Чтобы ни у кого не возникло иллюзии безнаказанности, Москва время от времени вынуждена демонстрировать возможности своего оружия и показывать готовность его применить
Помнится, ещё до того, как Дональд Трамп сделал ставку на сланцевый газ, покойный Джон Маккейн обозвал Россию страной-бензоколонкой. Желание определить Российскую Федерацию в геополитические маргиналы не пропало и сейчас. Однако, скрепя сердце и, скрипя зубами, США, возглавляющие «коллективный Запад», вынуждены признать, что не Китай с его стремительной экономической мощью, а именно Россия является самым серьёзным противником. Причём не в пропагандистском смысле, а в самом конкретном — в мире не существует другого государства, способного ответить американцам по существу. Поэтому всё, что происходит в российско-американских отношениях, следует воспринимать не как куртуазную игру на дипломатическом поле, а как элемент серьёзных процессов, связанных с глубокой перестройкой пространства глобальной политики и экономики.
Новости партнеров
Политика «двух дорог»
С учётом высокого градуса антироссийской риторики на протяжении последних лет уже понятно, что и при Джозефе Байдене ничего само собой не рассосётся — российское направление останется одним из тех, где Вашингтон в первую очередь попытается продемонстрировать восстановление своего глобального влияния.
И не только в силу известной инерции пропагандистской риторики и характерной для вашингтонской элиты политической самоиндукции. Без «победы над Москвой» не будет ни реабилитации идеологии «атлантизма», пошатнувшейся при Дональде Трампе, ни восстановления тотального политического и экономического контроля над европейскими сателлитами по НАТО.
При этом администрация Джо Байдена, приложившая руку к сохранению Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3), почему-то на полном серьёзе рассчитывает, что взамен сможет удержать ситуацию в отношениях с Россией в рамках характерного для последних лет политико-риторического формата, то есть не доводя дело до вооружённого противостояния. Но, оставаясь, пожалуй, единственным относительно прочным элементом «атлантического консенсуса», США пытаются консолидировать своих союзников именно на почве политического противостояния с Россией. В общем, парадокс получается…
Так чего же нам ждать? Информационное воздействие при Джо Байдене, вероятно, будет применяться более гибко — от выдвижения «глобальных» инициатив до усиления классической пропаганды в отношении дружественных (например, олигархи) и колеблющихся (бюджетники, гуманитарная интеллигенция и т.д.) слоёв российского общества, а не только в среде радикал-либералов, утративших вместе с Алексеем Навальным политическое влияние. Причём это воздействие почти наверняка будет более тонким и более изобретательным, нежели при администрации Трампа, действовавшей преимущественно шаблонно — что и характерно именно для Слона (политический тотем Республиканской партии США).
Но вряд ли дело обойдётся только манипуляциями в информационном пространстве. Не исключён и более жёсткий формат конкуренции, допускающий в отдельных случаях применение военно-силовых средств воздействия. И речь не только о киберударных акциях против России (например, под предлогом ответов на выдуманные хакерские атаки), но и о стимулировании прокси-войн на территориях, где хаотизация признана Вашингтоном допустимым сценарием (например, на Украине, а теперь, вероятно, и в Восточном Прикаспии).
Естественно, что и для консолидации атлантизма понадобятся более жёсткие формы «принуждения к единству», что может привести к эскалации противоречий уже между союзниками по НАТО.
Новости партнеров
В пользу того, что мир заходит на новый виток глобального противостояния, в частности, свидетельствуют заявления президента Джо Байдена, сохранившего в отношении России все элементы пропагандистской повестки, характерной для прошлой администрации, причём в более радикализированном ключе. А чего стоит заявление советника президента США по национальной безопасности Джейка Салливана о готовности к выходу в отношении России «за рамки чисто санкционной политики» и осуществления против неё «методов тайных операций»?..
Проще говоря, в отношении России происходит легитимизация более высокого уровня эскалации, то есть — «тёплая война», как уже успели окрестить подобную ситуацию. По аналогии с реальными боевыми действиями, это когда «главный калибр» пока ещё не заговорил, но исподтишка в ход уже пошло «стрелковое вооружение»…
При этом администрация Байдена, чтобы не навлечь на себя реальную беду, старается не соваться в те сектора, которые Москва обозначила для себя приоритетными. Что свидетельствует о наличии у американцев элементов рационального поведения (или их остатков) и понимания, что и у США имеются собственные секторальные и региональные уязвимости. И нового здесь ровным счётом ничего — классическая американская политика «двух дорог» (double track): имитировать готовность к диалогу и одновременно готовиться к эскалации ситуации.
