Россия и США встретились в Женеве как геополитические конкуренты, но судьбу встречи ни Путин, ни Байден заранее не предвосхищали. Будет это краткое перемирие или попытка достичь прочного мира они оба собрались решать по итогам прямого контакта.
Чем закончится встреча президентов России и США в Женеве все знали задолго до её начала. Сами Кремль и Белый дом не скрывали, что даже не рассчитывают на достижение сколь-нибудь серьёзных договорённостей. Максимум, на что можно было надеяться, это на то, что стороны договорятся договариваться дальше. Что и произошло.
Новости партнеров
Аналогичным образом была известна повестка дня. Она не изменилась и не была отработана полностью. Одним темам президенты успели уделить более серьёзное внимание, других коснулись мимоходом («мазком», как охарактеризовал Путин обсуждение украинского вопроса), третьи в принципе так и не дождались своего обсуждения.
Осторожный оптимизм
Стороны даже не пытались выйти на какой-то компромисс, хотя бы по одному вопросу, у них для этого просто не было времени. К тому же не в этом заключался смысл переговоров. Они задумывались как оценка принципиальной возможности глобального компромисса между Россией и США, перехода от политики нарастающей конфронтации, к политике мирного решения проблем, а, в перспективе и конструктивного сотрудничества.
Подчёркиваю, президенты должны были именно оценить возможность и целесообразность дальнейших контактов. Причём понятно, что контакты эти не будут постоянно поддерживаться на высшем уровне. Теперь необходимо создать базу для будущих договорённостей на уровне экспертных рабочих групп.
Если этот вариант будет пройден, то предстоит их окончательно дошлифовать на уровне внешнеполитических ведомств (а с учётом особенностей российско-американских отношений и ведомств военных). Только после этого целесообразна следующая встреча на высшем уровне для подписания достигнутых соглашений и определения новых стратегических тем переговоров. То есть до следующей встречи президентов могут (должны) пройти годы и не факт, что Путину обязательно вновь предстоит встретиться именно с Байденом.
Выше я описал последовательность развития событий в том случае, если стороны сочтут дальнейшие контакты целесообразными, а договорённости достижимыми. По итогам переговоров оба президента выразили осторожный оптимизм. Но реальная оценка встречи будет дана лишь спустя некоторое время (один-два месяца) после того, как заявленные позиции сторон (а сами переговоры как раз и проходили в форме заявления позиций сторон по обсуждавшимся вопросам повестки дня) будут проанализированы специалистами соответствующих государственных ведомств России и США — политических, силовых, экономических, финансовых и т.д.
Только по итогам углублённого анализа американской позиции, её совместимости с нашей и перспектив сведения точек зрения по отдельным вопросам к глобальному компромиссу можно будет дать окончательное заключение о перспективности дальнейших переговоров с точки зрения выхода на всеобъемлющий комплекс соглашений.
Новости партнеров
Американцы будут проводить аналогичную работу и не факт, что наши выводы совпадут. Если нет, то и за столом переговоров мы останемся геополитическими противниками, ведущими ту же геополитическую борьбу, которая известна нам в виде западных санкций, возвращения Крыма, операции в Сирии, многочисленных кризисов, сложной эпопеи строительства «Северного потока-2» и т.д.
Значит ли это, что если стороны (или одна из сторон) решат, что полноценный компромисс невозможен, переговоры прервутся?
Нет, не значит.
Нет ни победителей, ни побеждённых
Как было сказано выше, женевские переговоры могут стать площадкой поиска геополитического компромисса, но могут идти и в формате геополитической борьбы, когда за столом переговоров стороны пытаются, во-первых, закрепить занятые в ходе военно-политического или финансово-экономического противостояния последних лет рубежи, во-вторых, улучшить свои позиции, отыграв на дипломатическом фронте то, что было потеряно (или не было достигнуто) на полях геополитических сражений. Формат дальнейших переговоров предстоит выбрать по итогам прошедшей встречи.
Как мы узнаем о сделанном выборе? По форме ведения переговоров. Если стороны реально решат договариваться, то появятся постоянно действующие делегации, рабочие группы по ключевым вопросам, резко увеличится интенсивность встреч на уровнях заместителей руководителей внешнеполитических и военных ведомств, а также руководителей ключевых департаментов и ведущих тематических специалистов соответствующих министерств. На втором этапе возможно начало активной челночной дипломатии в формате Блинкен/Лавров. На третьем — подготовка новой встречи на высшем уровне.
В случае если переговоры продолжатся в конфронтационном ключе, в них будет задействовано минимальное количество участников. Возможно назначение спецпредставителей президентов по контактам друг с другом. Изредка не исключены встречи глав внешнеполитических ведомств, хотя чаще вопросы будут решаться в ходе телефонных переговоров. Главы государств будут встречаться исключительно «на полях» различных международных мероприятий, а прямые контакты будут сведены к редким (в случае возникновения существенных проблем) телефонным переговорам.
Многие наши соотечественники спрашивают: зачем вообще нужны такие контакты, по итогам которых ничего не ясно, кому нужна пустая болтовня и кто же в конце концов победил в Женеве?
Новости партнеров
Российские СМИ полны победной риторикой. И это не мудрено, Путин просто физически выглядит лучше Байдена, да и достижения его правления не идут ни в какое сравнение с сомнительной «победой» Байдена на президентских выборах в США. СМИ восточноевропейских проамериканских лимитрофов, наоборот, рассказывают вечную историю о том, что президент США не мог не победить в Женеве, просто потому, что «это же США, понимать надо».
