Говорить о Сергее Королеве, избежав штампов и банальностей вроде «он всегда мечтал о космосе», очень сложно, сегодня о нем много написано и еще больше снято. Правда, у нас в стране за последние 30 лет имя Королева в кинематографе используют только для того, чтобы рассказать о страшной репрессивной машине 30-х годов и показать, как «вопреки системе» первый человек с планеты Земля был запущен в космос. Это довольно типично, ведь согласно главенствующей идеологии, и в войне мы победили «вопреки» Сталину, а значит, и в космос полетели «вопреки СССР».
Тем не менее, 60 лет назад весь мир в лице наших оппонентов признавал — США проиграли космическую гонку «за партой», как сказал президент Кеннеди, указывая на системную подготовку научных кадров. Но и переоценить роль личности Королева в истории важного и символического для всего человечества события трудно, почти невозможно, он научился лавировать в бюрократической системе, доказывая необходимость развития космической программы, победил самого создателя ФАУ-2 гитлеровца Вернера фон Брауна, опередив его с нашим полетом Гагарина, и всегда отстаивал верные и прорывные идеи в ракетостроении, что доказывают сегодня лидирующие последователи космических первопроходцев. Только уже не в нашей стране.
Новости партнеров
Сергей Королев родился, что называется, в обычной семье, но его родители развелись, и мальчика отправили жить в небольшой городок к бабушке и дедушке. В шесть лет он увидел первый в его жизни настоящий аэроплан — это демонстрировал свои полеты известный летчик Сергей Иванович Уточкин. Неизвестно, осталась бы мечта мальчика о полетах только в мечтой, если бы судьба круто не изменилась, дав ему множество возможностей воплотить фантазии в жизнь. Мать вышла замуж за инженера, и тот оказал большое влияние на Королева и поддерживал его идеи о строительстве самолетов. Со временем появилось больше товарищей-энтузиастов, которые вместе с молодым человеком занимались планеризмом, да и все изменения в стране толкали на смелые и неординарные решения.
«Еще Дзержинский входил в члены президиума общества межпланетных сообщений, один из руководителей военно-революционного комитета Петрограда был фанатом межкосмических сообщений, был Циолковский, и все эти идеи были подняты на щит, культ науки неразрывно был связан с культом космоса. Это вершина науки, соревнование, которое надо было выиграть — и выигрывали», — говорит об атмосфере тех лет историк Александр Колпакиди.
Мечты о космической экспансии и арест
В начале 30-х годов Сергей Королев познакомился с Фридрихом Цандером и вместе они основали группу изучения реактивного движения, уже тогда Королев увлекся идеей космической экспансии, об этом рассказывает писатель и журналист, автор книг о космосе Антон Первушин.
«Но будучи прагматичным человеком, он понимал, что за разговоры о полете на Марс никто денег не даст, поэтому он стал искать контакты с военными, довольно быстро нашел, как раз с маршалом Тухачевским, они быстро сошлись, и тот показал ему возможность создания ракетных самолетов, ракет дальнобойных, которые предполагалось использовать в грядущей войне», — рассказывает эксперт.
В 30-ые годы никто уже не сомневался, что будет война, армия модернизировалась, но именно и близость неизбежного заставляла репрессивную машину активнее искать возможных предателей, растратчиков и тех, кто намеренно или случайно тормозит развитие промышленности. Искали так называемых «вредителей». Тухачевского обвинили по «делу антисоветской троцкистской военной организации», многие считают, что именно с его ареста покатился шар, подмявший под себя и Королева. Но Антон Первушин замечает, что все было гораздо сложнее.
«Все люди, работающие на государство, были так или иначе проверены на соответствие новому курсу и, естественно, реактивный институт не остался в стороне, ведь они, действительно, разрабатывали перспективное оружие, кроме крылатых ракет и ракетоплана (над которым работал Королев), они разрабатывали системы залпового огня, мы сегодня знаем их как гвардейские минометы «Катюша», это было передовое научно-исследовательское учреждение, там работало несколько коллективов», — рассказывает Первушин.
Новости партнеров
Действительно, Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) был создан в результате слияния нескольких групп, две главных группы — группа изучения реактивного движения в Москве и Газодинамическая лаборатория (ГДЛ) в Ленинграде. «Московская» группа во главе с Королевым имела свои представления о развитии ракетостроения, а именно ставка делалась на ракетоплан, он совершенствовался и становился более скоростным, все более высотным и в конечном итоге уходил в космос. А космос — последнее, о чем следовало бы думать перед войной, считали военные.
