Ровно 300 лет назад состоялось сражение, которое окончательно утвердило Россию как одну из самых могущественных империй. Речь идет о битве при Гренгаме 7 августа 1720 года, в ходе которой галеры русского флота нанесли жестокое поражение шведской эскадре. Поражение было настолько обидным, что сегодня в Швеции сочиняют лживые легенды об этом сражении.
1720 год Швеция встречала разгромленной по всем фронтам. Безрассудный забияка-король Карл XII уже больше года как мертв, бывшая шведская империя лишилась своих владений в Прибалтике и на Южной Балтике, русские пехотинцы хозяйничали в окрестностях Стокгольма. Россия Петра Великого твердой ногой встала на балтийском побережье, а царь, выполнив все свои задачи, уже несколько лет добивался мира.
Новости партнеров
Но Стокгольм на мир идти не хотел – лелея все более призрачную надежду хоть как-то отыграться. Требовалось поставить последнюю, решительную точку, дабы показать заносчивым скандинавам, что эту игру они проиграли окончательно. И такой точкой стало морское сражение при Гренгаме.
Два брата Михаила Голицына – против шведов и англичан
После того, как Швеция потеряла свои Прибалтику и Померанию, основной театр военных действий переместился в Финляндию и на море. Дабы показать Стокгольму гибельность его положения, Петр организовал несколько десантов на берег Швеции, принесших неприятелю огромный ущерб. Однако шведские надежды на отыгрыш основывались на помощи Великобритании – будущая «владычица морей», обеспокоенная внезапным усилением «варварской Московии», направила на помощь скандинавам сильную эскадру.
Шведы, понесшие от русских чувствительные морские поражения при Гангуте и Эзеле и согласившиеся почти уже на мир, вновь воспрянули духом. «Возрастающее морское могущество России возбудило завистливые опасения Англии и заставило ее противодействовать успехам Петра. Под влиянием англичан, наши союзники Пруссия и Дания поспешили заключить со Швецией мир, не прерывая однако же дружественных сношений с Россией. Сама Англия, также не объявляя России войны, готовилась отправить в Балтику сильный флот. Такие угрожающие политические обстоятельства, возбудив энергию Петра и заставив его озаботиться обороною принадлежащих нам берегов, не уменьшили опасности Швеции, которую он намерен был побудить к миру повторением прошлогоднего разгрома», – описывал сложившуюся ситуацию в своей «Краткой истории русского флота» дореволюционный историк Феодосий Веселаго.
Весной 1720 года британские корабли появились на Балтике и соединились с морскими силами Швеции. Но россияне хорошо подготовились, усилив оборонительные сооружения Ревеля, Котлина и других опорных пунктов на берегах Финского залива.
В этих условиях огромное бремя ответственности легло на плечи 44-летнего князя Михаила Михайловича Голицына, командовавшего русскими силами в Финляндии.
Голицын – один из самых даровитых сподвижников великого царя-реформатора. Происходя из знаменитого и уважаемого боярского рода, он начал военную службу в юности барабанщиком Семеновского полка и честно прошагал все ступени карьерной лестницы. Принял участие во всех ключевых сражениях Северной войны, от Нарвы до Полтавы. Современники характеризовали его, как человека умного и благородного, знатока военного искусства. «Был храбр и любим войсками; смел, отважен и великодушен; иноземцев не любил, но несмотря на это, отдавал справедливость достойным из них; знатные люди его боялись, а Петр I уважал. Словом, это был истинно великий человек», – так описывал Михаила Михайловича посланник Испании при русском дворе герцог Лириа.
Новости партнеров
Весной 1720-го Голицын по приказу Петра приступил к подготовке нового десанта в Швецию, для чего сконцентрировал большие силы на Аландских островах – пехоту и галерный флот. Десантники пересекли на судах Ботнический залив и, высадившись в количестве шести тысяч человек, разорили шведское побережье в районе городов Старый и Новый Умео. Соединенный англо-шведский флот (всего 34 корабля), сначала даже не подозревая о присутствии неприятеля в своем тылу, приблизился к завоеванному ранее россиянами у шведов Ревелю (Таллин). Союзники убедились, что город сильно укреплен, крейсировали в окрестностях три дня, так ни на что и не решившись. Тем временем десантники благополучно вернулись на занятую русскими территорию Финляндии в районе города Васа.
