Казалось бы, ответ на вопрос «Нужна ли России идеология?» очевиден. На глазах одного-единственного поколения пресловутые «западные ценности» выродились в какой-то адский треш. Еще в 90-е они предполагали вполне себе неплохие вещи. Скажем, демократию, права человека, свободу предпринимательства, свободу передвижения, свободу слова… Но сегодня западная повесточка выглядит откровенно устрашающе.
Последние два года наглядно показали нам все прелести глобального «нового порядка». Он обещает сделать жизнь человека невыносимой.
Новости партнеров
Чего хотят давосские мудрецы? Сажать людей под домашний арест, заражать их какими-то непонятными болезнями, добиваться, чтобы они бесконечно от чего-то лечились. Сделать нормальную еду предметом роскоши, пускай ширнармассы жареных сверчков едят. Оголтело пропагандировать сексуальные перверсии. Убеждать людей отрезать себе первичные половые признаки. Отменять все достижения человеческой культуры и разводить беспощадную цензуру. Заставлять всех говорить на чудовищном новоязе, какой-то глобальной «мове», цель которой — извратить нормальный смысл вообще всего.
Старожилы не припомнят такой бесчеловечной идеологии. В XX веке было много всякого, но любой народный вождь все-таки обещал своему народу некое процветание в будущем. Ну, массы верили, шли за ним. Какое-то время.
«Новый порядок» вообще ничего хорошего не обещает. Очень заметно, что давосские мудрецы патологически не любят людей. Есть нешуточное подозрение, что при этом порядке все будут жить плохо, бедно, недолго и несчастливо.
И тем не менее вся эта пропаганда продолжает сочиться в Россию, а прикрутить крантик ее очень трудно — просто потому, что это что-то новое. Естественно, нам хочется противопоставить этому что-то свое, придумать альтернативу давосскому аду.
Но тут возникают новые проблемы. Похоже, все существующие сегодня идеи заражены этой фирменной мизантропией. Так и видишь философа, который глядит свысока на народные массы, кривится от отвращения и думает, как бы их еще завиноватить и всласть помучить.
Что у нас есть в наших родных палестинах? Отечественная либеральная идея (смешно, конечно, звучит слово «либеральная», ну ладно) — это робкое следование давосским методичкам, приправленное патентованной русофобией. Нам предлагается меньше есть, хуже жить и не забывать «платить и каяться», все, как мы привыкли. Углеродный след, угнетение ЛГБТ, сейчас вот еще нас собрались деколонизировать, мерси боку.
Но разве отечественная консервативная идея предлагает нам что-то повеселее? Да нет, там все больше про то, что надо ходить в церковь и рожать побольше детей. Это мило, конечно, в теории, но на практике могу сказать, как опытный родитель женского пола, что много детей — это обычно бедность, куча проблем, расстроенное здоровье, тяжелый труд без выходных. Без ежедневной всеобъемлющей помощи государства обычному человеку многодетную семью просто физически не потянуть. И совершенно непонятно, куда в этой душной традиционалистской картине мира податься атеисту или человеку, чей ум и честолюбие не позволяют замкнуться в семейной идиллии.
Новости партнеров
Есть еще левая идея — ее поборники, несмотря на то что марксисты, проникнуты ровно такой же мизантропией, что и давосские олигархи. Они тоже не хотят хорошей жизни для народа. Они хотят, чтобы народ в режиме нон-стоп чем-то там жертвовал, за что-то боролся, свергал, выступал, выходил на баррикады, вкалывал как не в себя, погибал за высокие цели. Они очень любят слово «мобилизация» и произносят его часто и с эдаким зловещим присвистом.
Нигде, ни в каком наборе идей нет такого простого понятия, как, например, «счастье». Хотя по жизни все мы как-то пытаемся его обрести.
Нигде нет такой «мелочи», как материальное благополучие, возможность не мучиться от бытовой неустроенности, хотя никакое свободное творчество (в том числе никакая философия) без этого элементарного комфорта невозможно.
Впрочем, философы — заметим, любой ориентации — как-то не предполагают, что массы хотят творчества и счастья. В их картине мира массы вечно кому-то что-то должны. То усиленно размножаться, то, наоборот, срочно с этим делом завязать. То вечно и бесплатно что-то строить, то, наоборот, сокращать свой углеродный след. И обязательно меньше есть, хуже жить и, упаси бог, не развлекаться.
Ну то есть заворачивать-то это можно в любую красивую упаковку. «Устойчивое развитие» там. Или «православие, самодержавие, народность». Но за красивыми словами очень хорошо чувствуется это желание идеологов выделить себя в отдельное сословие, в идейное начальство, воспарить над массой своих соотечественников, а сами эти массы обречь на довольно жуткое прозябание. В общем, какая бы идеология ни была, она воспроизводит зияющий сословный разрыв, раздирающий сегодня любое общество Запада и Востока, Севера и Юга.
И тут идеология начинает выглядеть как новый налог, который не сулит простому человеку ничего хорошего — только дополнительные неудобства. Плюс новую порцию лицемерия — а наше общество, в отличие, например, от азиатского, лицемерия органически не выносит. Это там люди каким-то удивительным образом совмещают в голове суровые реалии капитализма и слащавую левую риторику. У нас такое просто невозможно.
