Человечество свыклось с коронавирусом, он уже не вызывает такой страх, как год назад.
Темпы заболевания снижаются, начало вакцинации при всех проблемах создало ощущение некоторой защищённости.
Новости партнеров
Чувство угрозы если не ушло, то стало приемлемым.
Да, новый коронавирус сильно напугал, в какой-то момент заставил задуматься, но спустя год понятно, что движение продолжится в том же направлении — в тупик.
Впрочем, кое-что пандемия изменила.
К примеру, очевидная тупиковость сверхцентрализации в мегаполисах благодаря пандемии обрела наглядное подтверждение: угроза заражения в 25-этажных гетто и в переполненном транспорте, в офисах и торговых центрах привели некоторых к мысли о неправильности «человейников».
Люди задумались о переезде в частные дома.
Согласно опросу «Дом.рф» и ВЦИОМ в январе, почти 70% россиян хотели бы жить в индивидуальном доме. Более 23 млн семей желают переехать в частное жильё, однако на самом деле способны это сделать всего лишь 1,4 млн семей, а в реальности совершают это единицы.
В Англии ситуация похожая: только 4,5% из 450 опрошенных лондонцев заявили, что твёрдо намерены переехать из города в течение ближайших 12 месяцев.
Новости партнеров
Мегаполис по-прежнему остаётся пределом мечтаний. С мегаполисом связаны все идеалы общества потребления и глобализма, а значит, понадобится не одна пандемия, чтобы образ большого города стал ассоциироваться в массовом сознании с чумным бараком.
Чуть более заметны изменения в работе офисов, которые в значительной степени перешли на удалёнку. Так, даже после снятия ограничений почти четверть компаний (23%) намерена оставить большинство сотрудников на удалённой работе.
По другим данным, более половины руководителей компаний предполагают в дальнейшем использовать удалёнку и гибкий график посещения офиса. Самое смешное, что переход на дистанционную работу напрашивался уже лет 10 назад, когда качество интернета сделало это возможным и даже более выгодным.
Но либеральные капиталисты, красиво рассуждая о цифровизации, параллельно загоняли всех в многоэтажные офисы открытого типа (open space), тем самым способствуя сверхурбанизации.
Пандемия заставила обратить внимание на очевидное: что цифровизация предполагает деурбанизацию, расселение «человейников», возможность работать и жить в небольших поселениях с гибким графиком.
Собственно, в этом, наверное, наиболее положительное последствие COVID-19.
Однако чтобы его закрепить и развить, государству необходимо качественно пересмотреть пространственное развитие: вместо сверхурбанизации сделать ставку на развитие малых и средних городов, модернизацию сельских поселений. Но это отдельная большая тема.
Вообще-то, главным уроком и позитивным последствием должно было стать осознание важности медицины, здравоохранения: что это не просто услуга за деньги, а критично важная отрасль для выживания общества.
Новости партнеров
Да, общество и государство обратили на медиков внимание и даже выразили благодарность – но опять же, на недолгое время. Врачи так и не заняли подобающее место, их подвиги вновь превратились в рутину. Опять же – до следующей угрозы.
В то же самое время – парадокс! – ничуть не осознано развенчание малого и среднего бизнеса как локомотива экономики, предпринимателя как героя нашего времени.
Пандемия показала, что сфера услуг и торговли, мелкий бизнес накрываются медным тазом при первых же трудностях, так как не являются критично необходимым для жизни народа: без ресторанчиков и магазинчиков ширпотреба в таком количестве прожить можно, в отличие от производства предметов первой необходимости, тех же лекарств.
Значит, запихивать население в бизнес, чтобы прикрыть безработицу – крайне легкомысленное занятие, но им продолжают заниматься, закачивая государственные ресурсы в меры по поддержке МСП.
Таким образом, в широком кругу граждан пандемия не привела к масштабному переосмыслению господствующей модели неолиберализма.
Однако в глобалистской элите настаивают, что пандемия должна коренным образом изменить мир, и нет пути назад, в докоронавирусную эпоху.
Более того, глобалисты даже приступили к формулированию посткоронавирусного мироустройства, пока на уровне понятий и идей.
Так, ещё в июне 2020 года, в разгар одной из волн коронавируса, основатель Всемирного экономического форума Клаус Шваб, глобалист, которым можно пугать детей на ночь, выпускает книгу «COVID-19: глобальная перезагрузка», где – внимание! – хоронит проект неолиберализма.
Признав, что нынешний капитализм зашёл в тупик, что всё больше людей недовольны несправедливостью, а пандемия обострила разрыв между бедными и богатыми, Шваб пишет то, за что совсем недавно глобалисты высмеивали честных аналитиков:
«COVID-19, вероятно, похоронит неолиберализм… Прежде всего, постпандемическая эра откроет период массового перераспределения богатства от богатых к бедным и от капитала к труду».
Что же взамен предлагает Шваб?
