В Киеве обиделись, что «Газпром» не спешит резервировать ржавую украинскую трубу еще на 15 лет
В то время как коллективный Запад на все голоса истерит по поводу скорого «вторжения» России на Украину, саму Украину, оказывается, больше волнует ее транзитное будущее. А именно, что действующий сейчас договор Москве после 2024 года продлевать будет незачем.
Никак иначе не объяснить жалобу главы «Нафтогаза» Юрия Витренко, что нет «даже намека» от России на переговоры о продлении транзита газа, которую он высказал в беседе агентству Reuters.
Новости партнеров
По его словам, Украина обсуждает этот вопрос с США и Германией, которые хотят, чтобы транзит сохранился. Но русские якобы обсуждать ничего не желают.
Витренко настаивает, что отсутствие договора на транзит через Украину позволит России усилить контроль над поставками газа в Европу — ведь «Северных потоков» будет уже два. А это, сделает ЕС «более уязвимым для политически мотивированных перебоев в поставках и скачков цен».
Напомним, по условиям пятилетнего соглашения между Россией и Украиной, подписанного в декабре 2019 года, «Газпром» должен прокачать через украинскую трубу как минимум 225 млрд. кубометров голубого топлива. В текущем году и оставшихся до истечения контракта — по 40 млрд. кубов.
При этом глава «Газпрома» Алексей Миллер ранее заявлял, что компания готова транспортировать газ через Украину даже после 2024 года. Зависеть это будет от экономической целесообразности и состояния украинской газотранспортной системы (ГТС).
Но в модернизацию изрядно поизносившейся за десятилетия эксплуатации трубы Киев вкладываться явно не собирается. Да и денег таких, в общем-то, у Украины просто нет. Видимо, поэтому там заранее требуют гарантий, что транзит сохранится. И требуют продления контракта с Россией еще на пятнадцать лет.
Тут, конечно, их можно понять. Ведь российский газ хоть и самый «грязный», по выражению президента Зеленского, и «молекул свободы» в нем нет, в отличие от американского газа, он в бюджет Украины приносит миллиарды долларов. По данным специалистов МВФ, на протяжении последних пяти лет Киев зарабатывал на газовом транзите более 2,5 млрд. долларов ежегодно. Но после запуска «Северного потока — 2» эти доходы, как заявили в фонде, могут сократиться более чем на миллиард в год.
Так что, когда тот же Витренко кричит об опасности нового российского газопровода для Европы, он, мягко говоря, лукавит. Не безопасность европейцев его заботит, а собственное финансовое благополучие. Ну и в какой-то степени, возможно, будущее Украины, которая без газового транзита может потерять немалую часть валютных поступлений.
Новости партнеров
Вопрос только в том, почему за гарантиями представители Украины идут не к хозяйке газа — России, а к американцам и немцам, да еще возмущаются, что мы не торопимся предлагать свои услуги?
Прокомментировать ситуацию «Свободная пресса» попросила ведущего эксперта Фонда национальной энергетической безопасности, преподавателя Финансового университета при правительстве РФ Станислава Митраховича:
— Раз нынешний контракт действует до конца 2024 года, то вообще непонятно, с какой стати нам нужно торопиться. У нас разве есть такая обязанность? Нет. В транзитном договоре такие вещи не прописаны. Международных соглашений, которые бы обязывали Россию это делать, тоже нет.
Есть декларация Байдена и Меркель, в которой как бы подразумевается, что Штаты и Германия будут подталкивать Россию к новому контракту с Украиной. Но это тоже к делу не пришьешь, тем более, мы её не подписывали.
Или нам будут угрожать, что не сертифицируют «Северный поток- 2», если мы не подпишем новый контракт? Но это несерьезный разговор совершенно.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что Россия не торопится вести переговоры.
Можно вспомнить, что и действующий контракт был подписан 30 декабря 2019, когда около полутора суток до нового года оставалось.
— И как раз Украина, если не ошибаюсь, не спешила тогда его подписывать?
Новости партнеров
— У нас есть традиция, что мы долгое время согласовываем. Украина там свои пыталась выторговать условия, Россия — свои. Это нормально.
Можно вспомнить контракт, который действовал до этого одиннадцать лет. Он вообще был подписан по итогам прерывания транзита: Путин и Тимошенко его создали, а подписали менеджеры «Газпрома» и «Нафтогаза». А до этого несколько лет подряд контакты под звон курантов фактически подписывались. Ну и что? С какой стати мы должны заранее это делать.
Если Украина хочет, чтобы Россия прощупывала варианты нового контракта, который будет действовать взамен истекающего, путь предложит какие-то уступки со своей стороны. Например, она может сказать, что готова предложить условия, которые лучше, чем условия транзита через Польшу по газопроводу «Ямал — Европа».
Сейчас газопровод «Ямал — Европа» позволяет качать газ дешевле, чем через Украину. Пусть Киев предложит скидку существенную, которая сразу выбьет, допустим, Польшу из конкурентов. По крайней мере, это будет начало каких-то переговоров.
