Консерватизм Путина фиксирует имущественное расслоение в стране
Умеренный консерватизм является самой разумной основой для политического курса в период, когда мир переживает структурный кризис, а риски и опасности множатся. Такое мнение высказал Владимир Путин, выступая 21 октября на заседании международного клуба «Валдай». По словам президента, консерватизм можно сравнить с врачебным принципом «не навреди».
— Путин и его кремлевское окружение понимают, что «кормить» российских граждан разговорами про то, как страна поднимается с колен, страшилками про лихие 1990-е в оправдание всех нынешних проблем становится все сложнее — говорит координатор Левого фронта Сергей Удальцов. — Людям это надоело. Результаты выборов в Госдуму, несмотря на фальсификации, это ярко показали.
Новости партнеров
В Кремле знают, что у российских граждан огромный запрос на перемены, на смену курса развития страны, внятную, понятную людям идеологию. Приходится на это реагировать и Путин уже не в первый раз вбрасывает концепцию умеренного консерватизма, как новую идеологию, подходящую для нашей страны. Но за этим стоит консервация всего худшего, что есть в сегодняшней России.
Что нам предлагают консервировать? Миллионы бедных, чудовищное имущественное расслоение, когда олигархи и приближенные Путина владеют почти всеми богатствами, а остальные живут в нищете или бедности или от зарплаты до зарплаты? Или порочную политическую систему, несменяемость власти, грязные выборы, репрессии против оппозиции?
Или, может, законсервировать ситуацию, когда нефть, газ, недра более чем на 60 процентов находятся в частных руках и за счет этих общенародных природных богатств обогащаются конкретные физические лица, которые в основном выводят свои прибыли за рубеж, в офшоры, приобретая там предметы роскоши, недвижимость, а в Россию ничего не инвестируют?
За этими хитрыми словами Путина пустота, стремление имитировать перемены, на деле ничего не меняя. Хотя ему и приходится заигрывать с электоратом, понимая, что в России силен запрос на левый поворот, заявлять, что современный формат капитализма себя исчерпал, но наш экономический базис под руководством либерального блока правительства остается сугубо капиталистическим.
— Не в первый раз…
— К сожалению, надо констатировать, что Путин пытается под видом консерватизма в новой красивой обертке «продать» людям залежалый товар нашего дикого капитализма, абсолютно не адекватного запросам населения. В то время как реальной альтернативой является левая идеология.
Это показывает настроение российских граждан, которые голосуют за левые партии, вынуждают ту же «Единую Россию» во время выборов использовать левую, социальную риторику, вынуждают власти делать социальные выплаты. Пусть они разовые и выглядят как подачки, но это все равно реакция на запрос граждан. Многие люди хотят современного социализма.
Новости партнеров
Надо этому запросу соответствовать. Это пища для размышлений о том, какие силы этот проект могут реализовать и стимул для борьбы лево-патриотической коалиции, которая, несмотря на обман, показала неплохой результат на выборах. Власть реализовывать этот проект явно не собирается, и будет пытаться как раз законсервировать свою монополию. Нужно это преодолевать.
— Это заявление сделано под давлением обстоятельств, в условиях разрушающегося, распадающегося мира, — уверен замруководителя Международного евразийского движения Валерий Коровин. — И не только его ценностных основ, на которых он существовал тысячелетиями, но и самого человека, как неделимого индивидуума, что казалось незыблемым еще в прошлом, позапрошлом веке.
Сейчас под вопрос поставлен сам человек. На горизонте маячит «дивидуум» — человек, делимый, с фрагментированным расколотым сознанием, киборгизированной телесностью, мутировавший, изменивший саму суть человеческого — постчеловек. И это страшно.
Какое-то время казалось, что это утопия, фантазия футуристов, сумасшедших философов, постмодернистов, но теперь мы все отчетливее наблюдаем этого постчеловека, даже глядя на состав администрации Джо Байдена. Многие, в том числе Путин, испугались этого грядущего кошмара.