На самом деле и одна, и другая позиция ущербны. В переговорах неопределённого формата вообще не может быть победителя. Равным образом не может быть единоличного победителя в переговорах, направленных на достижение взаимоприемлемого компромисса. Здесь либо переговоры увенчались успехом и тогда выиграли обе стороны, либо переговоры провалились и обе стороны проиграли. Об определённой «победе» можно говорить только в том случае, если переговоры ведутся в формате геополитической конкуренции, как затягивание времени — перемирие, но не мир. Тогда каждая сторона сама решает, на каком этапе ей выгодно переговоры прервать, чтобы получить геополитическое преимущество. Если её оценка оказалась верна, то она победила, если нет — проиграла.
Как было сказано выше, на данном этапе формат переговоров только определяется. Россия и США встретились в Женеве как геополитические конкуренты, но судьбу встречи ни Путин, ни Байден заранее не предвосхищали. Будет это краткое перемирие или попытка достичь прочного мира они оба собрались решать по итогам прямого контакта.
Так что будет ли в этих переговорах победитель и, если да, то кто именно и сколько их (победителей) будет, мы узнаем ещё не скоро. Но в утешение желающим побед, фанфар и салютов прямо здесь и сейчас, «не отходя от кассы», могу сказать, что хоть победитель переговоров не определён и определится не в ближайшем будущем, свою важнейшую победу Россия одержала до переговоров и переговоры стали результатом этой победы.
США слабеют, а Россия усиливается
Напомню, что со второй половины 1990-х США вели по отношению к Москве всё более агрессивную политику, пытаясь всё сильнее сдерживать Россию по всем направлениям, заставляя её замкнутся в границах своей территории, забыть об амбициях великой державы, отказаться от защиты своих жизненных интересов в принципиально важных зонах, фактически пытаясь сделать её статистом глобальной политики.
Обаме казалось, что цель достигнута. Он называл Россию «страной-бензоколонкой» и не сомневался, что его усилиями в 2014 году российская экономика «разорвана в клочья». К концу правления единственного чернокожего президента США выяснилось, что не всё так радужно, но американские элиты не планировали отказываться от политики давления, а кандидат в преемники Обамы от демократов, Хиллари Клинтон, обещала, что став президентом (а она не сомневалась, что станет) будет проводить в отношении России политику ядерного шантажа — требовать уступок, балансируя на грани ядерной войны.
Четыре года Трампа привели к некоторому смещению акцентов в американской внешней и (особенно) внутренней политике, но в отношении России политика давления оставалась актуальной, хоть уровень конфронтационности Вашингтон жёстко контролировал, не позволяя выходить за разумные пределы.
Команда Байдена — это та же команда Клинтон/Обамы. Не мудрено, что сразу же после утверждения во власти она попыталась реализовать заявлявшуюся ещё Клинтон политику ядерного шантажа, доведя весной текущего года ситуацию до грани глобальной конфронтации. Войска России и НАТО сконцентрировались на границах восточноевропейской серой лимитрофной зоны в полной боевой готовности. Со времён Карибского кризиса мир вряд ли когда-то ещё стоял так близко к грани Третьей мировой.
Результатом было отступление США и НАТО и просьба Байдена о личной встрече. Это значит, что США вынужденно признали политику повышения ставок больше неэффективной. Россия продемонстрировала готовность принять военный вызов, но Вашингтон оказался не готов его подтвердить. Америка отступила, ей понадобилась смена стратегии, впервые за тридцать лет она первая запросила переговоры, признав де-факто Россию равной себе великой державой.
Это победа. Американцев без войны фактически заставили отказаться от позиции единственного и неповторимого глобального гегемона. Но будучи вынужденной под давлением обстоятельств признать текущее положение дел, Америка пока не отказалась от намерения его изменить. На данном этапе она пытается укрепить свои союзы и расстроить российские, получить преимущество и перейти в новое наступление. По итогам встречи в Женеве США должны оценить ситуацию и понять, насколько в действительности осуществим этот план.
Даже если американцы решат вернуться в режим конфронтации, прекратить переговоры сразу и по своей инициативе им будет трудно. России же, чем дольше длится переговорный процесс, снижающий уровень конфронтации, тем лучше.
Последнее десятилетие (на самом деле дольше, но в последние десять лет очевидно даже для сомневающихся) США слабеют, а Россия усиливается. Это позволяет нам в мирных условиях гарантированно выигрывать больше, чем мы можем выиграть (а можем и проиграть) в условиях жёсткой конфронтации.
Поэтому какой бы вывод не сделали из прошедшей встречи в Белом доме, какой бы формат отношений не признали для себя актуальным, Москва сохранит мирную риторику и готовность каждый раз, как только партнёры проявят добрую волю, усаживаться за стол переговоров. Но, как это было в Женеве, Россия будет и дальше заявлять и жёстко отстаивать свою позицию по принципиальным вопросам, исходя из того, что компромиссы могут быть только взаимовыгодными.
Чем дольше удастся сбивать рост напряжённости путём ведения переговоров, тем лучше. Если же под это дело удастся ещё и восстановить систему договоров, обеспечивающих ядерное сдерживание на возможно более низком уровне, а также глобальный контроль ядерных и ракетных технологий, переговоры окажутся полезны вдвойне.