«Группа из Ленинграда отстаивала идею прямых, больших баллистических ракет. Конечно, раз они конкурировали друг с другом — за ресурсы, за внимание начальства, за внимание того же Тухачевского, доказывали свою большую полезность, то у них возникали различные трения внутри, естественно, были интриги, конфликты и использование административного ресурса. А когда система ужесточилась, то это стало просто опасно, — рассказывает Первушин. — Но они этого не осознали и в результате попали под каток репрессий. Королев пострадал потому, что в институте возобладала и победила другая группа, которая просто устраняла конкурентов».
Хотя стоит отметить, что ракетоплан никто не считал «прожектерством», и даже после того, как руководство института и Королев с товарищами были арестованы, работа над ним продолжилась.
Как подготовка к войне стала одной из причин массовых чисток, круто изменившей судьбу Королева, так и грядущая победа повернула всё вспять. К концу войны выяснилось, что немцы разработали невиданное ранее так называемое «оружие возмездия» — ракету ФАУ-2, и интерес военных и правительств всех стран сосредоточился на ракетостроении. У нас по всему Союзу искали конструкторов, Королева вызвали на пересмотр дела. Интересно, но приговор после дополнительного расследования оставили в силе. Но поскольку к себе Королева требовал его научрук — генерал-полковник, инженер Андрей Туполев, а также бывший коллега по институту — инженер и ученый в области ракетно-космической техники Валентин Глушко (последний в Казани разрабатывал новые ускорители для двигателей на самолеты), Королеву предложили написать заявление, что он готов загладить свою вину и помочь стране знаниями и работой.
«Его сначала отправили в закрытое КБ Туполева, который тоже был в «шараге». Они оставались заключенными, но получили уже больше прав, возможностей для связи с родственниками и различные послабления. Когда проект был закончен, обнаружилось, что есть запрос от Глушко — Королева отправили в Казань помогать Глушко, потому что двигатели-то он разрабатывал, но нужен был и носитель», — рассказывает Антон Первушин.
«Я думаю, вряд ли он «обижался» на власть, но то, что он был «припугнут» — да, — комментирует освобождение из лагерей Королева историк спецслужб Александр Колпакиди. — Может быть, он знал, в чем виноват, он знал, что перед войной не надо было заниматься тем, что хочется, не надо было растрачивать такие большие деньги. Он понимал же, что война скоро будет, и она началась. Все поняли, за что. Но, может быть, это было и правильно, дело-то серьезное, государственное, огромные деньги вливались, и никто не стал бы их растрачивать попусту или даже воровать, что сейчас происходит повсеместно, и мы видим, к каким результатам это приводит».
«Оружие возмездия»
Ракета ФАУ-2 за 6 минут могла долететь до Лондона, когда немцы поняли, что война проиграна, они пытались использовать свое последнее секретное оружие, создававшееся в подземных заводах нацистским конструктором, штурмбаннфюрером СС Вернером фон Брауном. Неправда, что он был только инженером и не разделял взглядов Гитлера на мироустройство, иначе бы не дослужился до таких высот, а главное, сам не брезговал трудом заключенных, буквально «рабов», известно, что при строительстве ракет ФАУ-2 умерло больше людей, чем погибло от применения ракеты в качестве оружия, а о жестокости фон Брауна и изуверствах остались документальные свидетельства, но, тем не менее, его не судили как военного преступника, а перевезли в США с сотней других инженеров. Так «оружие возмездия» со своим темным творцом оказались в Штатах.
Новости партнеров
СССР также искал тех, кто смог бы помочь разобраться с новейшим и тайным оружием Гитлера, заместитель фон Брауна, который ненавидел фашизм и не хотел ехать в Америку, сам связался с советской стороной. Гельмут Греттруп и сотрудники института Рабе начали работать в группе Королева, они стали сотрудниками филиала № 1 НИИ-88 на острове Городомля на Селигерском озере. Из отечественных материалов была создана ракета Р-1 — она является точной копией ФАУ-2, затем появилась Р-2.
Уже через три года иностранцев отправили домой, в дальнейшем космическими разработками занимались только советские специалисты, а фон Браун остался в США.
«Потом появилась ракета Р-5 — ракета, которая создавалась в порядке совершенствования ФАУ-2, то есть «предельная ФАУ-2″, ракета летала уже на 1200 км. Но это был предел. И естественно, она тоже не могла использоваться в качестве носителя для выхода на орбиту, — рассказывает Антон Первушин. — И наши в конечном итоге отказались от Р-5, хотя она еще долго летала именно как исследовательская ракета. При этом еще в 1953 году, при Сталине, наши занялись разработкой межконтинентальной баллистической ракеты — то есть на дальность 8000-10000 км. И понятно, что даже самая модифицированная немецкая ракета для этого не годится. Надо было полностью менять схему».
