Еврокомиссия представила план по спасению Европы от энергетического коллапса и социальной напряженности этой зимой. Предложенные меры возвращают рыночную Европу в 1970–80-е годы, когда цены на электроэнергию централизованно регулировались, а не устанавливались рынком. Еврокомиссия, которая десятилетиями яростно с этим боролась и в ЕС, и на Украине, сама предложила установить потолок на прибыль энергокомпаний. Что из этого получится, к чему готовиться европейцам?
ЕК призналась, что у нее «нет волшебной палочки, чтобы вернуть цены». Но с помощью ряда мер Европа может «снизить давление на цены и помочь гражданам».
Новости партнеров
Что же собирается делать Европа? В среду Еврокомиссия озвучила конкретные предложения. Во-первых, надо снизить электропотребление в Евросоюзе на 10% до 31 марта 2023 года и еще на 5% в часы пикового потребления.
Во-вторых, ввести потолок на прибыль энергокомпаний с низкой стоимостью электрогенерации, включая угольную, атомную и возобновляемую, в 180 евро за мегаватт-час. Потолок на прибыль – 180 евро за мегаватт-час. «В нынешние времена было бы неправильно получать рекордные прибыли, выигрывая за счет войны и в ущерб потребителям», – заявила глава ЕК Урсула фон дер Ляйен. По ее словам, эта мера позволит европейским странам привлечь более 140 млрд евро. «В эти времена прибыли должны быть направлены тем, кто в них нуждается больше всего», – сказала она.
Что же означает введение этих мер на практике? Как ЕК намерена заставить население и промышленность потреблять меньше энергии зимой?
Повлиять на население, на самом деле, довольно сложно, поэтому решения по ним будут приниматься в последнюю очередь. Даже попытки Европы снизить допустимую температуру в индивидуальных частных квартирах будут иметь низкий эффект. Потому что центральное отопление в Европе мало где есть. Во-вторых, даже там, где есть центральное отопление, можно использовать электрические обогреватели. Это сложно контролировать.
Призывы в Швейцарии писать доносы на соседей за расточительное использование света вряд ли помогут. А во многих странах, например, в Испании и Италии, власти даже говорить об ограничениях для населения боятся.
Поэтому сокращать потребление электроэнергии власти Европы будут в основном за счет промышленности и коммерческих объектов. Но комфорт населения это все равно затронет.
«Во-первых, ЕС будет пытаться использовать так называемый demand response в отношении промышленности и населения. Это когда потребителю платят за снижение потребления условно с заявленных 1000 мегаватт до 500 мегаватт в час. Как правило, эта плата в несколько раз выше оптовой цены, чтобы потребителю было выгодно. Для этого ЕК или национальным правительствам придется увеличить субсидии из бюджета», – рассказывает замруководителя экономического департамента Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев.
Новости партнеров
Второе – будут отправлять предписания потребителям, в первую очередь промышленным, о необходимости снизить электропотребление, добавляет он. Потому что если Европе искусственным путем удастся сбить цены на электроэнергию для предприятий с текущих 500–600 евро до 200–300 за мегаватт в час, то многие крупные энергоемкие предприятия в цветной металлургии, химии и нефтехимии, которые уже закрылись, снова начнут открываться, отмечает обратный эффект эксперт.
Третий способ снизить потребление – это отключить потребителей, которые считаются необязательными.
«Классический пример – это отключение иллюминации городских зданий, городского освещения, когда фонарный столб светит через один или через два. Могут снизить частоту работы городского электротранспорта, в частности, метро и железнодорожных поездов. Это снизит комфорт людей, потому что придется дольше ждать транспорт и ездить в полных вагонах, – рассказывает эксперт.
Четвертый способ – могут ввести ограничения для освещения и электроотопления для коммерческой сферы в широком смысле (для торговых центров, магазинов, офисных помещений, банков и т. д.). Летом, например, европейские страны призывали коммерческий сектор использовать кондиционер только если температура в помещении превышает 24 градуса. «Коммерческий сектор будет выполнять такие требования, потому что сможет сэкономить на потреблении», – считает Кондратьев.
