображений атлантической солидарности или из-за страха перед США – это примерно одно и то же), но саму идею не забыли, судя по азарту, с каким она обсуждается в польской прессе.
В том, что правящая партия «Право и справедливость» обязательно воспользуется моментом, если такой момент представится, и «восстановит историческую справедливость», убеждено «ядро» ее электората. Иначе, мол, не та это партия, за которую мы голосуем уже больше 20 лет. Но скорее всего все-таки та – партия национал-клерикалов и ревизионистов.
Следом за Польшей – премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. По крайней мере, в этом его подозревают недоброжелатели, которых особенно много в столице ЕС – Брюсселе. Там Орбана считают тем же самым – ревизионистом, националистом, клерикалом, а заодно почти диктатором. Если кто и присоединится к расчленению несчастной Украины, то этот, рассуждают еврочиновники.
Справедливости ради, сам Орбан для этого объективных поводов не давал, а еврочиновники на него часто наговаривают. Но что есть, то есть: премьер Венгрии держит руку на пульсе. Призывает быть готовым «к любому развитию событий», а потом выясняется, что имелся в виду риск энергетического кризиса или что-то вроде того.
Другое дело, что ирредентизм – мечта об объединении разбросанного по разным странам венгерского народа в одно национальное государство довлела над Будапештом половину XX века. А в XXI веке все тот же Орбан вписал ее в конституцию: с тех пор Венгрия – государство не только граждан Венгрии, но и всех европейских венгров, чьи интересы обязуется защищать. А защищать венгерское меньшинство в Закарпатской области Украины нужно теперь не от языковой ассимиляции, а от своего рода этнической чистки: по ряду свидетельств, для боев в Донбассе в ВСУ особенно усердно мобилизуют как раз таки молодых венгров как потенциально нелояльных сепаратистов.
То есть, положа руку на сердце, еврочиновники насчет Орбана могут не так уж заблуждаться. У него для вмешательства в украинский конфликт самый убедительный повод (более убедительные есть только у России).
А теперь свой первый шаг к тому, чтобы предъявить Украине территориальные претензии, сделала и Румыния. В верхнюю палату ее парламента внесен законопроект, который предполагает прямую аннексию украинских территорий, а именно:
Новости партнеров
Северной Буковины (часть Черновицкой области), Южной Бессарабии (часть Одесской области), Марамуреша (часть Закарпатской и Ивано-Франковской областей), а также острова Змеиный. Все эти земли Румыния в свое время украла у России, а потом у СССР, кроме многострадального острова.
Остров Змеиный СССР забрал у Румынии по итогам Второй мировой войны. В Бухаресте, отправившем на Восточный фронт полмиллиона человек, справедливо считали, что дешево отделались.
Автор законопроекта – сенатор Диана Шошоакэ. Сформулирован он иезуитски – в виде поправки к Договору о добрососедстве и сотрудничестве с Украиной. Если ее примут, договор будет расторгнут, а Бухарест официально предъявит к Киеву территориальные претензии.
По мнению доамны (румынский аналог госпожи, мадам, сеньоры и т. д.), Шошоакэ, сделать это нужно было давно: на Украине притесняют румын и румынский язык, хотя незаконно хозяйничают на румынской земле.
«Незаконно» – это тоже по итогам Второй мировой войны, которые сенатор, по сути, предлагает пересмотреть, вернув Румынии завоевания времен Гитлера. Звучит нагловато, но то, что для любой другой страны Европы стало бы скандалом, для Румынии просто вторник.
Предыдущий президент Траян Бэсеску как-то признался: на месте румынских властей того времени я сделал бы так же – вступил в союз с Гитлером и напал на СССР.
Комплекс «разделенного народа» терзает румын ничуть не меньше, чем венгров, но имеет более нахрапистую форму: одни только мечтают, другие делают. Тот же Бэсеску силком тащил Молдавию (еще одна территориальная потеря румынского народа) в единое государство, несмотря на окрики еврочиновников. На этом пути ему серьезно мешал приднестровский вопрос, а значит, Россия – и Бэсеску возненавидел Россию задолго до того, как это стало модным.
Именно поэтому (то есть без каких-либо других объективных причин) румыны полтора десятилетия являются частью неформального русофобского блока внутри ЕС наряду с поляками, прибалтами, шведами и – до Брекзита – британцами.
Новости партнеров
Эскапады Бэсеску и Шошоакэ – проявления одной и той же великорумынской идеи, которая проела политическую элиту в Бухаресте, как грибок. Из этого вроде как следует, что Румыния непременно будет претендовать на кусочек Украины, а проект доамны сенатора – только первая ласточка больших перемен.
Но на самом деле нет. Перебьются румыны.
Скандальный ревизионизм Бэсеску серьезно обеспокоил Евросоюз. Ничего полезного для себя он из великорумынской идеи извлечь не мог, а вот издержки могли быть серьезными. И тогда Бухаресту накинули на шею шелковую удавку – на ощупь приятную, но при необходимости смертельную: страну завалили деньгами, а элиту сковали обязательствами, отсортировав наименее лояльных.
Президентом национально-озабоченного румынского народа сейчас является этнический немец Клаус Йоханнис. Но будь он даже истинным римлянином (румыны считают себя прямыми наследниками Древнего Рима), он оставался бы скучным бюрократом, а сама Румыния – послушным ребенком Брюсселя, в котором трудно узнать былого возмутителя спокойствия.
Еще 10 лет назад Бухарест встал бы в очередь желающих поживиться Украиной первым, оттолкнув локтями даже Польшу. Но больше он не боец – и не претендует, а законопроект Шошоакэ шансов на принятие не имеет, да и сама доамна сенатор, строго говоря, никто. У нее нет ни своей фракции, ни сколько-либо влиятельной партии, а сенаторов в Румынии 136. Всех население избирает напрямую, так что сенаторами кто только не становится, – электоральная карта в стране пестрая, как платок румынской бабушки.
Принципиальное отличие Румынии от Польши и Венгрии не в том, что она хочет Буковину меньше, чем венгры хотят Закарпатье, а поляки Галицию. Оно в том, что самодовольной, амбициозной и агрессивной стране удалили все зубы. Бухарест не может претендовать на независимую политику, а Варшава и Будапешт претендуют – и в том числе поэтому считаются в Брюсселе «анфан терриблями», находятся под санкциями Евросоюза и теряют из-за этого миллионы.
Румыны без зубов, наоборот, стали кушать лучше: огромные евросоюзовские вливания дали хороший толчок экономике, и 10 лет спустя вотчина Чаушеску больше не считается самым темным и чумным углом ЕС (это звание перешло к Болгарии). Но ее потуги на великодержавность смешны и позорны, как и все румынское участие в войнах XX века. Покуда табор уходит в небо, великорумынская идея уходит в песок: претензии хоть Шошоакэ, хоть всего сената к Украине не полезны и не опасны. Их как будто просто нет – есть только треск в интернете.
Впрочем, Польша и Венгрия тоже не кажутся достаточно независимыми, чтобы бросить вызов единой линии НАТО. Так что очередь к Украине станет по-настоящему живой и интересной не раньше, чем территориальные претензии к Киеву предъявит еще одна европейская страна, о которой в этом смысле пока что не вспоминают. Она называется Белоруссией.