Опасность современных идеологий и в том, что каждая из них в процессе конкурентной борьбы радикализируется до невозможности. Превращается в секту, ведомую самыми упертыми фанатиками. К чему это все приводит — можно полюбоваться на примере Соединенных Штатов Америки, где на правом и на левом флангах творится уже что-то запредельное. Миллионы американцев уверены, что дети должны менять пол чуть ли не в детском саду, а в то же время другие миллионы американцев требуют запретить аборты и отменить теорию Дарвина, потому что всем же известно, что Бог создал землю за шесть дней.
Результат мы все видим. Население раздражено и невротизировано до крайности. Каждый день массовые расстрелы. Сами же американцы называют происходящее в стране гражданской войной. А нам вот это все надо?
Новости партнеров
Принимая за образец правую идею, мы сразу отталкиваем всех, условно говоря, левых. Выбирая левую идею, ожесточаем правых. И в том и в другом случае на ровном месте зарождаются миллионы рассерженных, ожесточенных диссидентов, готовых в клочья разнести государство, в котором они чувствуют себя изгоями.
Еще одна сложность в том, что официальная госпропаганда — какой она ни будет, левой, правой или серо-буро-малиновой — вообще не работает против западной повесточки. Потому что повесточка использует методы маркетинга. Это не лозунги и призывы, это сложные и разнообразные технологии соблазна. Трансгендеров, ЛГБТ и жареных сверчков впаривают нам, словно кока-колу, — весело, изобретательно, с огоньком. А вот попробуйте то. Попробуйте это. А вот Анджелина Джоли уже попробовала, и ей понравилось. Ну и как со всем этим бороться? Ну не лозунгами же.
Против соблазна маркетинга хорошо работает только любовь — любовь к своей стране, к своему народу. Неудивительно, что реально главной нашей ценностью, органической, а не выдуманной национальной идеей стал патриотизм. В такой трудный момент, как сегодня, это видно особенно хорошо. Это именно то чувство, что объединяет подавляющее большинство россиян.
Что полезно для страны, для ее народа — все, в этой логике, нужно забирать себе. Не огораживаться от мира, а внимательно смотреть, что там еще придумали полезного. И так же внимательно изучать свою культуру, свою историю. Лев Толстой и Владимир Ленин, Флоренский и Циолковский — это все наше. Они придумали кучу перспективных идей для нашего с вами развития.
Милосердие и духовность православия — это прекрасно. Социальная справедливость и нацеленность на прогресс коммунистов тоже очень полезная штука. Даже из адской современной повесточки вполне можно вычленить кое-что полезное и забрать себе — заботу о природе, к примеру, внимание к здоровью сограждан.
Любовь к своей стране, к своему народу — это сложная и тонкая работа. Она требует ума, терпения и терпимости. Невозможно сохраниться государству, где вся умственная жизнь загоняется в примитивную схему какой-то идеологии. Россия, по сегодняшним меркам, пожалуй, самая свободная страна в мире, и эту свободу надо тщательно сохранять. Это наше величайшее конкурентное преимущество.
А еще одно — то, что мы не стесняемся своего стремления к счастью, благополучию, процветанию. Не пытаемся включиться в мировую гонку за тем, кто будет хуже жить. Пускай фанаты Греты Тунберг мучаются. Мы можем позволить себе жить гораздо лучше.
Парадокс в том, что эти тонкие духовные оттенки народ в массе своей понимает и чувствует куда лучше, чем патентованные идеологи, зажатые в тисках своих устаревших философий. Философам стоило бы поучиться этому у тех, кого они пытаются окормлять. А заодно — самоуважению и самодостаточности. Вот чего фатально не хватает нашей интеллектуальной элите. Пора уже что-то делать с этим вечным комплексом собственной неполноценности, ощущением своей ненужности, манией прятаться за переводные цитаты, привычкой не думать самим, а питаться плохо переваренной интеллектуальной жвачкой Запада.
Мне кажется, что миллионам людей, живущих в России, идеология особо и не нужна. Зато она насущно нужна нашей элите. У нас очень много людей, на которых за последние годы свалилось огромное богатство, и они несколько подрастерялись. Порой они ведут себя откровенно трешово. Люди относятся к ним соответственно. Бессмысленный мажор, устраивающий аварию на подаренном папочкой спорткаре, компрометирует не только себя и папочку — но и саму идею честного, успешного бизнеса.
Однако все это можно исправить. Я не теряю надежды, что постепенно стиль «дорого-богато» канет в Лету вместе с гонками на спорткарах. Что приличные дамы перестанут разводить многоэтажные скандалы из-за дорогих сумок, осознав, что выглядят при этом дешевыми хабалками. А дамы неприличные начнут им подражать в хороших манерах.
Жадность, маниакальная страсть к деньгам, шмоткам, дорогому хламу — это все довольно некрасиво. Это выдает страшные комплексы, застарелую, генетически унаследованную бедность, внутренний страх. Можно вывезти девушку из деревни, но не вывести деревню из девушки. Дико глупо, когда эти юноши и девушки — довольно уже пожилые зачастую — называют себя элитой. Высшее общество, боже ж ты мой.
Хотелось бы им пояснить, что аристократизм — это на самом деле не про сумки. Это про скромность, самоотверженность, самопожертвование, патриотизм — те качества, которые регулярно, буднично проявляют миллионы наших людей. Сейчас самое время нашей элите поучиться у народа искусству патриотизма. Может, тогда мы перестанем вкладывать в слово «элита» такой запас сарказма.
И вот если нам удастся преодолеть этот сословный разрыв, у нас появится и органичная, незаимствованная русская идеология. А если нет, то исчезнет и предмет разговора. Какая идеология, если и России не будет?
