В Пентагоне всерьез обсуждают планы по грандиозному, чуть ли не вдвое увеличению корабельного состава ВМС США. Эта колоссальная кораблестроительная программа не только заставляет вспомнить противостояние военно-морских сил США и СССР во времена холодной войны. Она показывает, насколько деградировало американское руководство и в чем здесь шанс для современной России.
Занятные новости приходят из США. Недавно в распоряжение американского издания Defense News попали документы о том, что в недрах Пентагона вызревает идея об увеличении корабельного состава ВМС США аж до 540 вымпелов. Это удивительная новость по всем параметрам – ранее действовала доктрина «355 кораблей», этого числа надо было достичь к 2030 году.
Новости партнеров
Для сравнения: сейчас их около 290. Якобы две группы исследователей, работающих с подачи министра обороны Марка Эспера, исследуя возможный облик будущих ВМС США, пришли к выводу о том, что их состав должен быть в пределах 480–534 кораблей разных типов. Якобы корабли ВМС США должны стать меньше и легче ради увеличения численности и быть «разбавлены» безэкипажными кораблями-дронами. Издание приводит и ряд других концептуальных идей – увеличить число судов снабжения за счет снижения численности боевых кораблей, снизить число суперавианосцев с одиннадцати до девяти с исследованиями более дешевых легких авианосцев, ввести в строй безэкипажные подводные лодки для «монотонных заданий по контролю за подводной обстановкой» и безэкипажных же корветов с установками вертикального пуска ракет.
Сам Эспер, выступая в «РЭНД Корпорейшн», сделал призыв к постройке «более 350 кораблей» с соответствующим увеличением расходов. Как констатирует Defense News, «непонятно, откуда придут эти деньги». И это тоже верно – где американцам, которые даже насчет флота из 355 «единичек» не имели понимания насчет финансирования, взять деньги на 540 вымпелов, решительно неизвестно. И с учетом изначальной непубличности этих обещаний, это вряд ли предвыборный ход для патриотов, то есть такой рост корабельного состава там действительно обдумывают.
И это обдумывание, которое крутится исключительно вокруг количества кораблей тех или иных классов, показывает одну в некотором роде удивительную вещь. Похоже, и высшее военное, и политическое руководство США утратило понимание того, зачем нужен боевой флот в принципе. Люди, управляющие «морской нацией», перестали понимать природу морского могущества.
Цифры из прошлого
Президентство Дональда Трампа неразрывно связано с проектами увеличения численности ВМС США, и каждый из них звучал как «355 кораблей» или что-то около того. Кто постарше, прекрасно помнят, откуда пошла манера давать кораблестроительным программам такие названия. От программы «600 кораблей», которую США пытались воплотить в жизнь (им не хватило нескольких корпусов для этого) во времена Рональда Рейгана – в последнюю десятилетку холодной войны.
Как известно, Трамп в молодости был сторонником Рейгана, и его политические взгляды во многом формировались именно тогда. Трамп подражает Рейгану. Его лозунг «Мир через силу», который вместе с лозунгом «Сделаем Америку великой снова» использовался в его предвыборной кампании, является копией лозунга, который использовал Рейган, чтобы обозначить свои приоритеты во внешней политике. Трамп пытается копировать Рейгана в очень многих вещах, и его проекты «столько-то кораблей для ВМС» – одна из них.
Но есть одна проблема – за цифрами, которые преследовала в своих кораблестроительных амбициях команда Рейгана, стоял замысел, от которого Америка отталкивалась в противоборстве с советским флотом. За цифрами Трампа ничего такого не стоит. Это то, что современная молодежь называет словом «косплей», слепое подражание форме, без понимания замысла, той самой идеи, которая потребовала от ВМС США резко «вырасти» в 80-х.
Новости партнеров
Необходимость взрывного роста числа вымпелов в 80-х являлась для США ответом на то, что до этого делал ВМФ СССР. Судя по всему, американцы уже успели забыть, что тогда было, помня только названия кораблестроительных программ с цифрами.