Пока Украина сама ничего не предлагает, с какой стати мы что-то должны с ней обсуждать? Есть контракт. Зачем нам торопиться и брать на себя обязательства, которые будут действовать через три с половиной года.
А какой тогда будет рынок европейского газа? Какой будет спрос на этот газ, и какие цены? Что будет с зеленым энергопереходом, что будут делать с возобновляемыми источниками энергии? С углем что будет и с атомом? Какой, в конце концов, международный контекст будет?
То есть, я вообще не понимаю, почему мы должны в 2021 году начать с Витренко переговоры относительно контракта, который будет действовать с 2025 года. Если он будет, конечно.
— Тем не менее, эти вопросы Киев обсуждает не с Россией, хотя транспортировать собирается российский газ, а с Вашингтоном и Берлином. При этом немцы, казалось бы, должны быть кровно заинтересованы в том, чтобы украинский транзит сошел на «нет», ведь с запуском «СП-2» Германия становится главным экспортным газовым хабом Европы. Почему тогда Меркель какие-то гарантии дает Украине?
— Конечно, если газ будет поставлять Россия, то без обсуждения с ней это все не решается. Но Киев, скажем так, пытается искать кошелек не там, где потерял, а там, где лампочка светит. То есть, где ему удобно.
Мы же знаем, что есть инерция поддержки Украины со стороны ряда западных столиц, в том числе и Германии. Но Меркель уходит, а новый канцлер далек от истории с Майданом, и неизвестно пока, как еще Украину будет новое немецкое правительство поддерживать. Да, там есть зеленые, которые — за Украину. Но, с другой стороны, им придется учитывать общий настрой.
Так что, есть инерция поддержки Украины. Она и проявляется в ряде подписанных там документов. Но они абстрактные.
Подписать документ о том, что эти страны будут уговаривать Россию — не то же самое, что уговорить Россию. Это несерьезно. Если Украина, действительно, хочет договариваться, ей в итоге придется обращаться все равно напрямую к Москве.
Даже если будет какой-то консорциум организован — была же двадцать лет назад идея создать российско-украинско-европейский консорциум газовый. Но даже если мы к этой идее сейчас вернемся, все равно ее нельзя будет обсуждать без участия России.
Что касается германского интереса к тому, чтобы быть транзитером газа, контролировать как бы политически транзит, контролировать его экономически, зарабатывать деньги на этом, то, разумеется, Германия заинтересована в этом. Как и в том, чтобы иметь на своей территории самую ликвидную газовую биржу в Европе, которая будет круче, чем нынешняя биржа TTF в Нидерландах.
Но повторяю, есть еще инерция, что Украину бросить нельзя, и Киев на эту инерцию рассчитывает. Хотя, надо сказать. переоценивает значение этой инерции. Переоценивает с точки зрения, что Германия якобы заставит Россию подписывать с Украиной новый договор.
— Так сохранит, на ваш взгляд, Россия транзит через Украину после 2024 года или нет?
— Здесь, мне кажется, много факторов, которые надо будет учитывать. Все зависит от того, какой будет спрос на российский газ в Европе, что будет с углем, нефтью…
И, кстати, тот факт, что мы этого не знаем, как раз должен нас остановить от того, чтобы сейчас давать Украине какие-то обещания.
Допустим, если мы с Польшей окончательно поругаемся, то можем и транзит через Украину сохранить. Он, к слову, уже упал: несколько лет был на уровне 80−90 млрд. кубов, сейчас — сорок с небольшим. А если, допустим, оба «Северных потока» будут работать на полную мощность и снимут антимонопольные ограничения с газопровода OPAL, то Украина, в принципе, нам будет особо не нужна.
Потом, у нас есть еще перспектива экспорта сжиженного газа. Есть «Ямал СПГ» и «Ямал СПГ-2». «Газпром» строит большой газохимический завод в Усть-Луге, который будет производить сжиженный газ. Если хотя бы часть этого СПГ пойдет в Европу, то украинский транзит просто потеряет смысл.
К тому же, многое зависит от того, какие будут отношения между Россией и Украиной. Если украинские власти продолжат рассказывать про какую-то мифическую войну с Россией, то какой тогда вообще может быть контракт. Какое экономическое партнерство. Но если Киев изменит свою риторику, или власть там сменится через несколько лет, и будет спрос на российский газ, то, может, и оставим.
Я против того, чтобы Украине сейчас что-то обещать в этом плане.
У нас есть контракт, мы в его рамках работаем. Заключен он по принципу «качай или плати», поэтому хотим — качаем. Хотим — платим штрафы, но не качаем. Нас такой вариант и сейчас, и на следующие три года устраивает.
В Кремле претензии главы «Нафтогаза» к России тоже сочли несвоевременными.
По словам пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова, тему продолжения транзита российского газа через Украину после 2024 года можно будет обсуждать, если у «Газпрома» появятся покупатели на это топливо.
«Пока „Газпром“ не определится по этой линии, то, соответственно, обсуждение темы транзита стоит во вторую очередь. Сначала газ нужно продать», — сказал Песков.
