Украина вступит в НАТО, а Польша резко усилится. Такого рода сценарии геополитического расклада, который может наступить по итогам спецоперации, обсуждают уже не только эксперты, но и лидеры европейских стран. Казалось бы, подобное будущее не несет России ничего хорошего. Однако на самом деле главными пострадавшими в итоге станут и Запад, и Украина, и Евросоюз.
Мечты украинского руководства, казалось бы, сбываются – страна стала ближе к членству в ЕС и НАТО, чем год назад. Об этом заявил Виктор Орбан – один из самых трезвомыслящих европейских политиков. «Если закончится война, то Украина или то, что от нее останется… станет частью территории НАТО. Как самостоятельное государство – членом НАТО», – отметил венгерский премьер.
Новости партнеров
«С Виктором Орбаном трудно не согласиться – Украина находится в стадии активного распада. Однако, видимо, в этом и состоит истинная цель коллективного Запада, прямо вводящего в заблуждение украинский народ перспективами лучшей жизни в составе ЕС и НАТО», – поясняет генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин. По сути, в НАТО и ЕС (как бонус) Украина может войти при двух сценариях.
Первый – как территория, которая останется под контролем Киева после завершения активной стадии боевых действий. И речь идет даже не о тех территориях, которые Киев контролирует сейчас. Чтобы Запад и украинское руководство де-факто были готовы признать факт раздела, киевский режим должен потерять еще территории. То есть, условно говоря, весь левый берег Днепра.
Второй сценарий заключается в том, что в ЕС и НАТО входят только те части Украины, которые становятся частью других стран – нынешних членов ЕС и НАТО. То есть Польши, Венгрии, Словакии, Румынии (руководство которых вряд ли откажется от удовольствия поделить украинский территориальный пирог в случае краха режима в Киеве).
Оставшаяся украинская территория либо войдет в состав России, либо в рамках согласия Запада с целями российской СВО станет нейтральным, денацифицированным государством.
Насколько вероятны эти сценарии? И насколько они устроят Россию?
Статус «дикобраза»
У первого есть один минус – признание раздела де-факто отнюдь не означает де-юре. «Если конфликт завершится с сохранением какой-то части Украины как прозападной анти-России, то это будет означать непризнание новых границ. Россия будет считать находящуюся под ее контролем территорию своей, а Запад – незаконно оккупированной территорией Украины», – поясняет замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов. – Поэтому даже если конфликт на Украине закончится тем, что какая-то ее часть сохранится под контролем Запада в виде анти-России, ни при каких обстоятельствах она не станет полноценным членом НАТО. Страны альянса не возьмут на себя такие риски и не станут распространять на Украину пятую статью Устава о коллективной обороне».
Новости партнеров
Никто в Североатлантическом альянсе не собирается вступать в войну с Россией самим включением Киева (с его претензиями на российские земли) в НАТО. Как и не собирался после 2014 года из-за Крыма. «То, что останется от Украины, станет протекторатом НАТО. К полноценному членству она не готова», – поясняет доцент РГГУ Вадим Трухачев.
Вместо этого Запад предложит киевскому режиму иной вариант сотрудничества. «Так называемый израильский сценарий. То есть вооружение Украины и максимальная интеграция ее с НАТО без размещения там войск и юридических гарантий безопасности. Превращение ее в сильно вооруженного «дикобраза» – настолько вооруженного, что это будет оказывать сдерживающий эффект для России. Этот концепт был выработан главой администрации Украины Андреем Ермаком и бывшим генсеком НАТО Андерсом Фог Расмуссеном в качестве гарантий безопасности Киева после окончания конфликта», – говорит Дмитрий Суслов.
Конечно, вряд ли эти гарантии, это нахождение в сенях НАТО является тем, чего хочет украинское население. Однако это максимум, что им готовы предложить в случае непризнания киевским режимом будущих территориальных изменений.