Советский флот как глобальный вызов для США
Понять программу Рейгана «600 кораблей» невозможно без хотя бы примерного понимания того, в какую проблему для ВМС США превратился ВМФ СССР в 70-х годах. И, что более важно, без понимания того, как именно наши моряки встали на пути у американцев.
К 70-м годам число кораблей ВМС США в разы сократилось в сравнении с послевоенными годами. Кроме того, то, что осталось, в значительной степени состояло из сильно модернизированных кораблей, которые или были построены в ходе Второй мировой, или же были заложены во время войны, а достроены после. Одновременно с этим, из-за расходов на войну во Вьетнаме, были сокращены многие перспективные программы ВМС США.
Советский же флот сделал во второй половине шестидесятых качественный скачок, и дело тут было не в кораблях, хотя новых и передовых кораблей ВМФ внедрил немало. Дело было в самой доктрине применения флота, в той схеме его использования, которая была изобретена в СССР. Речь идет о доктрине «непосредственного слежения», придуманной адмиралом С.Г. Горшковым и ставшей основой советских действий против американских надводных сил.
ВМС США были многочисленнее, а авиагруппы их авианосцев были достаточно сильны для уничтожения любого корабля ВМФ СССР или даже корабельной группы. Но что будет, если с началом подъема авиагруппы авианосец получит ракетный залп? Он будет уничтожен, а атака его авиагруппы сорвана. Остальные же корабли в те годы ответить на «загоризонтный залп» не могли.
Всё, что требовалось от группировок ВМФ СССР – это держать авианосные группы ВМС США под прицелом своих ракет, которые имелись на надводных кораблях (например, на крейсерах проектов 58 и 1134) или подводных лодках (на ракетоносных дизель-электрических подлодках проекта 651 и атомных проекта 675, которые вооружались противокорабельными крылатыми ракетами). Для того, чтобы различные силы (подлодки и корабли, расположенные достаточно далеко от цели, как правило, в разных районах) могли нанести ракетный удар, существовала развитая система разведки и целеуказания, «построенная» вокруг самолетов-разведчиков Ту-95РЦ (РЦ – разведчик-целеуказатель) и сторожевых кораблей, способных на большой скорости идти за авианосным соединением и непрерывно передавать «стреляющим» кораблям его координаты, курс и скорость.
Быстроходный СКР или БПК, как на привязи идущий за авианосной группой США, иногда прямо в составе ее ордера, с тех пор стал «визитной карточкой» советского ВМФ. И американцы, видя один идущий за ними боевой корабль, не отстающий ни на какой скорости, знали – где-то далеко, за горизонтом и может даже под водой, по данным с этого корабля их держат под прицелом скоростных и тяжелых противокорабельных ракет советские корабли и подлодки. И если по сетям боевого управления русских придет приказ об атаке, сделать будет ничего нельзя. А еще они могут выстрелить при попытке разом поднять с бомбами всю авиагруппу. То, что корабль непосредственного слежения тоже погибнет, было уже неважно.
Новости партнеров
ВМФ СССР никогда не имел сил на то, чтобы выиграть против США войну на море. Но он с 70-х годов мог своими первыми залпами нанести ВМС США такой урон, что они, в целом пережив эту атаку, утратили бы тем не менее какие бы то ни было значимые наступательные возможности в войне против СССР. И это стало жестким ограничивающим фактором для американцев.
Первый раз они столкнулись с этим в Индийском океане в 1971 году, когда небольшие силы ВМФ СССР парализовали деятельность авианосной многоцелевой группы, в составе которой было десять кораблей, без учета самого авианосца. Тогда шла индо-пакистанская война, и США планировали вмешаться в нее на стороне своего союзника Пакистана против дружественной СССР Индии. Не вышло. Второй раз было в 1973 году в Средиземном море, во время четвертой арабо-израильской войны. В американскую военную историю этот эпизод вошел навсегда – ВМФ СССР продержал американцев под прицелом своих ракет всю войну, полностью исключив их вступление в нее на стороне Израиля.
Мы до сих пор плохо представляем себе их испуг тогда. Американцы понимали: дойди дело до войны и конкретно на Средиземном море – они ее проиграют. Для «морской нации» США потенциальный проигрыш войны на море смотрелся как конец света. Да, собственно, это он и был, даже без обмена ядерными ударами.
