О том, как относиться к исключению наших вузов из Болонской системы образования, есть ли смысл возвращаться к советской и что ждёт новую российскую систему образования, еженедельнику «Звезда» рассказал историк, обществовед, директор Центра русских исследований Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета Андрей Фурсов.
— Не секрет, что выход России из «болонки», — долгожданное, в первую очередь, событие для тех, кому небезразлично будущее нашей страны. Как вы считаете, Андрей Ильич, с чем был связан отказ России от Болонской системы, озвученный буквально накануне исключения наших вузов из Болонского образовательного процесса? Только ли из-за того, что после начала СВО она стала больше приносить неудобства?
Новости партнеров
— С момента принятия Болонской системы всегда были голоса против, так как она выгодна только с точки зрения рынка. Во-вторых, её внедряли сознательно — для разрушения нашей системы образования, которая нуждалась только в реформировании. Я бы, конечно, предпочёл, чтобы у нас произошёл самостоятельный отказ от Болонской системы, а не отключение нас извне, но здесь совпали оба процесса — и внутри созрели предпосылки, и извне сыграла роль специальная военная операция на Украине. Хотя очень обидно, что понадобились военная спецоперация и наша гибридная тотальная война с Западом, чтобы избавиться от «болонки».
— Для того, чтобы перестроить образовательную систему, нужно, как минимум, два шестилетних цикла. Смысл Болонской системы сводился к подмене знания компетенцией и уничтожению университета как института модерна для того, чтобы сломать современное общество. Что, на ваш взгляд, должно прийти на смену Болонскому процессу? Возвращение ли к советской модели образования или что-то принципиально новое?
— Думаю, о качественных изменениях говорить рано. Так же как невозможно отреставрировать Советский Союз, невозможно отреставрировать и советское образование. Лет 10 назад я слушал по радио выступление одной учительницы, объяснявшей, почему невозможно восстановить советское образование. Она сказала: «Нет советских учителей, а самое главное — нет советских детей». Детей нужно воспитывать, а они, как и советское образование, были элементом советской системы.
Конечно, нужно создавать нечто новое, а главное — адекватное современному миру и заточенное на десятилетия вперёд под наше противостояние с пост-Западом. У нас выбор невелик — противостояние либо капитуляция с лишением суверенитета и оккупацией России транснациональными корпорациями.
Если мы рассчитываем остаться суверенной страной, остаться с нашими традиционными ценностями несмотря на социальную эрозию, нужно взять из советской системы лучшее, что там было. К сожалению, в Болонской системе лучшего ничего не было. Я думаю, что с обществоведческой точки зрения новая система должна быть следующей:
1 — 3 годы: создание абсолютно одинаковой для всех базовой подготовки для представителей всех обществоведческих дисциплин.
4 — 5 годы: жёсткая специализация.
Новости партнеров
6 год: диплом и спецсеминары, закрепляющие эту специализацию.
— Выходит, бакалавриат и магистратура не помогут взрастить специалиста?
— Я начал преподавать в высшей школе в Московском университете в 1972 году, будучи студентом пятого курса, и преподаю уже 50 лет. И должен сказать, что в любой специальности при наличии хорошей базы можно обучить человека за два года общих занятий плюс один год диплома. То есть за шесть лет можно подготовить специалиста, а система «бакалавриат + магистратура» этого не давала тем более, что студенты в нынешних условиях были вынуждены совмещать учёбу в магистратуре с работой. А работа и учёба, увы, плохо совместимы на самом деле.
— Вопросы, связанные с системой образования в нашей стране, болезненны и давно требуют решения. Исключение России, а ещё раньше, повторю, наш отказ от Болонской системы, навязанной под надуманным предлогом, требует заполнения образовавшейся «пустоты». Но что должно прийти ей на смену? Что, на ваш взгляд, может применяться в качестве альтернативы в течение переходного периода?
— Промежуточный вариант — временное возвращение к советской системе — она в любом случае лучше «болонки».
— А вы верите в то, что переход будет «мирным»?
— Согласен, нам рано радоваться: я очень долго проработал в системе Академии наук, в университетской системе, и думаю, что будет очень мощное сопротивление отказу от Болонской системы. Часть образовательного сообщества, выращенного за последние тридцать лет, безусловно, будет саботировать. Так что за окончательный и бесповоротный отказ от неё ещё придётся побороться. Глава Минобрнауки Фальков уже заявил, что «мы ни в коем случае не возвращаемся к советскому образованию, мы изобретём что-то уникальное» (он и ему подобные вообще панически боятся слова «советский»). Задача образовательной общественности не допустить, чтобы под видом новой «уникальной системы» нам не подсунули ту же самую Болонскую систему «тех же щей да пожиже влей».
— Традиционно извечный вопрос: что делать?
Новости партнеров
— У власти должен быть очень жёсткий и чётко выстроенный подход к наказанию саботажников. К сожалению, далеко не всегда наша власть наказывает саботажников и изменников. Например, историк моды Васильев, назвав Россию «оккупантом» и «агрессором», уехал (его второе гражданство — французское). А сейчас вернулся, и у него опять программа на Первом канале. То же самое и с другими «возвращенцами», но это плевок в лицо людям. Нельзя допустить такого же попустительства в сфере образования. Нужно очень жёстко наказывать саботажников: лишать должностей, возможности учить чуждым идеологиям, нравственным устоям, развращающим молодое поколение россиян.
И здоровая часть профессорско-преподавательского состава, выступавшая в течение многих лет против Болонской системы, должна не отсиживаться, не отмалчиваться, а действовать в режиме активного сопротивления попыткам саботажа.
— Если в СССР формировался «человек созидающий», а в постсоветский период нам навязали образ «идеального потребителя», то кого должна воспитать новая система?
— Новая система должна воспитать профессионала-патриота — человека, ориентированного на традиционные семейные ценности, на свою страну, живущего в современном мире с пониманием того, что он русский по культуре. Но это ни в коем случае не должен быть замкнутый человек. Действительно, советская школа воспитывала творца. Я помню, как Фурсенко в бытность министром образования сказал, что «пороком советской школы было то, что она готовила творца, наша задача — воспитать потребителя».
То, что сейчас значительная часть молодёжи (люди от 23 до 35 лет), в отличие от старшего поколения, не поддерживает спецоперацию, аргументируя в духе «а мы теперь не поедем на Запад, а как же мы купим западные шмотки» — это история дала ответ гражданину Фурсенко: «вы воспитывали потребителя — вы воспитывали могильщика вашего режима».
Как можно воспитывать потребителя, зная, что ты не сможешь удовлетворить его потребности так, как это может сделать Запад с его вкусными «фантиками»? По части «фантиков» Запад преуспел гораздо больше России, то есть это был по сути дела выстрел в ногу людьми, которые не просчитывают каждый шаг. В целом же потребителя воспитывать не надо — если человека предоставить самому себе, то он и вырастет потребителем. Как говорил один из героев гашековского «Швейка»: «Помните, скоты, что вы — люди!» Чтобы стать творцом или, по меньшей мере, просто творческим человеком, нужно прилагать усилия.
Не случайно в 1954 году вышел учебник «Воспитание воли учащегося». Воспитание воли — это очень важная вещь, и ситуация конфликта с Западом должна воспитать модальный тип личности (всего 7-8% населения), который вытащит за собой общество.