Вообще-то, России побыстрее надо свыкнуться с мыслью, что в лице Джозефа Байдена мы имеем дело с «историческим человеком», который помнит не только Андрея Андреевича Громыко — «Господина нет», но и был свидетелем, как на поздних этапах холодной войны США дипломатически и политически обыграли Советский Союз, переведя противостояние в разгромный для Москвы эндшпиль.
Более того, молодой и энергичный сенатор Джо Байден был частью этой исторической игры.
Пока что никто не хочет воевать…
Впрочем, сегодня США уже не могут рассчитывать даже на победу в локальной военной конфронтации с Россией, хотя имеют достаточно инструментов для дестабилизации ситуации по периметру наших границ. Но поскольку полноформатное противостояние с Москвой в планы Вашингтона пока что не входит, максимум, что может позволить себе Америка сейчас — военно-силовое противостояние с Россией на периферии, например, в Сирии, на Украине, а возможно, и на территории бывшей Советской Прибалтики. Тогда как у России нет ни политических, ни экономических интересов, требующих применения против США где бы там ни было военно-силовых инструментов даже в гибридном формате.
Наоборот, задачей России является сдерживание США от применения средств и методов гибридной войны интенсивностью выше, чем информационно-политические манипуляции. В связи с чем Россия вынуждена, чтобы ни у кого не возникло иллюзии безнаказанности, время от времени демонстрировать свои силовые инструменты и показывать готовность их применить как по США, так и по американским сателлитам.
Новости партнеров
Впрочем, опыт последних лет показал, что США с невероятной лёгкостью сдают своих союзников, даже стратегических. В этом, по всей видимости, и состоит новая трактовка «геополитической гибкости», которую США во всей красе продемонстрировали при Трампе.
Но вот что примечательно. Если у холодной войны были сложившиеся за годы противостояния определённые правила — выработались в череде конфликтов, то у так называемой тёплой войны никаких правил игры ещё нет — не успели сложиться, а отношения между США и Россией неуклонно ухудшаются, учитывая стремящуюся к нулю экономическую взаимозависимость между странами.
Уже по аналогии с прошлым опытом можно предположить, что такие правила появятся не раньше, чем мир пройдёт через несколько кризисных итераций, а у элит при этом сохранится здравый рассудок, что, вообще-то, весьма тонкий момент…
Иначе говоря, главное для России — добиться утверждения себя равновеликой с США силой в ряде глобально значимых секторов конкуренции. Что вполне можно рассматривать в качестве среднесрочной цели российской внешней политики.
Слабость агрессивна
Но насколько в принципе возможно формирование в отношениях РФ и США некоей конструктивной повестки дня? Если не вдаваться в геополитические дебри, это выглядит вполне реальным. Даже называются сектора, где взаимодействие считается желательным. На деле же всё намного сложнее.
Определение приоритетных и неприоритетных направлений в отношениях с США формирует иллюзию «конфликта с ненулевой суммой», отвлекая от того неприятного факта, что в целом ситуация имеет сумму как раз нулевую — либо вы выигрываете политическую конкуренцию, либо проигрываете, причём, вероятно, с фатальными результатами для страны. Вот почему главная задача США — максимально фрагментировать пространство отношений с Россией, раздуть частности и заслонить ими главные вопросы.
Первоочередной задачей российской внешней политики, напротив, является формирование у американской элиты устойчивого понимания необходимости возвращения к целостному диалогу и восприятия элементов повестки дня как части одной большой политической картины. И это — нетривиальная задача.
Подобный «сценарий действий» нетрудно отыскать в новейшей истории — это политика администрации Джимми Картера в отношении «закатного» брежневского СССР, основанная на сочетании «диалога» по одним направлениям, казавшимся руководству СССР крайне важными (закрепление итогов Второй мировой войны, ограничение стратегических вооружений и проч.), перекликающегося с резким ужесточением политики по другим: права человека, ситуация в странах-сателлитах СССР в Восточной Европе (именно тогда начался новый этап обострения ситуации в Польше), резкое ужесточение санкционной политики в отношении Москвы в связи с вводом войск в Афганистан и т.д.
Вашингтон, не имея ресурсов для проведения стратегии прямого военно-силового противостояния, будучи внутренне ослаблен Уотергейтским скандалом, социальными проблемами и расовыми беспорядками, а также стремлением европейских союзников к самостоятельности, ведя диалоги по частностям, выигрывал время, готовя пространство для существенно более жёстких форм противостояния. А Москва, убаюканная перспективами партнёрства «по мелочам», не увидела подготовки США к переходу в стратегическое наступление, закончившееся полным разгромом Советского Союза.