Р-7 — «семерка»
Королев счел, что к наступившему времени ФАУ-2 уже устарела, и предложил использовать отделяемую головную часть, которая, когда топливо израсходовано, отделялась бы и летела дальше и быстрее.
Тут и разошлись пути нашего ракетостроения и американского. Причем кардинально. Американское ракетостроение двинулось по пути последовательной схемы, когда «ступень на ступень», а у нас в силу того, что очень долго не могли понять, как обеспечить разделение ступеней, как обеспечить, чтобы при запуске второй ступени она бы не прожгла корпус первой, была предложена очень оригинальная схема параллельного расположения, когда вокруг центрального блока размещаются четыре блока одинаковых так называемых «боковушек» — боковых ракетных модулей.
«Эта схема оказалась уникальной, и долгое время никто не знал, что мы такую схему придумали. И когда мы ее показали на выставке, все были поражены — вроде бы, просто, вроде бы, напрашивается, но никто же этого не придумал! А Королев — придумал!» — говорит Антон Первушин.
Эксперт объясняет, что у нас появилось очень много нововведений, для того времени весьма оригинальных, даже ошеломительных. «И когда я читаю, что вот если бы не немцы, то мы бы ничего не создали, а ракета, которая летает сейчас — она все еще немецкая, — то удивляюсь, нет, она совсем не немецкая! Вообще ничего не имеет общего. Это была совсем новая, оригинальная конструкция. От немцев остался только «ключ на старт». Просто были уже традиции, поэтому они сохранили «ключ на старт», хотя по большому счету в этом «ключе» уже никакого не было смысла. Можно было что угодно говорить — «кнопку», «рубильник» — но привычка выработалась», — рассказывает Антон Первушин.
Заклятые друзья
Королев понимал, что теперь нужно было создать отсек, выдерживающий большую температуру, а главное — мощные двигатели, и не один, а несколько, объединенных в блоки, это была амбициозная задача, существовал риск детонации, в новейшей разработке Королеву на помощь пришел тот самый Валентин Глушко. В американских источниках постоянно ссылаются на «личные счеты» и ненависть между Королевым и Глушко, ведь именно Глушко был одним из тех, кто дал показания против Королева и якобы из-за этого они остались заклятыми врагами. Но так ли это было на самом деле?
«Они были очень близкими друзьями перед войной, когда работали вместе в Реактивном исследовательском институте. Защищали друг друга, и больше того, когда Глушко тоже был репрессирован, правда, в отличие от Королева, не приговорен к лагерю, он писал письма, чтобы руководство НКВД отсылало Королева и подключило к его работе. Это некоторым образом поспособствовало тому, что когда из лагеря Королева привезли в Москву для пересмотра его дела, его не вернули на Колыму. К ракете Р-7 Королева двигатели создавал именно Глушко, у них были тесные контакты, они не только работали, но даже вместе отдыхали», — рассказывает журналист и писатель Антон Первушин.
Итак, инженерно-научные пути фон Брауна с его модификациями «ФАУ-2» и Королева с нашей новой ракетой разошлись. Началась битва за космос, и Советский Союз в ней выиграет, а вот дружба Глушко и Королева все же закончится, но совсем по другой причине.
Первый спутник Земли
Началась гонка вооружений. В США разрабатывались ракеты малой дальности, а фон Брауна военные не переносили на дух с его «космическими» проджектами, большими ракетами и нацистским прошлым, потому он ушел на вторые и третьи роли. В это время Королев создает своего гиганта Р-7, получилась действительно огромная ракета, для которой пришлось строить отдельную стартовую площадку в Казахстане. Но Хрущев не отставал от американцев, ему полеты в космос тоже казались планами не столь насущными, как возможность быстро доставить ядерную боеголовку до США.
Тогда Королев предложил военным сделать спутник фоторазведки с телескопом, камерой и возвращаемой капсулой. Это был хитрый ход, но военные очень сомневались. ЦК не мог разрешить использовать новую ракету для запуска спутника, а не для военной программы. Хрущев лично приехал посмотреть на экспериментальную модель Р-7 и впечатлился, ракета могла доставлять 5-тонные ядерные боеголовки, но Королев решил ознакомить генсека с планом запуска спутника. В итоге главный конструктор получил добро на создание первого спутника, названного «объект Д» — над проектом начали работу десятки советских институтов и других организаций.