В этих условиях консерватизм является попыткой поставить ногу и притормозить, находясь на несущемся дьявольском катафалке, который везет человечество к гибели. Крупицы здравого смысла заставляют возопить, мол, давайте не так быстро.
Россия с ее политической системой, сильными либеральными установками, сформировавшимися в 1990-е, летит именно туда вместе со всем миром. Тенденция, вектор движения не изменились, но сомнение в том, нужно ли нам лететь, уже возникло. И нужно ли лететь туда также быстро, как Запад.
Западный мир называет это социальным прогрессом, развитием, но на самом деле это падение вниз, а не взлет вверх. Поэтому, обнаружив это падение, даже у не блещущей интеллектом политической элиты возник страх, интуитивное, даже животное, ощущение необходимости притормозить.
— И поэтому консерватизм? Но умеренный…
Новости партнеров
— Консерватизм является действенной мерой, к которой прибегали разные культуры, народы, цивилизации. Англичане, достигнув колониального величия, приостановили момент и оставили хотя бы колониальную эстетику: королеву, высокие шапки гвардейцев, двухэтажные автобусы, кэбы и красные телефонные будки, как напоминание. Это низкоуровневый бытовой консерватизм.
Умеренный консерватизм Путина схвачен на уровне бытового сознания, обывательских вещей, на уровне закона о запрете ЛГБТ-пропаганды, декларации правильности традиционной семьи, общественного порицания экспериментов с гендерной идентичностью. Но это не весь консерватизм. Это еще не разворот от падения, не выбор тенденции. Поэтому поправка: «умеренный» консерватизм.
Неумеренный консерватизм для Путина — это разворот от полета в бездну в обратную сторону. А это очень сложно даже осмыслить. Чтобы это декларировать, нужно осознать, что такое консерватизм во всей его полноте, что такое традиция, вечность, а это базовая категория традиции, противостоящая «времени».
За этим следует серьезное умное делание, на которое у элиты явно уже нет времени, учитывая возраст, нет сил, учитывая загруженность, и ума особо нет. Полноценный консерватизм — удел полноценных людей, находящихся на периферии сегодняшних политических и социальных процессов. А умеренный консерватизм — вполне здравая мысль. Попытка самосохранения.
Тенденцию на замедление катастрофического распада и суицидальной одержимости нынешнего общества можно всецело поддержать. Возможно, это приведет к осмыслению консерватизма в целом. Но уже не этими людьми, а новым поколением, которое придет на смену. Для выживания, сохранения и спасения это осмысление неизбежно, потому что, даже притормаживая, мы можем оказаться в аду.
— Путин по своему обыкновению держит руку на пульсе глубинного народа, — констатирует социальный психолог Алексей Рощин. — Когда он говорит, что капитализм умер и нам нужен умеренный консерватизм, народу это нравится. Население у нас в основном патриархальное и новшества вроде ЛГБТ не любит. В целом, как идеологию, такую линию люди не понимают и настроены негативно. Путин это улавливает и поддерживает. В этом смысле он поступил правильно.
Даже остатки российских либералов в глубине души немного напуганы масштабом всех этих BLM и т. п. Прозападно настроенные люди банально не успевают за всеми бурными изменениями зарубежной повестки, темпами этого, условно говоря, антирасистского движения, которое уже выглядит опять расистским, только не белым, а черным, и которое проводят почему-то белые. Путин это чувствует и занимает сторону таких настроений.
Идея о загнивании Запада очень давняя, идет со времен славянофилов, Аксакова и прочих, успешно пережила века, имеет в сознании людей глубокие корни и воспринимается ими на ура. Кто же спасет Запад, если не мы? Они там перестарались, им необходимо добавить здравого смысла, который есть только в России.
То есть устами Путина говорит старая российская традиция. Правда, чтобы спасать Запад надо иметь основания. Если мы такие умные, почему мы такие бедные? На это Путин не отвечает.
