Отчитываясь перед Госдумой о работе правительства за прошлый год, премьер Михаил Мишустин обозначил и некоторые задачи-максимум на год нынешний. Среди них — достижение финансового суверенитета и имортозамещающего роста.
По мнению, председателя правительства, наша финансовая система к 2024 году должна полностью адаптироваться к работе в новых условиях — условиях санкций. А промышленники — получить те два обеспечивающих развитие элемента, о которых они мечтают: длинные инвестиции и гарантированный спрос на новую продукцию. Особенно — для развития высокотехнологичных производств. Насколько возможно приблизиться к этим целям в ближайшем году и что требуется сделать для их достижения?
Новости партнеров
Взаймы у граждан
По словам руководителя направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов «Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования» Дмитрия Белоусова, для трансформации в длинные деньги тех коротких денег, которые у России есть, можно использовать несколько механизмов.
«В нашей стране сформировалась очередная волна роста сбережений населения, и их можно трансформировать в частные инвестиции, — констатирует специалист. — Один из путей — развитие рынка облигаций. Это позволит привлекать деньги с рынка без риска таких печальных последствий, как переход собственности. Если мы хотим сделать государственный спрос драйвером частного — нужно создавать в государственных целях и совместные дирекции для несекретных проектов. Разговор об этом идет уже довольно давно. Если эта конструкция будет абсолютно прозрачной и понятной частным инвесторам, они вложат деньги. Для поддержки долгосрочного кредитования нужно снижать риски участников, гарантировать инвесторов при изменении валютного курса и других условий. Есть набор инструментов для этого. В любом случае, с учетом того, что санкции продолжатся и после СВО, и доходы России от ренты будут падать из-за этого, начать трансформировать сбережения в инвестиции на добровольной основе сейчас необходимо.»
По словам экономиста, в истории были случаи, когда почти до 90% сбережений населения превращались в инвестиционные деньги, и все от этого только выигрывали.
Банки и ФНБ
Директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв в вопросе о длинных деньгах для импортозамещения больше, чем на внутренние инвестиции, рассчитывает на институты развития и Фонд национального благосостояния. Тем более, что и Михаил Мишустин, отчитываясь перед парламентом сказал, что средства ФНБ, пусть и с осторожностью, но будут расходоваться, причем именно на высокотехнологичное производство.
«Длинные деньги может обеспечить развитие финансовых рынков, но в текущих условиях рассчитывать на быстрое развитие рыночных механизмов не приходится, — говорит ученый. — Либо предприятия не готовы брать кредиты по существующим ставкам, либо банки не хотят рисковать. Поэтому на переходный период потребуются институты развития: ВЭБ РФ, Фонд развития промышленности, Промстройбанк и другие. Этих инструментов довольно много, от них в ближайшее время будет многое зависеть. С одной стороны, они обеспечивают заемное финансирование, с другой — делают это на не вполне рыночных условиях. Но при наличии ФНБ мы получим сочетание этих инструментов. Весь дефицит бюджета на 2023 год превратился в бюджет развития — средства, находящиеся в этом дефиците, будут преимущественно израсходованы на инвестиционные цели. В зависимости от инфляционного давления эти средства будут брать из обоих источников: при высокой инфляции выгоднее использовать преимущественно средства ФНБ, при низкой — в дело по низким ставкам пойдут заемные средства от институтов развития.»
Новости партнеров
Как рассказал ведущий эксперт «Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования» Роман Волков, в трехлетний бюджет на 2023—25 годы заложено, что на проекты, связанные с импотрозамещением высоких технологий, может быть направлено 1,7 трлн рублей на 3 года из ФНБ, причем деньги уже выделяются.
«Но правительство может потратить и больше, — уточняет специалист. — Каких-то жестких финансовых ограничений по расходованию средств ФНБ именно на задачи импортозамещения не существует. Сейчас в нем аккумулировано 11,1 трлн. Поэтому Фонд может покрыть все расходы на импотозамещение — вопрос в том, сколько будет нужно.»
Что касается гарантии спроса, то по мнению Широва, промышленники могут не беспокоиться. Механизмами для него послужат и госзаказ, и добровольно-принудительные меры. Например, субсидирование или отказ от каких-то технологий в пользу новых под воздействием нормативных актов.
Финансовый суверенитет
По мнению Дмитрия Белоусова, наш финансовый рынок уже адаптировался к новым санкционным условиям на текущем этапе, но противник свою игру не закончил.
«Достижение, которое есть сейчас, заключается в том, что нам удалось не допустить апофеоза рейдерских захватов наших компаний, — констатирует экономист. — Что-то они у нас украли, но не в тех масштабах, которые планировали. Финансовым властям России удалось более или менее отцепить наш рынок от внешних шоков, чтобы он не метался из стороны в сторону, как горячечный. Он остался достаточно предсказуемым. Финансовый рынок не схлопнулся, удалось удержать инвестиции. Но второй этап работы — создать самодостаточный финансовый рынок, чтобы уклониться от ударов, которые нам попытаются нанести в дальнейшем. Внутренние заимствования должны стать якорем для всего рынка, гарантировать его устойчивость и конвертировать сбережения в длинные займы. И нужно заново выстроить структуру финансовых отношений с теми внешними игроками, которые продолжат с нами сотрудничать. Отношения с Китаем означают, что нам необходимо уметь принимать их деньги, не теряя наши активы. Потому что если мы не будем присматривать, чтобы активы не уходили из-под национального контроля, то столкнемся с тем, что Китай такой же хищник, как и все другие. Нужно грамотно вместе с китайцами работать на рынках третьих стран в интересах обхода санкций.»
По мнению Белоусова, работа над тем, чтобы финансовая система стала устойчивой и независимой от внешних ветров — не до 2024-го, а на долгие годы. И отдельно он выделяет необходимость научиться работать с рисковыми, венчурными проектами.
«Государство, как инвестор, не хочет вкладываться в принципиально новые проекты и сферы, — говорит специалист. — Потому что потом придется отвечать: почему деньги налогоплательщиков пошли на цель, которая понятна только узкому кругу экспертов. Но если этого не делать, мы рискуем безнадежно отстать. Требуется участие государства в таких проектах — как гаранта. Нужно быть готовыми к тому, что из 10 венчурных проектов оправдает себя один, но он окупит и остальные 9. Раньше мы так не делали, потому что даже имея отечественную разработку дожидались, когда ее реализуют и доведут до ума в какой-нибудь Силиконовой долине, чтобы потом спокойно и ничем не рискуя покупать. Сейчас нам уже, скорее всего, не продадут, значит нужно делать самим. А для того, чтобы идти на такие неизбежные риски, нужно в качестве фундамента выстроить суверенную финансовую структуру.»