«Получив на руки проект-постановление, с которым согласились военные, Королев вписал туда и пункт для полета человека. И когда постановление было утверждено, он взялся разрабатывать пилотируемый корабль, часть своих подчиненных перебросил на проработку беспилотного варианта, он впоследствии получил название «Зенит-2», — рассказывает Первушин.
В Штатах идея спутника-шпиона произвела фурор и очень заинтересовала Белый дом, фон Браун снова вошел в игру, он мог стать первым, кто выведет объект на околоземную орбиту. Но несмотря на то, что фон Браун уже получил гражданство США, нацистский «осадочек» остался, и американская общественность возмущалась, что неужели первый американский спутник вдруг запустит нацист — это ведь навсегда останется пятном в истории! Поэтому американскому флоту дали право первенства в проекте запуска спутника.
В это время на Байконуре уже появилась ракета весом 280 тонн с 32 двигателями, многие сомневались, что она просто поднимется в воздух, но она взлетела. И взорвалась чуть более, чем через минуту полета. Второй пуск тоже был неудачным. А когда в следующий раз ракета взмыла вверх, она потеряла устойчивость. Над Королевым сгущались тучи, программу грозили закрыть или отдать кому-то другому. Оставался последний шанс. Конструкцию спутника изменили и облегчили, модель приобрела вид, который будет знаком и узнаваем в будущем для всех землян. Р-7 в очередной раз оторвалась от земли, она побила все существующие рекорды дальности, и Королеву разрешили запускать спутник. 4 октября 1957 года все услышали короткие и отрывистые звуки из космоса, голос первого в истории человечества искусственного спутника Земли.
Затем в космос полетела Лайка. Началась трудная работа, Королеву было важно доказать, что мы можем не просто отправить живое существо в космос, но и благополучно вернуть его домой. А в США флот так и не сумел успешно справляться даже со спутником — ракета упала, не успев подняться, а американский аппарат начал бодро передавать сигнал … прямо с земли. После такого фиаско нацист Вернер фон Браун получил карт-бланш в новой войне за космос и через четыре месяца после нашего запуска спутник фон Брауна вышел на орбиту.
«Германия была промышленно развитая страна, США была еще более промышленно развитая страна, у них были технологии, которых у СССР просто не было, нам приходилось все создавать с нуля, — комментирует писатель Антон Первушин. — Поэтому Королев очень спешил, он думал, что у американцев все уже готово. Работали в мобилизационном режиме, с напряжением всех сил, и в результате у нас приоритеты в истории навсегда — и первый спутник, и первое животное существо, и первый человек в космосе. И много других достижений — первый «лунник», первое попадание на Луну аппаратом, первые фотографии обратной стороны Луны, первый запуск аппарата к Марсу, первый запуск аппарата к Венере. Все потому, что Королев знал значение исторического приоритета и боролся за каждый, думая, что вот-вот американцы с фон Брауном нас опередят».
Человек в космосе
Победой в гонке за космос мог стать только первый человек на орбите. Королев начал отбор кандидатов по физическим параметрам — рост 170 см, вес до 70 кг, а главное — по психическим — космонавт должен сохранять спокойствие в любых непредвиденных ситуациях. Желающих было много, казалось, никто не представлял, на какой риск пойдет первый космонавт, но на самом деле — представляли и довольно хорошо, что вместо славы и почестей можно сгореть заживо или просто не вернуться домой, сойдя с орбиты и отправившись в вечный путь по пустому и неприютному космосу.
Но это была страна победителей — поколение, которое шло за теми, кто выиграл Вторую мировую войну, не смело даже сомневаться в успехе и новых победах. Прибавить сюда культ науки — и вот целая плеяда героев, готовых рискнуть жизнью ради Родины. Тем не менее, многие не справлялись с нагрузками и оставляли дело будущего всей Земли, соискателей подвергали воздействию высоких температур и давлению, нечеловеческие условия тренировок требовали высокой подготовки и моральной стойкости.
В США также шел отбор для полета в космос, а Вернер фон Браун стал ведущим американским ракетным инженером. Он вернулся к истокам — модифицировал нацистскую ФАУ-2, аналогом стала ракета «Редстоун», которую любивший славу и часто мелькавший на телевидении бывший нацист фон Браун с удовольствием показывал журналистам в составе непилотируемого корабля «Меркурий». А в СССР космическая программа была строго засекречена, и никто не знал, на какой стадии подготовки мы находимся, и что наши ракеты серьезно отличаются от ФАУ-2.
