Фатерлянд для немца — это сытый мир, а не война на Украине и не тем более — у себя дома
В случае вооруженного нападения на Германию почти четверть немцев намерены сразу же покинуть страну. Добровольцами в армию запишутся только 5% населения. Еще 11% будут готовы помочь родине, но только на гражданском фронте — не участвуя в боевых действиях. Такие результаты показал соцопрос, проведенный исследовательской компанией YouGov по поручению немецкого информационного агентства DPA.
Уезжать в случае войны планирует в первую очередь молодежь. А идти на фронт или работать в тылу — люди в возрасте от 60 лет. Что, впрочем, неудивительно. «Большинство молодых людей в Германии не могут представить себе войну. Многие из них имеют связи и друзей по всему миру, проводят много времени за границей», — отмечает газета Berliner Zeitung. Старшее же поколение застало не только обязательный призыв, успев послужить в армии, но и холодную войну. Тогда ожидание того самого вооруженного нападения было для немцев повседневной реальностью. А более половины населения уверено, что вместо поставок вооружений Киеву надо наращивать дипломатические усилия для достижения мира на Украине.
Новости партнеров
Почему же все-таки Германия — источник двух мировых войн — внезапно превратилась в страну пацифистов? По целому ряду объективных причин. Одни из них носят исторический характер. Другие возникли в последнее время.
Несмотря на то, что Германия инициировала две мировые войны, она сама в них пострадала по полной программе. В огне этих войн сгорели десятки миллионов жизней молодых здоровых немецких мужчин. Сами немцы прекрасно это помнят — и не хотят больше получать столь серьезного демографического удара по своему этносу. У них во Второй мировой чуть не целое поколение в огне войны исчезло. И даже если им наплевать с высокой колокольни на все остальные нации и народы, которые тоже пострадали в мировом пожарище, своих-то «жальчее всего». А так как сейчас у немцев (как, собственно, и у всех европейцев), с демографией — полный швах, то жизнь каждого арийца для нации в целом приобретает особую ценность.
Кроме того, после Первой мировой войны Германия испытала жесточайше политическое унижение. А после Второй — вообще лишилась военно-политического суверенитета. Заботу о ее безопасности взяли на себя Штаты. Страну нашпиговали американскими военными базами, а на некоторые из них вообще завезли ядерное оружие. Что никак не способствовало ощущению собственной безопасности у самих немцев. Они прекрасно понимали — случись на планете столкновение двух ядерных держав, Германия окажется между молотом и наковальней. Поэтому никаких иллюзий относительно американской защиты немцы не питали.
А вишенкой на торте, конечно, стал подрыв американцами «Северных потоков». «СП» кормил всю экономику Германии дешевым российским газом — и это был даже не удар ниже пояса. Это был тяжелый технический нокаут. Этого немцы от своего американского «патрона, защитника и благодетеля» никак не ожидали. Ничего себе защита!
Сказать, что после этого взрыва немцы испытали жесточайший и глубочайший культурологический шок — не сказать ничего. Все их мысли об американском ядерном зонтике оказались «влажными мечтаниями». И с пугающей внезапностью были разорваны в клочья. Те, кто должен был тебя опекать, тебя же и нокаутировал. И в итоге оказался международным террористом. А ты у него — в заложниках. И какую защиту тебе сможет предоставить террорист?
Возможно, именно из осознания этого факта и растут ноги того компромата, который «внезапно» оказался в распоряжении известного американского журналиста, лауреата Пулитцеровской премии Сеймура Херша. Такой компромат в Интернете не находят, его «сливают» серьезные структуры. Как правило — разведка. Чуть реже — прокуратура. Еще реже — Министерство обороны. Иногда — бизнес-сообщество. А бывает, что и все разом. Вместе с политиками.