Второе предложение ЕК – лишить электростанции сверхприбылей путем введения потолка на прибыль в 180 евро за мегаватт в час – призвано снизить цены на оптовом рынке и следом для конечных потребителей – промышленности, коммерческих и социальных объектов, для населения.
Кондратьев указывает на палку о двух концах. Ведь если цены для конечных потребителей снизятся благодаря этой мере, то потребители захотят нарастить потребление электроэнергии. То есть вместо экономии эта мера приведет к обратному эффекту, что противоречит первой мере по снижению электропотребления в принудительном порядке.
Самое удивительное, что Еврокомиссия принимает меры, против которых всегда сама выступала, и возвращается к системе, которую сама критиковала. ЕС боролся за либерализацию рынка, но теперь вернулся к государственному регулированию цен. Это шаг в 1970–80-е годы, в том числе к Советскому Союзу.
«Это возврат в семидесятые-восьмидесятые годы. Можно смотреть и на СССР, и на централизованную систему Западной Европы. По такому же принципу жила Еlectricitе de France. Суть в том, что один большой закупщик закупал электроэнергию у пула продавцов по разной цене, а потом смешивал эту электроэнергию в одном котле и продавал потребителям по усредненной цене. Это позволяло сглаживать скачки цен и затрат отдельных производителей», – объясняет замруководителя экономического департамента Института энергетики и финансов.
Новости партнеров
ЕК такой подход был не по душе, поэтому ЕС пошел на либерализацию рынка и сформировал маржинальное ценообразование, когда цена определяется по самому неэффективному производителю. Для примера: сейчас цена определяется по замыкающему поставщику – газовым электростанциям, поэтому оптовая цена так высока (500–600 евро за мегаватт-час). «Маржинальное – это более волатильное и сложное ценообразование. Но по задумке ЕС, оно вознаграждает эффективных производителей с маленькими издержками, которые получают большую прибыль, и это стимулирует их расширяться», – поясняет Кондратьев.
Но теперь от либерального рынка ЕК возвращает Евросоюз к государственному регулированию цен и льготным тарифам, с чем ЕС очень долго боролся, говорит Кондратьев. Причем Европа боролась с этим не только у себя в стране, но и на Украине. Либерализация рынка газа и электроэнергии и отказ от помощи малоимущим с оплатой коммунальных услуг – это одно из главных экономических требований Европы на Украине в рамках договора о евроинтеграции.
«Главная проблема в том, что рынок сломался, но вместо новых правил ЕК предлагает, по сути, аварийно залатать дыры. Если такая подпорка станет постоянной, то это может привести к определенным проблемам», – считает эксперт.
Дело в том, что экономика угольных станций не бьется при прибыли всего 180 евро за мегаватт-час. «Чтобы произвести мегаватт-час электроэнергии на старых угольных электростанциях, надо сжечь 400 граммов угля. С учетом калорийности и коэффициентов пересчета это может привести к выбросу двух тонн CO2, а квота на выбросы стоит сейчас 80 евро за тонну CO2. Понятно, что 180 евро за мегаватт-час не окупят все издержки угольной электростанции, если только 160 евро уходит на покупку квот», – объясняет Кондратьев.
Это создает опасность, что угольные электростанции просто начнут закрываться. Но сначала, конечно, они попробуют побороться за свой бизнес, и уже звучат призывы резко сократить или даже обнулить квоты на выброс СО2. Однако Еврокомиссия пока не готова идти на это, потому что квоты – это ее детище, и признаваться в своих ошибках невыгодно.