Идиома главкома ВМФ СССР С.Г. Горшкова о «пистолете у виска американского империализма», которая относилась к малым ракетным кораблям, была на самом деле применима ко всему советскому флоту. Это он и был. У вас много авианосцев, кораблей и подлодок? У вас превосходство в силах? Многократное? Всё верно, но при попытке всё это использовать, мы первыми простреливаем вам голову, вам понятно? Так это было, и так это ощущали американцы в те годы.
Второй проблемой было огромное количество строящихся советских подлодок. В те времена баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) нашего флота имели небольшую дальность. По этой причине боевые службы наших ракетных подлодок стратегического назначения проходили в Атлантике и в глубине Тихого океана. А это требовало мощнейшей противолодочной обороны – от стационарных гидрофонов на океанском дне до массы противолодочных кораблей. В случае же войны с СССР в Европе, которую в США оценивали как реальную, понадобилось бы еще и охранять от других советских подлодок конвои через Атлантику, как и во время Второй мировой войны.
История американского ответа на этот вызов захватывает как триллер, но все варианты ответа советскому флоту требовали одного и того же – как можно больше кораблей. Не будем пересказывать всю эволюцию американских программ по увеличению численности ВМС. Последней из них оказалась программа «600 кораблей» администрации Рейгана, и сработала в итоге именно она (хотя контуры американского успеха 80-х были заложены еще командующим морскими операциями ВМС США Элмо Зумвалтом в первой половине 70-х, сразу после кризиса в Средиземном море).
«Крестовый поход» Рейгана
В восьмидесятых СССР получил ответный удар – США все-таки решили проблему «флота Горшкова». Но решили не путем создания какой-то продвинутой и умной контрстратегии. Они решили ее «в лоб» – за счет огромных (все военные расходы США доходили до шести процентов от ВВП) военных расходов на рост численности ВМС и перспективные технологии. Американцы не списывали корабли, непрерывно их модернизируя, они в огромном количестве строили новые: от фрегатов «Перри», массовых «рабочих лошадок» холодной войны, до атомных суперавианосцев типа «Нимиц». До самого конца холодной войны в строю стояли модернизированные линкоры типа «Айова», воевавшие еще во Второй мировой, ракетные крейсера первых поколений и новейшие «Тикондероги», простые «Перри» и отличные новейшие эсминцы «Спрюэнс». Американцы совсем чуть-чуть не дотянули до заветной цифры в 600 вымпелов. И теперь на каждом их корабле были противокорабельные ракеты.
Второй проблемой для СССР стали крылатые ракеты морского базирования «Томагавк». Сбивать их советской ПВО было просто нечем, а носителем мог быть любой крупный боевой корабль. Параллельно они вложили огромные средства и усилия в качественное превосходство своих ВМС – особенно систем разведки и связи.
И это сломало ВМФ СССР. Теперь вышедшая в океан подлодка запросто могла обнаружить над собой противолодочную боевую группу, наведенную на нее по данным донных систем гидрофонов. Иногда такие группы гоняли наши лодки неделями. А наши надводные силы оказались слишком маленькими для того, чтобы как раньше держать монструозный американский флот под прицелом. Держать при этом надо было – и на линкорах, и на крейсерах, и на некоторых «Спрюэнсах» были крылатые ракеты, способные достать советскую территорию с большого расстояния. И было неизвестно, какая там боевая часть…
Мы столкнулись с ситуацией, когда на действия по старой и проверенной схеме Горшкова нам просто не хватило сил, а начавшийся в СССР в 80-х экономический кризис, вкупе с расходами на войну в Афганистане, сделал невозможной какую-либо форму паритета на море с американцами или их нейтрализацию первым ударом. С конца 80-х СССР начинает обвальное сокращение своего военно-морского присутствия в мире. Противник смог продемонстрировать нам полную бесперспективность противоборства с ним, если дойдет до горячей войны, а придумать адекватный ответ мы не успели. Да и некому после С.Г. Горшкова было его придумывать…
США победили.