В последующие месяцы объединенный флот крейсировал у берегов Швеции. Дабы уберечь русские морские силы от столкновения с превосходящей армадой, Петр I велел переместить их от Аландских островов к Гельсингфорсу. Впрочем, несколько мелких суденышек получили поручение следить за союзниками. Одна из этих лодок вылетела на мель и была захвачена шведами. А через некоторое время царь приказал русскому соединению в составе 61 галеры и 29 лодок вернуться обратно к Аландским островам. Что интересно, командовал ими тоже представитель рода Голицыных, причем родной брат главнокомандующего в Финляндии – и тоже Михаил Михайлович! Чтобы различить двух братьев Михаилов Голицыных, современники именовали их «старшим» и «младшим».
Ошибка адмирала Шёблада
«Младшему» Михаилу Михайловичу Голицыну, находившемуся в подчинении у своего полного тезки и брата, на момент тех событий было 36 лет. Большую часть жизни он пребывал в тени своего блистательного брата, но тоже являлся человеком способным. В 19-летнем возрасте младшего Михаила определили в морскую службу и отправили учиться в Навигацкую школу в Москве, где он провел пять лет. В 1708 году Михаила для повышения квалификации послали в Голландию, по тем временам являвшуюся одной из двух наиболее передовых держав. Михаил служил в тамошнем флоте, ходил на голландских судах в Испанию и Италию.
Приходилось ему там несладко – если судить по письмам, в которых молодой Михайло умолял родственников похлопотать, чтобы морскую службу ему заменили на любую сухопутную. «Житие пришло мне самое бедственное и трудное. Hаука определена самая премудрая: хотя мне все дни живота своего на той науке положить, а не принять будет; не зная языка, не научиться науке. А про меня вы сами знаете, что кроме природного языка, никакого не могу знать, да и лета мои уже ушли от науки, а паче всего в том моя тягость, что на море мне быть невозможно, из-за того, что весьма качает», – горько жалился несмышленый детинушка.
И все же голландцы сумели вложить великовозрастному оболтусу достаточно знаний для получения патентного свидетельства. В свидетельстве значилось: «Князь Михайло меньшой княж Михаиле сын Голицын имел практику: 1-е, в 1709 году ходил к городу Архангельску на голландском корабле и обратно; 2-е, был в Остзее в голландской службе; 3-е, плавал в Архангельск и обратно; 4-е, был в Испанском и Медиторанском море до Венеции; 5-е, ходил в Архангельск и прибыл в 1711 году обратно в Голландию…». Как ни странно, по итогам обучения бывший балбес сумел стать отличным моряком – его умения проверил лично Петр I и «отметил их зело похвально». И вот спустя девять лет именно от этого человека, от его храбрости и смекалки, зависела судьба важнейшей операции русского флота.
6 августа 1720 года соединение Голицына-младшего приблизилось к Аландским островам. Высланные вперед разведывательные боты заметили корабли – это была шведская эскадра под командованием вице-адмирала Карла Георга Шёблада. У Шёблада имелись линейный корабль, четыре фрегата, три галеры, три шхербота, шнява, галиот и бригантина – всего 156 пушек. Английская эскадра пребывала где-то неподалеку, но в тот момент Шёблад находился отдельно от британских союзников. Сильный встречный ветер мешал русским атаковать шведов, и 7 августа Михайло Голицын велел идти к острову Гренгам – дабы подготовить среди тамошних шхер удобную позицию и при перемене ветра напасть оттуда на врага. Но его галеры не укрылись от взора шведов, и Шёблад скомандовал преследование.
В тот момент эскадра Голицына втиснулась в узкий пролив Флисесунд между островами Гренгам и Флисе, изобилующий мелями и подводными скалами. Шёблад, хотя он считался опытным адмиралом, совершил непростительную ошибку. Оказавшись в тесном проливчике, его парусники разом потеряли все преимущество, уподобившись китам, сдуру выплывшим на мелководье. Совсем другое дело – русские галеры, юркие, поворотливые, не зависящие от ветра, специально созданные для действий в шхерных хитросплетениях. Голицын проявил одно из главных командирских умений – не упустил счастливого случая, воспользовался вражеской оплошностью. Он приказал нападать.
Новости партнеров
Немногим позже Голицын в докладе генерал-адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину так описывал ход событий: «И как мы в тое гавань стали, то оныя суда и еще прибылыя с вице-адмиралом Шеблат, на парусах шли к нам в пролив, чего невозможно было начяться; однако ж для погоды имели отступить в прежнюю свою гавань, а оные за нами ж азартовали». В этот момент русские и усмотрели отличную возможность для абордажа. «И усмотри, что так далеко к заливу пробились, а отмели и каменья много, принуждены в надежде поиску абордировать и, как стали к ним пригребать, и оных, во оборотах, для пушечной стрельбы и в ретираде и что снасти перебиты, стало на мель два фрегата, которые хотя не с жестоким только абордирунгом достали, а два фрегата взяты абордирунгом на парусах на свободной воде», – коряво изъяснялся воин, не обученный высокому штилю.
