Русофобия – чума XXI века. Это не просто резкие слова о неприятном для нас явлении. Это означает, что русофобия – угроза не только России и русским, но и всему человечеству. Мир без России изменился бы необратимо, стал бы царством ничем не сдерживаемой античеловеческой диктатуры.
Чумой XX века называли нацизм. Русофобия наследует нацизму, развивает нацизм на новой основе, в современных условиях. Нацизм был явлением глобальным; у Гитлера были британские, французские, бельгийские, американские симпатизанты, и мы помним, сколько стран отправили своих солдат в легионы и дивизии СС. Точно так же и русофобия сегодня стала идеологическим ядром, вокруг которого объединились страны Запада. И это объяснимо. Россия была потенциально опасна, поскольку однажды, в 1917 году, она уже восставала против мирового порядка, а стало быть, могла восстать еще раз. И в самом деле, в текущем году Россия не обманула западных ожиданий.
Новости партнеров
Сегодня мы восстали за всё человечество. Поэтому мы должны сказать незападному миру: берегите русских, одолеют их – возьмутся за вас. Уверен, что этот призыв в конце концов будет услышан.
Русофобия – относительно свежий термин в российском официальном обороте, совсем еще недавно само существование этого явления многими оспаривалось, но вот уже вполне буднично, по-рабочему, в Совете Федерации прошел представительный круглый стол по борьбе с той волной русофобии, которая поднялась в зарубежных странах.
Говорилось о многом, но больше всего запомнились слова сенатора Константина Косачева, который предложил характеризовать русофобию как «этноцид». Не исключаю, что на этом понятии можно выстроить определенную линию противостояния русофобии на международном уровне (тут Косачеву как дипломату виднее), но мне этот термин кажется спорным.
Я не вижу, чтобы Запад хотел уничтожить русских именно в этническом плане. Как раз русская этника западных идеологов очень устраивает. «Хаты – в ризах образа», «плат узорный до бровей» – всё это русским должно быть позволено, и отчего бы не разрешить русским их ушанку, если мексиканцам разрешены сомбреро?
Перефразируя Сталина, можно сказать, что будущая культура человечества видится Западу как национальная по форме и глобалистская по содержанию. Правда, пока еще даже пресловутые родные березки вытягивают из русского сознания всю мощь и всё богатство русской истории, но ведь это поправимо? Источники русофобии понятны, и участники обсуждения не раз о них говорили. Это прежде всего исторические соперники России – Польша, Литва и Швеция. Это присоединившаяся позднее к этому ряду Великобритания, которая вела с Россией в позапрошлом веке «большую игру» в Азии. В то время финнов, эстонцев и латышей еще не существовало как субъектов истории, но они наверстали упущенное и тоже выбились в русофобский авангард.
Однако это не вся правда, и официальный представитель МИД Мария Захарова вполне резонно поставила вопрос о русофобии внутри нашей страны. В самом деле, как мы будем бороться с русофобами за рубежом, если не победим самоненависть, которой заражены наши собственные сограждане? Важно помнить, что эта самоненависть – не продукт работы западных спецслужб или НКО новейшего времени. Это явление древнее и вполне автохтонное: русское чужебесие, а стало быть, и презрение к своему, фиксирует еще Юрий Крижанич в XVII веке. Из этой укорененности нашей доморощенной русофобии вытекают определенные практические следствия.
Например, русский язык, казалось бы, по своей природе должен служить расширению и укреплению русского мира. Простой рецепт: пропагандируй русский язык – и люди в других странах будут лучше тебя понимать и лучше к тебе относиться. Однако русский язык может служить и инструментом пропаганды русофобии. Более того, Западу даже выгоднее, чтобы антироссийские идеи распространялись на русском языке и самими русскими. Получается правдоподобнее, ведь можно сказать: смотрите, это же сами русские желают, чтобы Россия распалась на части, и чтобы ее обломки платили и каялись за свою неправильную тысячелетнюю историю.
Новости партнеров
Не то чтобы «хорошие русские» в целом могли рассчитывать на какие-то призы от Запада, но отдельным особям всё же везет. Например, на днях русофобка-театроведка Марина Давыдова была назначена директором Зальцбургского фестиваля. Осталось еще дать Нобелевскую премию какому-нибудь писателю-нетвойнисту вроде Дмитрия Быкова и можно будет сказать: ну где же вы видите русофобию? Мы любим русских, мы вознаграждаем русских – но хороших, с правильно перепрошитыми мозгами. Но мы-то не хотим становиться в очередь на перепрошивку, мы хотим оставаться «плохими» русскими, то есть самими собой.
Насчет того, как инструмент пропаганды русского мира может перехватываться и разворачиваться в противоположную сторону, есть хороший пример из недавней истории литературной жизни. Была у нас «Русская премия». Замысел был замечателен: давайте находить за границами России, прежде всего в бывших республиках СССР, прозаиков, поэтов, пишущих на русском языке, поощрять их, обеспечивать им продвижение в России, а они будут агентами нашей «мягкой силы» в своих странах. Первые годы так и было, а потом премию стали год за годом вручать эмигрантам русофобской закваски или литераторам ближнего зарубежья, ориентированным на местных националистов. В результате, например, лауреат «Русской премии» Борис Херсонский из Одессы с симпатией отзывался о тех силах, которые стояли за сожжением русских в Доме профсоюзов в 2014 году.
«Русскую премию» в итоге закрыли, но сегодня было бы уместно возродить ее с первоначальной программой. Прежде всего по той причине, что острие русофобской пропаганды Запада в наши дни направлено не на недружественные страны, для населения которых вопрос отношения к русским на самом деле неактуален, как бы ни пыхтели их политики, а на страны дружественные, которые кое-кто хотел бы от России оторвать. На мой взгляд, под угрозой находятся, например, Армения и Казахстан.
Культурные связи с такими странами нужно не просто укреплять – это само собой разумеется, – но и строить иначе, более осмысленным и целенаправленным образом. Требуется мобилизация творческих людей, которые осознают опасность русофобии и готовы с ней бороться. И особенно значимой становится литература, поскольку именно литераторы в первую очередь работают с новыми смыслами, которыми в наши дни наполняются понятия русского мира и русской цивилизации.