Фарс Марка Эспера
И вот спустя десятки лет американцы, обеспокоенные быстрым наращиванием численности китайского флота, опять решили, что ответом на это должен стать рост численности корабельного состава. «355 кораблей», «540 кораблей»… Но спросим: а какую задачу они решают этими кораблями? Чем 355 американских кораблей против китайского флота лучше, чем 290? Или хуже, чем 540?
С ВМФ СССР всё было ясно: много кораблей – значит, русским не взять их всех «на сопровождение» в угрожаемый период, не накрыть разом первым ударом с началом войны, и на охрану конвоев в Атлантике тоже хватит. Но китайцы-то не показывают именно таких угроз. Они не строят флот, способный биться за американские коммуникации, их ракетные эсминцы не ходят тенью за американскими кораблями в готовности к немедленному применению оружия. Вызов со стороны китайского флота если и будет, то будет совсем другим, нежели был со стороны советского. И отвечать на него нужно будет по-другому. Но США бездумно бросаются в кораблестроительный угар, который может и не принести никаких выгод – противник-то другой совсем и методы у него другие. И экономика куда мощнее советской – а вдруг он «гонку корпусов» выиграет?
Смешно, но наиболее точным определением морской стратегии Эспера (и, следовательно, Трампа) является словосочетание «карго-культ».
Они не думая повторяют то, что делал Рейган, и думают, что Америка от этого возвеличится сама по себе, как при Рейгане. Подобно туземцам, изображающим с помощью соломенных «наушников» авиадиспетчеров и верящим, что скоро к ним с неба прилетят самолеты с тушенкой…
Не стоит думать, что ВМС США вот-вот развалятся. Да, там масса проблем. Об этом говорят и столкновения кораблей с коммерческими судами, и сгоревший десантный корабль «Бон Омм Ричард», и измотанные до посттравматического синдрома подводники. Да, они гниют, и эти процессы уже видны. Но до обвала им еще очень далеко. Они еще вполне в силах воевать и теоретически могут разбить на море кого угодно. Их техника до сих пор во многом недосягаема, особенно это относится к подводному флоту и противолодочной обороне. У их морской пехоты есть план реформ, а в патрульной авиации всё более-менее хорошо. Грубо говоря, пока нам приходится констатировать: хоть инструмент по господству на морях у США и слегка заржавел, но он у них есть – и он вполне рабочий.
Вот только как этим инструментом пользоваться, их руководство больше не знает. Не знает Трамп, не знает Эспер, не знают спорящие насчет количества кораблей «аналитики» и конгрессмены. Не знает командующий Гилдэй, догадавшийся в начале года озадачить авианосную группу охраной коммуникаций в Атлантике, когда США перебрасывали войска на учения в Европу. Его, по идее, за такое надо было гнать с должности, но ему даже никто ничего не сказал.
И это начало конца. Никакая техника, никакая численность не могут компенсировать отсутствие доктрины применения флота, а доктрины больше нет. Где-то далеко в будущем перед ВМС США маячит избиение более слабым и технологически отстающим, но компетентным и знающим, что он делает, противником. Сейчас это не так и еще много лет будет не так, но первый удар колокола по ним только что прозвучал. И он по-настоящему громкий.
Выводы для России
Нам особо нечему радоваться. Тот флот, который есть у нас, они «вынесут вперед ногами» даже в своем нынешнем состоянии. Противостоять им мы в настоящее время не можем.
Однако их нарастающая деградация дает нам шанс. Если взяться за свою морскую мощь всерьез, начиная с осмысления того, каких целей мы в принципе хотим добиться на морях с помощью военной силы, и потихоньку детализируя до отдельных систем оружия, мы вполне сможем создать хоть и не самый большой, но вполне боеспособный и компетентный флот, с серьезными боевыми возможностями. И как раз тогда, когда американская мощь будет идти на спад и одновременно будет скованна с попыткой тупо, «в лоб», конкурировать с Китаем. В таких условиях Россия сможет добиваться реализации своих интересов в мире куда эффективнее, чем сейчас, а ее голос для тех же США будет звучать намного громче. Используем ли мы эту историческую возможность?