Конечно, современные США далеки от Америки начала 1980-х, прежде всего, в плане экономических возможностей. Но США пока ещё обладают способностью формировать широкие коалиции против «общего врага», пусть даже и искусственно сконструированного. США сохраняют и доминирование в значительной части глобальных и региональных институтов.
Более того, американская элита предпринимает усилия, чтобы сократить способность третьих стран манипулировать Америкой, как это было, например, в период 2010-2017 гг. Так что нет никаких оснований полагать, будто время работает однозначно против США и что американская элита не способна к консолидации на критически значимых позициях, пусть и радикальных. Да, США геополитически и геоэкономически слабеют, это факт, но не надо забывать, что слабость всегда агрессивна.
В этом контексте особняком стоят стратегические ядерные вооружения, выведение которых «за скобки» текущих российско-американских отношений стало безусловным благом в сравнении с абсолютно безответственными ракетно-ядерными манипуляциями Трампа. Это принципиально важно ещё и с учётом откровенной невежественности значительной части современной американской элиты, а также её «мессианских» настроений, что может легко обернуться тяжёлыми последствиями для всего человечества.
Но тут надо чётко понимать: если Вашингтон исчерпает нормальные аргументы, он в любой момент может вернуться к ядерной риторике. Потому что именно ядерная бомба — последний аргумент политических негодяев. Нагасаки и Хиросима на этот счёт никаких сомнений не оставили.
Формат «четырёх дорог»
В общем, Россия ни в коем случае не должна допустить ошибку СССР второй половины 1970-х годов. Но одновременно нужно осознать и падение эффективности «стратегической обороны» в условиях перехода глобальных трансформаций в формат силовой геоэкономики. Вероятно, наиболее выигрышной была бы стратегия не «двух дорог» (переговоры по «конструктивной повестке» и жёсткая позиция по остальным направлениям), а «четырех»:
— Диалог по точкам заинтересованности США с пониманием, что США, как правило, стремятся ликвидировать элементы, если не превосходства России, то её силы. Это означает, что нам нужны не договорённости в рамках одного сегмента повестки, а симметрично значимые уступки во всех областях взаимодействия. Свою силу надо разменивать на чужую силу, а не на слабость, то есть необходимо заставить американцев договариваться не по тем вопросам, где они готовы сделать уступки, а по тем, где они уступки делать не хотели бы. Вот здесь и проявляется высокий класс дипломатии.
— Определение максимально болезненных уязвимостей у США, а не у их союзников, подразумевает создание потенциала гибридного воздействия именно на Америку. Россия должна убедить американскую элиту в способности и готовности к эскалации противостояния в некомфортные для США зоны.
— Предложение о прозрачном ограничении конфронтации в некодифицированных сферах — таких, как информационное общество, киберударные средства воздействия, новые типы вооружений, биологическое и генное оружие, использование природных ресурсов для политического давления (например, блокады водных ресурсов и проч.). Россия, в частности, заинтересована в существенном расширении прозрачности по военно-политической и политической составляющей международных отношений, причём не только в отношениях с США, но и с другими странами.
— Выдвижение со стороны России расширенного социально-гуманитарного предложения для стран, находящихся за пределами нравственно деградирующего «коллективного Запада» — например, инициативы последних дней по санитарной безопасности и вакцинированию. Задача России состоит в том, чтобы создать, не обязательно под своим монопольным контролем, альтернативу нарастающей геоэкономической и идеологической агрессивности современной Америки.
При этом надо отдавать отчёт, что сдерживать США России будет крайне сложно, если не удастся ликвидировать собственные внутренние уязвимости, главными из которых являются отсутствие устойчивого экономического роста и сохраняющиеся разрывы геоэкономической и социальной связности. Россия должна быть нацелена на решение задач внутренней социально-экономической и социально-политической модернизации, минимизации способности США вмешиваться в наши внутренние политические процессы — использовать объективно возникающие проблемы для дестабилизации ситуации и манипуляций настроениями общества. Кроме того, важным приоритетом становится форсированное обеспечения информационной безопасности, в частности — защищённость важнейших систем государственного управления. Штабы должны быть надёжно защищены при любых условиях конфронтации.
Автор — политолог, профессор НИУ ВШЭ, кандидат политических наук