Новый капитализм – капитализм участия или инклюзивный капитализм. Критично настроенные авторы успели уже назвать это цифровым тоталитаризмом, но в книге звучит всё гораздо красивее.
Новый чудный мир Шваба – это справедливое распределение благ, равноправие, снижение потребления как самоограничение всех и экологичность (переход на зелёные технологии).
За исключением последнего пункта всё предложенное совершенно противоположно неолиберализму и капитализму как таковому.
Шваб доходит до того, что называет главной целью бизнеса не погоню за финансовой прибылью, а служение всем участникам предприятия.
Вдумайтесь! — владельцу бизнеса предлагают думать не о прибыли, а о благе всех сотрудников. А экономику предлагается строить не на расширении потребления (ключевое условие неолиберализма), а на достижении всеобщего блага.
Как это сделать, Шваб не уточняет, не приводит никакой конкретики – этому, видимо, будет посвящена его новая книга в 2021 году про инклюзивный капитализм.
Но если кто думает, что это личные фантазии одного из глобалистов, советую обратить внимание на Манифест инклюзивного капитализма, придуманный «Советом за инклюзивный капитализм с участием Ватикана» в декабре. Этот Совет создан Ватиканом совместно с представителями 27 крупнейших глобальных корпораций, банков и фондов.
В Манифесте – всё те же принципы: равенство возможностей для всех людей в достижении процветания и качества жизни; справедливые результаты для тех, кто одинаково пользуется возможностями по отношению к будущим поколениям; доверие между заинтересованными сторонами; обеспечение динамичности и устойчивости развития за счёт поощрения инноваций и прогресса.
И опять же никакой конкретики и ответов на вопросы: как достичь равенства возможностей между владельцем, миллиардерами и гражданами, живущими на зарплату?
Как перераспределить материальные блага, если они во многом находятся в частной собственности 1% капиталистов?
Как заставить владельца бизнеса заботиться не о прибыли, а об окружающих?
Может, нынешние капиталисты сделают всё это добровольно после прочтения перед ними Манифеста инклюзивного капитализма?
Вряд ли.
Но что-то подсказывает, что глобалисты, идеологи нового капитализма, скоро начнут раскрывать карты, что они предлагают в реальности за ширмой красивых слов.
Важно понять главное: глобальный капитал настроен на кардинальную смену проекта неолиберализма на нечто новое и не позволит вернуться к реалиям до пандемии, так как они завели долларовую систему в тупик и угрожали полным распадом.
При этом новый проект, новый капитализм использует и поднимает на щит требования, которые всё настойчивее высказывали народы мира, недовольные беспределом финансового капитала – справедливость, равноправие, открытость и всеобщее благополучие.
По сути, глобальные финансисты берут на вооружение риторику социализма в новом леволиберальном изводе и пытаются предложить человечеству под видом нового капитализма.
Глобалисты пытаются перехватить социальную повестку, чтобы продлить свою гегемонию и сбросить свои долги (кстати, «перезагрузка» в книге Шваба ещё переводится ещё как сброс и обнуление),
Можно предположить, что в этот фантик будет завёрнут тот самый цифровой тоталитаризм, когда под видом равенства всего человечества перед искусственным интеллектом большинство активов продолжат принадлежать узкой группе бенефициаров, но в анонимном режиме, а все остальные получат индивидуальный номер, цифрового двойника, минимальный паёк и жёсткие правилами поведения.
Однако, судя по озвученным принципам, фантик инклюзивного капитализма, этакого социал-капитализма, может показаться людям настолько привлекательным, что многие купятся на него.
Первый маленький пример модели Шваба-Ватикана продемонстрировал на практике новый президент США Джо Байден – это личный звонок безработной жительнице Калифорнии. Байден не просто подписал экономический план восстановления в размере 1,9 трлн долларов, но позвонил тому самому «простому человеку» и лично ему рассказал, как правительство заботится о нём.
И это не разовый жест – разговор является частью программы, в рамках которой Байден будет лично рассказывать гражданам, как им станет лучше жить.
Видимо, это и есть капитализм участия. Перефразируя неприличный анекдот: чувствуете заботу о вас? а денежки-то вот они!
Правда, нежелание людей отказываться от неуёмного потребления может стать препятствием для реализации нового проекта глобалистов.
Но эту проблему можно решить, если создать искусственное сжатие товаров и услуг на рынке, для чего потребуется обострение пандемии или даже новый вирус – как показал опыт 2020 года, страх невидимой смерти позволяет навязать массам то, что раньше они бы никогда не сделали.
Впрочем, реализации инклюзивного капитализма по-настоящему может помешать только одно – если кто-то сможет сформулировать альтернативную модель нового мироустройства, которая станет для народов гораздо привлекательнее, чем швабовская, и предложит настоящие справедливость и солидарность.
Модель, которая позволит отказаться от общества потребления в интересах финансового капитала и в то же время поможет избавиться от ложной дихотомии социализм-капитализм.
Выиграть борьбу за капиталы можно только выиграв борьбу за умы.