Поражение в реальности, «победа» на бумаге
Авантюризм Шёблада сослужил ему худую службу. Сообразив, что в пылу погони он ставит свои корабли под пушки русских галер, шведский адмирал просигналил передовым фрегатам развернуться бортами к русским, чтобы обрушить на них залпы бортовой артиллерии. «Но было уже поздно, и шведы ничего не успели. Фрегаты «Венкерн» и «Шторфеникс», разворачиваясь, уклонились от фарватера и сели на мель, после чего сразу же были окружены нашими галерами. Чтобы не попасть под бортовой залп фрегатов, галеры на усиленной гребле подскочили к фрегатам, сцепились с ними, после чего на борт шведских судов устремились армейские команды. Закипел ожесточенный абордажный бой. Ни высокие борта, ядра, ни абордажные сетки не остановили порыв наших моряков», – пишет историк флота Владимир Шигин.
Задор и азарт русских моряков и солдат абордажных команд оказались так велики, что они бросались на штурм шведских фрегатов даже с уходящих под воду палуб.
«Фрегат пошел на галеру Троицкого пехотного полка поперек и потопил ее, только люди со оной все спаслись и большой азард приняли от потопления – полезли на шведской фрегат, а другие на близ идущие галеры свои спаслись, и тотчас оной фрегат взяли», – сообщал Голицын в докладе Петру I. Надо отдать должное шведам – отбивались они ожесточенно. Однако в итоге русские абордажные партии смели шведов с палуб, захватив оба фрегата за четверть часа. После того, как над «Венкерном» и «Шторфениксом» взвились Андреевские флаги, русские атаковали два других шведских фрегата – «Кискин» и «Данскерн».
И вновь вице-адмирал Шёблад крупно подвел своих подчиненных. «Увидев решительную атаку галерного флота, Шёблад попытался, повернув по ветру, вывести в открытое море свой флагман. Громоздкий линейный корабль совершил разворот на месте, чтобы не выскочить на мель, и тем самым перегородил своим фрегатам выходной фарватер. «Кискин» и «Данскерн» оказались в ловушке. Пока Шёблад разворачивался, пока он ловил ветер в паруса и пока, наконец, вытягивался из узкости на открытую воду, фрегаты подверглись яростному абордажу наших галер», – сообщает Шигин. Итог – «Кискин» и «Данскерн» пополнили список русских трофеев. Далее началась погоня за флагманом Шёблада, но тому, вырвавшись на глубокую воду и распустив все паруса, удалось уйти. «Достальные неприятельские суда, из которых на одном был вице-адмирал, ретировались… Абордировать их не могли, понеже уже вышли в море из шхер, и погода стала прибавливаться (суроветь), – и волны стали быть велики», – сообщалось в поденном «Журнале» Петра Великого.
Что особенно примечательно – английская эскадра ничем не смогла помочь своим шведским союзникам. Добычей русских стали четыре фрегата, на которых суммарно были 104 пушки и 407 человек пленных. Еще 103 неприятеля были убиты. Русские потери составили 82 человека убитыми и 246 – ранеными.
Задним числом шведские историки сочинили байку о грандиозной победе у острова Гренгам… шведов! «Шведы всячески принижают боевые качества потерянных кораблей. Мол, они были старые, плохие и потерять их совсем не жалко. «Ну ни капельки, и так уже списывать собирались», оправдываются они… Это типичный случай обмана доверчивых слушателей. 104 трофейные пушки были отличной и очень дорогой добычей. А захваченные шведские фрегаты под Андреевским флагом в составе русского флота успешно плавали еще немало лет», – констатирует историк Михаил Диунов.
Но никакое жульничество уже не может отменить итогов Гренгама. Этот бой оказался последним сражением Северной войны, продолжавшейся более двадцати лет. В кампанию следующего, 1721 года Петр планировал осуществить захват Стокгольма, но этого уже не потребовалось – шведская королева Ульрика-Элеонора попросила царя прекратить военные действия. Швеция согласилась на все выдвинутые Россией условия, потеряв обширные земли в Прибалтике и из разряда великих держав скатившись во второстепенные государства. Россия же стала могущественной империей.