Что же касается интересов Москвы, то ей тоже не нужен никакой украинский «дикобраз», даже без членства в НАТО. Российские власти не раз и не два говорили о том, что целью СВО является ликвидация тех угроз, которые несет нынешняя украинская территория для безопасности РФ. А значит, операция будет продолжаться до тех пор, пока угрозы эти не будут ликвидированы. Или, по крайней мере, резко сокращены через сокращение будущего натовского протектората.
«Если протекторатом НАТО станет территория к западу от линии Винница – Житомир, то нас это мало будет волновать. Если туда войдет Киев и Правобережная Украина без выхода к морю – опасность средняя. Но если там будут Харьков, Одесса и даже Чернигов – это уже прямая угроза безопасности России. И этого допустить нельзя», – уверен Вадим Трухачев.
Под чужим флагом
Второй вариант – вступление украинских территорий в НАТО и ЕС через переход под контроль Варшавы и других натовских столиц – более реален. Однако он тоже имеет свои сложности. Прежде всего потому, что этот переход не означает становление всех перешедших украинских территорий полноправными частями новых стран.
«Если Венгрия и Румыния смогут присоединить к себе куски Закарпатья и Буковины – эти районы войдут в НАТО по определению. Но только эти. Поляки скорее установят свой протекторат над Западной Украиной, чем включат ее в свой состав. Разве что о присоединении Львова и половины Львовской области Варшава может подумать. Остальная нищая территория с миллионами идейных бандеровцев Польше не нужна», – продолжает Вадим Трухачев.
Новости партнеров
Да и Евросоюзу эта нищая территория не нужна – ведь в нее нужно будет вкладывать колоссальное количество средств. «Надежда ЕС на стабилизацию после вероятного вхождения Украины в состав Евросоюза иллюзорна, как и на ее победу над Россией. Слишком много финансовых расходов и рисков экономической дестабилизации, а также резкой криминализации обстановки в самих европейских государствах», – говорит Алексей Мухин.
Польский эффект
Если же оценивать его с точки зрения российских интересов, то ситуация гораздо более многогранна, чем в сценарии с «дикобразом». Прежде всего, далеко не факт, что Украина будет поделена на две части (то есть на ту, что войдет в состав стран Запада, и ту, что вступит в Россию). Вполне возможны три части – и третьей как раз будет Центральная Украина, демилитаризованная и денацифицированная.
«Вступление Западной Украины в состав Польши, при том, что большая часть Украины (за пределами вошедших в состав России четырех областей и самих западноукраинских территорий) станет нейтральным, буферным государством, с точки зрения стабильности гораздо выгоднее, чем вариант с «дикобразом»», — соглашается Дмитрий Суслов.
Многогранность объясняется еще и тем, что второй вариант повлечет за собой резкое изменение баланса сил в Европе. Прежде всего усиление Польши.
Казалось бы, для России это плохо – ведь Варшава является одним из главных и традиционных врагов Москвы в Евросоюзе. «Польша сама по себе не усилится настолько, чтобы угрожать нам в целом. Воевать с Россией в одиночку, без прямой помощи США и Британии, она не станет. Создать свою сферу влияния в треугольнике Грузия – Эстония – Словения (о чем она мечтает), она не сумеет. Но в качестве основы для англо-американского санитарного кордона она подойдет прекрасно. Может играть роль плацдарма для англосаксов, и вот в этой роли она может представлять угрозу», – считает Вадим Трухачев.
Однако, к счастью для Москвы, такая Польша может представлять угрозу не только (и даже не столько) для России, сколько для ведущих европейских государств. Тех самых, которые хотят видеть Европу единой и сильной, а не децентрализированной и слабой, как ее представляют в Варшаве.
«Усилившаяся Польша станет прежде всего проблемой для Германии и ЕС в целом. И если Россия будет частично защищена буферной частью нейтральной Украины, то Германии, Франции и другим странам ЕС усиленная и вконец обнаглевшая Польша доставит большое количество неприятностей», – говорит Дмитрий Суслов.
Так что при таком сценарии ЕС и Польша с большой долей вероятности будут заниматься не Россией, а друг другом. Оставив при этом Москву в покое.