И какая цель была у «сливателей»? Их несколько. У немецких бизнесменов и промышленников — отомстить американцам за обрушение своего бизнеса. У политиков — смести американскую марионетку Шольца. У разведчиков и военных — добиться большей безопасности, чем под американским «зонтиком». И у всех вместе — максимально дистанцироваться от заокеанского государства-террориста. Сегодня они газопровод взорвали, а завтра что взорвут? Устроят в Берлине, Гамбурге или Мюнехене вторую Хиросиму? Ну, если это будет соответствовать их интересам? Дрезден же в феврале 45-го именно англичане с американцами утюжили. Тогда полгорода в руины перемололи. А ну как захотят повторить?
Новости партнеров
А еще Германия «по самую ватерлинию» нафарширована мигрантами. Одних турок здесь проживает два миллиона. А есть еще арабы, курды, албанцы… Всего миллиона четыре наберется. И ни один мигрант (даже натурализованный) в час тяжелых испытаний не встанет в стройные ряды защитников своей новой родины, не за этим ехали. Да и не родина она для них вовсе. Так — вахтовый поселок золотодобытчиков. И как только над ним сгустятся тучи — они массово и оперативно отчалят на свою действительно историческую родину. Хотя сдается мне — и на этой родине они воевать не будут. Другое это поколение. Привыкшее к европейским стандартам жизни, европейскому комфорту и многочисленным европейским социальным «плюшкам». В этом смысле они едва ли отличаются от самих немцев.
И еще один немаловажный момент. Сейчас не так далеко от Германии идут самые настоящие масштабные боевые действия. И немецкие СМИ регулярно выкладывают на ТВ или в Интернет-пространстве видеоролики и репортажи с мест событий. И немцы прекрасно видят, что там льется кровь. Там убивают. Гробы с передовой идут по Украине непрерывным потоком. Да и в саму Германию наемники периодически возвращаются в «деревянном бушлате». И они не хотят, чтобы то же самое происходило и в Германии. Они не хотят гробов. Они не хотят видеть ужасы войны. Они хотят, чтобы все это происходило где-то там, за дальней линией горизонта, но не у них под боком.
В самой Германии, в отличие от других стран, армия и военные особой популярностью не пользуются. Возможно, это — родимое пятно прошлых страшных переживаний, тяжкое историческое наследие, груз пережитого ужаса. Раз военный — значит, убийца на государственной службе. Сначала по приказу государства пойдешь убивать сам, потом на нашу землю придут твои враги — мстить нам всем за убиенных тобой. То есть ты своей профессией накликаешь беду на наши города и деревни. Ты — вестник беды. Поэтому и нет в Германии пиетета к аксельбантам, кокардам и военной форме. И отношение к армейцам у обычных бюргеров не то чтобы негативное, но предметом какой-либо особой гордости бундесвер для немцев никогда не был.
Мало того. Большинство жителей страны сейчас вообще не верят, что армия способна их защитить в случае необходимости. Служить немцы тоже не хотят. Это наглядно демонстрирует вечная проблема бундесвера с привлечением новобранцев. Более того, в прошлом году в Германии резко выросло число отказов от военной службы — как среди действующих военнослужащих, так и среди резервистов.
И это только подтверждает, что Германия, несмотря на всю царящую сейчас в стране воинственную риторику, по-прежнему остается страной пацифистов.
И есть еще один пикантный момент. Если верить результатам опроса, восемь процентов немцев убеждены в том, что только такой человек, как Путин, способен вернуть Германии былое величие, былую мощь и освободить от колониальной зависимости от Штатов. И если бы российская армия вторглась в Германию, какая-то часть немцев встретила бы ее с цветами. Опять же по двум причинам.
Первая. Русские уже были в Берлине в мае 1945-го. И оставили о себе самые хорошие воспоминания. А могли бы и побеспределить, как это делают в таких случаях все «цивилизованные» народы.
Во-вторых, по мнению многих думающих немцев, только русские могут вырвать их из жестких тисков американского колониального гнета. Самим им со своими «шольцами» уже не справиться. И никто тогда не будет взрывать немцам газопроводы и нагибать их на поставку танков для какой-то непонятной Украины. И вместе с русскими придет мир.
Новости партнеров
Вот поэтому те немцы, у которых понятийный аппарат работает более-менее исправно, уже сейчас не хотят воевать с русскими. А кто-то в глубине души ждет их прихода.