Фон Браун с немецкими коллегами при публике и под камеры журналистов запустил свой «Редстоун» в ноябре 1960 года с Базы ВВС США с мыса Канаверал, в результате остановки двигателей взлетел только аварийно-спасательный блок, сама ракета поднялась в воздух лишь на 10 см. Этот маленький шажок вверх для ракеты стал большим провалом для американской космической программы, все понимали, что теперь СССР первым отправит человека в космос. А те, кто считал, что русские смогли запустить спутник раньше только потому, что американцы не давали фон Брауну и его штату инженеров из Германии шанса, замолчали, отец ФАУ-2 проиграл, имея все преимущества, но СССР опять победил немцев, отправив первого человека в космос 12 апреля 1961 года.
Битва за топливо
Но в рядах советских конструкторов было все не так гладко, конфликт разгорелся между старыми друзьями — Глушко и Королевым, и все из-за топлива для ракеты.
«Раскол у них произошел, когда военные требовали боевые ракеты, потому что ракета Р-7 как ударное средство очень плоха. Р-7 надо долго готовить к старту, нужен стартовый расчет до 2000 человек — военнослужащие и гражданские специалисты, ее нельзя долго хранить на стартовом комплексе, потому что там жидкий кислород, он быстро испаряется, то есть если ее заправили, то нужно запустить в течение нескольких часов, если не запустили, то сливать топливо и вести обратно, также шахтный вариант был очень громоздкий, ее неудобно ставить в шахту, и военные требовали такую ракету, которую можно долго хранить, можно вывести из монтажно-испытательного корпуса и сразу запустить, чтобы она при этом хранилась сразу с топливом», — поясняет Антон Первушин.
Топливо для долгого хранения в баках было — так называемый «высококипящий компонент» гептил и азотная кислота. Королев выступал против него, но Глушко был согласен создать двигатель на этом топливе, больше того, предлагал такие ракеты и для развития космонавтики. При высоком риске аварий, особенно на первых этапах летно-конструкторских испытаний, токсичное топливо создавало смертельную опасность для космонавтов, которые даже если эвакуируются, все равно попадут в зону разлива, да и специалистам на земле еще долго не удастся подойти к кораблю, понять, что случилось, оказать помощь.
«Вот обратите внимание, сейчас у Илона Маска ракеты летают на обычном керосине и кислороде, и если они взрываются, то буквально через несколько минут можно к ним подходить и начать изучать, что произошло. А ракета на топливе, против которого выступал Королев, когда падает, к ней очень долго нельзя подойти, вокруг происходит заражение местности, приходится снимать верхний слой грунта, и Королев это все предвидел», — объясняет писатель Антон Первушин.
Борьба шла не только с США, но и между конструкторскими бюро, средств не всегда хватало, поэтому конкуренция за ресурсы была высокой, и поскольку Глушко стоял на своем и считал, что нужно использовать высококипящий компонент, то Королев нашел другого авиационного конструктора, который согласился создать двигатель для ракеты на кислороде и керосине.
«Это, конечно, было оскорбление Глушко, он счел себя глубоко оскорбленным, посчитал это предательством их дружбы, многолетнего сотрудничества, и они разошлись. Неизвестно, как было бы дальше, может быть, они бы в дальнейшем сошлись, но Королев умер в январе 1966 года, а у Глушко сохранилось весьма негативное отношение к Королеву из-за того, что они не смогли свои личные проблемы разрешить», — рассказывает Первушин.
Товарищ главный конструктор
О Сергее Королеве заговорили только после смерти, всю жизнь он провел в режиме повышенной секретности, так как СССР свои военные и стратегические разработки держал в тайне, а Королев был просто «товарищ главный конструктор», который занимался делом, а не снимал ролики на студии «Дисней», как фон Браун. Конечно, ему, амбициозному человеку, хотелось громкой прижизненной славы, но он мог пойти и на такую жертву ради будущего, ради космоса, своей страны и идей, родившихся в его в голове.
«Таких людей называют «визионерами», это люди, которые в силу своего опыта, в силу хорошо поставленного мышления, природного ума просто видят, что будет дальше, и этот образ будущего в голове держат, других призывают к правильным решениям в рамках этого образа будущего и сами стремятся это будущее создать», — говорит писатель Антон Первушин.
Мог ли Королев это всё воплотить «вопреки СССР» с его технологической и научной мощью, «вопреки Сталину», в конце концов? Дочь товарища главного конструктора как-то сказала: «Отец глубоко переживал смерть Сталина. Так же, как многие другие, он не видел его вины в изломах собственной судьбы… И это писал и говорил человек, прошедший сталинские тюрьмы и лагеря, насильственно оторванный от любимой работы и семьи более чем на шесть долгих лет…»