Впрочем, Кондратьев отмечает, что даже обнуление квот на выбросы СО2 не решит проблему убыточности угольной генерации при нормированной прибыли. Потому что угольным станциям зачастую приходится покупать импортный уголь по 200–250 долларов за тонну, а есть еще налоги, расходы на заработную плату и т. д. Экономика угольных станций все равно не бьется. Даже если станция получает местный уголь, имеет долгосрочный договор на его поставку и получает скидку, все равно уголь для нее не может сейчас стоить меньше 100 долларов, добавляет эксперт. И им тоже будет непросто уложиться в норму прибыли, навязываемую ЕК.
Еще одна проблема, с которой придется столкнуться европейским странам, – это нарушение перетоков электроэнергии между странами. Ведь раньше цена была рыночная и высокая, а теперь искусственно низкая.
«Когда на рынке Германии или Франции складываются высокие цены, то это может привлекать поставщиков из соседних стран, например, из Польши. Теперь этот механизм будет закрыт. Потому что в Германии искусственным путем будут держать невысокие цены на оптовом рынке. Соседи просто не готовы будут продавать свою электроэнергию условно по 150 евро за мегаватт-час», – объясняет замруководителя экономического департамента Института энергетики и финансов.
Будет ли введен какой-то лимит на прибыль для газовых электростанций – пока непонятно. Но Кондратьев полагает, что потолок будет введен и для них, но, скорее всего, он будет таким, чтобы все-таки сохранить газовые электростанции на рынке и избежать их массового закрытия.
Зато потолок на прибыль в 180 евро за мегаватт-час более чем устраивает с экономической точки зрения как атомные электростанции, так и источники возобновляемой генерации, отмечает собеседник.
«Расходы у АЭС невысокие, и, хотя цена на урановый концентрат выросла до десятилетних максимумов, это не вносит заметный вклад в рост себестоимости выработанной электроэнергии. Атомные электростанции в Европе достаточно комфортно себя чувствовали при ценах 40–50 евро за мегаватт-час, поэтому 180 мегаватт-час им достаточно», – поясняет Кондратьев.
Для возобновляемой генерации новые нормы прибыли тоже вполне приемлемы. «Большинство проектов солнечной и ветряной энергетики на полное производство энергии, включая возмещение капитальных затрат, тратят от 60 до 100 евро. Поэтому нормированная прибыль в 180 евро за мегаватт-час – это все равно выгодная сделка для них», – говорит Сергей Кондратьев. К тому же возобновляемая энергетика будет вырабатывать энергию при любой цене, ведь выбор невелик: если ветер дует, то лучше продать выработанную электроэнергию, какая бы цена ни была в этот момент на рынке.
Если подобные меры вместо временных станут постоянными на ближайшие два-три года, то будут последствия. «Во-первых, это создаст условия для инвестиций в возобновляемую энергетику. Они вряд ли сильно вырастут, но как минимум не упадут. Потому что инвесторы получат гарантии, что цены будут на достаточно комфортном уровне. Потенциально становится привлекательной атомная генерация. Хотя, есть технические ограничения. Во-вторых, потенциально интересным станет атомная энергетика. Но здесь есть сложности: атомные станции в Европе строятся больше 10 лет, нет мощностей, специалистов и т. д.», – говорит эксперт.
Наряду с этим будет происходить процесс отказа инвесторов от вложений в газовую и угольную генерацию, потому что их, наоборот, лишают прибыли. Угольная и газовая генерация продолжит уходить.
«Это значит, что энергетическая система Европы будет еще менее устойчивой, потому что именно угольная и газовая генерация наряду с гидроэлектростанциями обеспечивают регулирование внутридневных изменений нагрузок на систему. Зато Евросоюз сохраняет свое движение к тому, чтобы энергосистема ЕС состояла только из неуправляемой энергетики ветра и солнца, которая зависит от погоды, и от атомной энергетики, которая предсказуема, но не может увеличивать и уменьшать выработку электроэнергии под плавающий спрос. Это приведет к тому, что цены на электроэнергию будут гулять еще сильнее», – заключает замруководителя экономического департамента Института энергетики и финансов.
